Мария Магдалина
Шрифт:
Такая жизнь многообразна в своем проявлении: те, кто предан деятельной жизни, дают беднякам пищу, одевают их, утоляют их жажду, посещают больных и томящихся в темнице, и тому подобное; раздают милостыню и постятся, носят власяницу и блюдут умеренность и так далее. К деятельной жизни относится, кроме того, брак, забота о семействе, руководство им и наставление заповедям божьим, управление людьми и их направление, а также защита веры от безбожников. Деятельная жизнь также подразумевает строительство мостов и больниц, уход за больными и совершение паломничества. Проповедование тоже является частью деятельной жизни [272] .
272
La vita attiva, 13–14.
Представление Джордано о деятельной жизни мирян поразительно всеобъемлюще и включает в себя все семь традиционных, направленных на удовлетворение физических потребностей дел милосердия. Также сюда входит искупление грехов, руководство семьей и обществом, внесение своей лепты в общее благосостояние, защита веры, и совершенно естественно для тех, кто всем этим занимается, — проповедь.
Проповедь о том, что жизнь мирян должна увлечь за собой opera misericordiae — дела милосердия, была в итальянских коммунах услышана. Многие из popolo представителей купеческого и ремесленного сословий, составлявших основную массу аудитории проповедников, хотели как вести, совершая добрые дела, покаянную жизнь, так и помогать своей благотворительностью коммуне. Так ценности покаянного образа жизни незаметно стали одним целым с ценностями гражданского религиозного общества в попытке решить некоторые социальные проблемы — бедность, проказа, оставленные дети, проституция, — которые в средневековых городах приобрели только больший размах [273] . Общины кающихся помогали коммуне тем, что оказывали необходимые социальные услуги: они, например, погребали мертвых и утешали приговоренных к смертной казни [274] . Другие общины, как, скажем, посвященная Марии Магдалине, в Борго Сансеполькро, занимались возвращением к нормальной жизни раскаявшихся проституток [275] . Отдельные лица оказывали
273
См. John Henderson Piety and Charity in Late Mediaeval Florence (Oxford: Oxford University Press, 1994).
274
Об общинах см. работу Хендерсона Благочестие и благотворительность во Флоренции времен позднего Средневековья и Ф.И. Уисманна Религиозное братство во Флоренции эпохи Возрождения (F.E. Weismann «Ritual Brotherhood in Renaissance Florence», New York: Academic Press, 1982).
275
James Banker Death in the Community: Memorialization and Confraternities in an Italian Commune in the Late Middle Ages (Athens, GA: University of Georgia Press, 1988), 23, прим. 23. Основание общин для раскаявшихся проституток — эту тему я рассматриваю в 6-й главе.
276
Был основан приют «Ospedale degli Innocenti». О Франческо Датини см. Ms Ongo The Merchant of Prato: Francesco di Maria Datini (New York: Knopf, 1957). О завещании Датини см. Philip Gavitt Charity and Children in Renaissence Florence: The Ospedale degli Innocenti, 1410–1536 (Ann Arbor, MI: University of Michigan, 1990). О завещаниях как форме выражения личного благочестия см. Samuel К. Cohn Jr. The Cult of Remembrance and the Black Death: Six Renaissance Cities in Central Italy (Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1992).
Проявление Марией Магдалиной заботы о Христе вдохновило верующих на добрые — от ее имени — дела. По словам Виктора Саксера, в этот период в Альпах появилось двадцать странноприимных домов, находящихся под покровительством Марии Магдалины. Они должны были давать приют паломникам и путешественникам [277] . Орден Святого Иоанна (госпитальеры) тоже признал Марию Магдалину покровительницей монастырских гостиниц: в Иерусалиме, своей штаб-квартире, они основали странноприимный дом для богомолок ее имени [278] . Впрочем, гораздо чаще в честь этой святой называли больницы. Поэтому упоминание фра Джордано о строительстве больниц и уходе за больными (в проповеди, произнесенной в праздник Святой Марии Магдалины) — это не просто призыв к проявлению благотворительности и милосердия. Говоря о средневековой Англии, Роберта Джилкрайст замечает: «Марию Магдалину связали с исцелением благодаря сценам омывания [и] ее особому месту в сцене воскресения», и потому она «стала главной святой при освящении больниц» [279] . Только в одной Англии шестьдесят три больницы получили при освящении имя Марии Магдалины. Семь из их числа были учреждены мирянами. В двенадцатом столетии Уильям ле Грос (Великий) основал Ньютонскую и Холдернисскую больницы, обе в Йоркшире, а Роберт де Уотеруилл (Уотевилль) — в Сандоне (Суррей). В тринадцатом веке Роджер де Мерлей построил больницу Святой Марии в Кэчберне (Нортумберленд), У. Гериз — в Гоналстоне (Ноттингемшир), а Джон де Уорен — в Тетфорде (Норфолк). К 1344 году больница Святой Марии Магдалины, учрежденная Энн Ботелер, имелась уже и в Литтл Торингтоне (Девоншир) [280] . За этот же период во Франции девять больниц при освящении названы в честь Марии Магдалины. Мирянин Робер Фитц Эрней основал больницу Святой Марии Магдалины в Сент-Самсоне-на-Ож; а в 1333 году бургундские больницы в Дижоне и Боуне получили по завещанию от Ришара Монтбельяра значительные денежные суммы. Через четыре года вдова Ришара Изабо оставила благочестивое завещание для больницы Святой Марии Магдалины в Дижоне [281] .
