Малышка
Шрифт:
В первом часу ночи, когда я привез рыжую деваху к себе домой и успел раздеть, готовясь получить как минимум роскошный минет за то, что развлекал ее приятной беседой и накормил роскошным ужином, мой телефон «оживает». На экране надпись: «Бон-Бон».
Очень вовремя ты мне звонишь, малышка.
Охотно принимаю вызов, свободной рукой довольно грубо толкая рыжую встать на колени и приняться за дело. Вот так, идеально.
— Почему ты уехал? — без приветствия, взрывается моя карамельная бомба. — Думаешь, меня это волнует?
— Думаю, ты мешаешь мне трахаться, — отвечаю я. Сглатываю, когда рыжая втягивает мой член в рот чуть
— Ты врешь, — фыркает Бон-Бон. — И чтобы ты знал: мы с Костей уже все выяснили и помирились.
— Да чихать я хотел на ваши игры в счастливую парочку, детишки. — рыжая явно не в восторге от того, что пока она старается сделать первоклассный минет, я занят выяснением отношений: пытается отстраниться и, вероятно, даже что-то сказать, поэтому кладу ладонь ей на затылок и даю понять, что либо она закончит начатое, либо пусть валит.
Она снова заглатывает меня, как удав, и я непроизвольно выдыхаю. Прямо в трубку.
— Ты… ты… — Я слышу, как голос Бон-Бон превращается в вибрирующую струну.
— Я тебе не мальчик, который будет бегать по щелчку, не игрушка, и не чертов Кен, вроде Валенка. Пошла в жопу со своими детскими комплексами. Лет через пять — а раньше ты точно не повзрослеешь — ты знаешь, где меня найти.
Не дожидаясь ее реакции, прерываю разговор. И на всякий случай выключаю телефон, хоть и знаю, что она не из той породы, что будут бесконечно наяривать ради пары слов. И скорее всего — даже наверняка — это наш последний разговор.
И о чем я только думал, когда лез целоваться к соске? Бррр… Точно, чуть из ума не вышел.
Следующие несколько дней проходят в режиме «трах в перерывах между работой». Рыжая оказалась смышленой, распущенной и напрочь лишенной всех комплексов. Кажется, где только я ее не трахал, а ей все мало. Идеальная девочка на данном этапе моего жизненного пути. Как же, мать его, приятно снова стать холостяком! Ольга, ожидаемо, начала обрывать телефон уже на следующее утро, так что пришлось блокировать ее везде, где только можно, а заодно просить охрану офиса не впускать под страхом смертной казни. Как я позже выяснил: она отчаянно пыталась пробраться внутрь, даже грозила устроить скандал, так что увели мою бывшую под белые рученьки.
В конце недели я улетаю в Филадельфию, на крупнейшую авто выставку, где буду представлять модель спортивного авто, над которой бился больше года. И остается только поблагодарить судьбу за то, что моя жизнь вдруг дала жару и я не то, что бегу — я мчусь галопом, как будто собираюсь взять первый приз за то, что как Буцефал [4] , обогнал собственную тень.
Я много работаю, и каждую ночь у меня новая цыпочка. У меня есть новый контракт на охренительную сумму и целиком доволен жизнью, и преисполнен решимости воспользоваться внезапно образовавшимся «окном» в моем рабочем графике, чтобы задержаться в этом гостеприимном городе как минимум еще на пару недель. Но у судьбы на мой счет явно другие планы, потому что не проходит и десяти дней, как звонок Влада переворачивает все с ног на голову.
4
Буцефал: конь Александра Македонского.
— Ты еще не уехал? — спрашивает брат и я по голосу слышу,
— Что случилось? — Не хочу играть в угадайку, сидя в баре в восемь вечера в компании только что подцепленной мулатки с прической-одуванчиком. — Я занят, если вдруг ты не понял.
— Ени прилетает завтра в Международный аэропорт Филадельфии. На тебе радушная встреча.
Одного имени достаточно, чтобы мой коктейль прокис и прогорк. Отталкиваю бокал и делаю жест официанту, чтобы повторил, хоть в общем не собирался напиваться. Моя спутница придвигается ближе, подпирает подбородок кулаком и смотрит на меня чуть раскосыми карими глазами. Но стоит моргнуть — и передо мной сидит другая, с волосами цвета карамели, и я готов спорить на свои яйца, что отчетливо слышу запах сладкой груши. Сигнал к тому, что мой секс-марафон заканчивать пока рано.
— Какого черта она тут забыла? Разве не должна учиться?
— Тут такое дело… В общем, после того спектакля я сказал о ней паре человек. Мы состряпали резюме, записали небольшое видео с тем ее финальным монологом из спектакля и Ени вроде как пригласили для живых проб в какой-то сериал.
— Вы сделали… что?!
— Ну, старик, похоже, сестричка больше не хочет быть архитектором и собирается посвятить себя кино.
Отлично! Просто словами не передать, как я «счастлив»!
Теперь на нее будет пялиться весь долбаный мир.
— Я занят, — говорю я, на ходу пытаясь придумать правдоподобную отговорку, почему не смогу встретить девчонку в аэропорту. Вряд ли Влада устроит аргумент, что я просто тупо не хочу ее видеть: ни сегодня, ни завтра, вообще никогда. Было бы большим самообманом сказать, что я начал ее забывать, но кое-какие продвижения в эту сторону наметились. Кроме того, мулатка напротив выглядит такой соблазнительно заинтересованной, что будет просто глупо не воспользоваться ею для продолжения вечера. — В этот раз без меня, хорошо?
Слышу, как брат чертыхается.
— Рэм, кроме тебя некому. Что за хрень вообще? Ты так занят траханьем всего, что движется, что не можешь выделить пару часов на нашу сестру?
От слова «сестра» у меня сводит зубы, и предназначенная мулатке улыбка получается так себе: вижу это по не понимаю на ее лице.
— Хорошо, встречу, — нехотя соглашаюсь я. — Отвезу в отель, а дальше пусть сама разбирается. Я не собираюсь нянчить эту великовозрастную идиотку.
Влад, конечно, не доволен, но он слишком хорошо меня знает, чтобы пытаться додавить до чего-то большего. Поэтому, соглашается, называет мне время и терминал. Я знаю, что завтрашняя встреча будет самым хреновым событием на кристально чистом горизонте моей холостой жизни, поэтому даю себе право провести эту ночь в полном угаре. Благо, напротив как раз сидит подходящий экземпляр.
Я провожу с ней всю ночь и все утро. Трахаемся, смеемся, немного спим, снова трахаемся. Потом она оставляет номер телефона и уходит, и когда дверь за цыпочкой закрывается, я вдруг понимаю, что даже не помню ее имя. А спрашивал ли его вообще? Не факт.
В аэропорт приезжаю с небольшим запасом времени — повезло не застрять в пробках. Странно, но сейчас мне почти все равно, что через минут десять появится Бон-Бон — та самая малышка, которая чуть было не превратилась крючок, на который я хотел добровольно повесить поводок от своей свободы. Ну нафиг, как вовремя одумался.