277
Культ, с. 213, 225–226.
278
Sally Thompson «Women Religious: The Foundling of English Nunneries after the Norman Conquest» (Oxford: Clarendon Press, 1991), 50.
279
Roberta Gilchrist «Gender and Material Culture: The archeology of Religious Women» (York: Routledge, 1994), 187.
280
По примеру Клея я привожу традиционные названия графств. Двенадцатое столетие (основано 20 больниц): Ридинг (Беркшир); Стаурбридж (Кембриджшир); Барнстейпл (Девоншир); Уиттон Гилберт (Дарем); Колчестер (Эссекс); Глостер (Глостершир); Саутгемптон (за городскими стенами) (Гэмпшир); Уинчестер (вне городских стен) (Гэмпшир); Престон в Амаундернессе (Ланкашир); Партии (Линкольншир); Линн или Геевуд (Норфолк); Норидж (Спраустон); Ньюкасл-на-Таене (за стенами) (Нортумберленд); Кроумарш в Бенсингтоне (Оксфордшир); Холлоууэе или Линкоум (Сомерсет); Ипсуич (Суффолк); Ковентри (Спон) (Уоркшир); Браутон возле Мэлтона (Еоркшир); Гедон или Ньютон Гарт (Еоркшир); и Киллингуолдгроув (Еоркшир). Тринадцатые век (основано 25 больниц): Данстеебл (Бедфордшир); Ньюбери (Беркшир); Уоллингфорд или Ньюнхэм (Беркшир); Или (Кембриджшир); Бридпорт или Эллингтон (Дорсет); Элтон (Гэмпшир); Эндовер (Гэмпшир); Бэлдок (Хартфордшир); Хартфорд (за стенами) (Хартфлордшир); Дартфорд (Кент); Маел-Энд-оф-Степни (Мидлсекс); Тетфорд (Норфолк); Бэмборо (Нортумберленд); Кэчберн возле Морпета (Нортумберленд); Ботри (за стенами) (Ноттингемпшир); Гоналстон (Ноттингемпшир); Саутуэлл (Ноттингемпшир); Гластонбери (Сомерсет); Лангпорт (Сомерсет); Брэмбер (Бидлингтон) (Суссекс); Чичестер (за Истгейтом) (Суссекс); Хэмсуорт (в Барне) (Суссекс); Мэлмзбери-бае-Бартон (Уилтшир); Понтрефакт (Еоркшир); и Ньюинхэм (Уоркшир или Глостершир). Четырнадцатый век (основано 14 больниц): Лутон (Бердфордшир); Абингтон (за стенами) (Беркшир); Спондон или Локко (Дербишир); Теегмаут возле Теегнтона (Девоншир); Литтл Торрингтон (Девоншир); Шафтсбери (Дорсет); Дарем (Дарем); Беруик-на-Тви-де (Нортумберленд); Кееплфорд возле Норхэма (Нортумберленд); Уолер (Нортумберленд); Ае (за стенами) (Суффолк); Уилтон (Уилтшир); Шерберн-на-Илмете (Еоркшир); и Скиптон (Еоркшир). Пятнадцатый век (основано 2 больницы): Лискеард (Корнуолл) и Норидж, Фибридж Геет (Норфолк). Шестнадцатый век (основана 1 больница): Горлестон (Суффолк). Rotha Mary Clay The Mediaeval Hospitals of England (London: Frank Cass & Co., 1909; переизд. в 1966 г.), приложения: с. 278–337. См. также Саксер Культ, с. 121–122,135—136,146, 256, и Джил-краест Созерцание, с. 220.
281
Двенадцатое столетие: Эгеперс, Булонь и Руан (Нормандия). Б Нормандии 27 sorores исполняли обязанности сиделок.
См. Penelone Johnson «Equal in Monastic Profession: Religious Women in Mediaeval France» (Chicago: University of Chicago Press, 1991), 53, прим. 149. Тринадцатое столетие: Бове (Шампань); Сент-Самсон-на-Ож (Нормандия); Эгине (на Вердоне) и Экс (Прованс). Четырнадцатое столетие: Дижон (Бургундия) и Боне (Бургундия). Нидерланды тринадцатого века: Тае и Брюге. Саксер, Культ, с. 108, 117,128, 143, 201, 204, 254, 257. Этот и последующие перечни больниц, не являясь исчерпывающими, призваны наводить на размышления.
В Италии тринадцатого века больницы Марии Магдалины встречаются в реестре decime — десятины, собираемой для Церкви. Они разбросаны по всему полуострову Губбио, Перуджа, Мантуя, Павия, Модена, Алатри, Ферентино, Вероли, Сан Северо, Лукка, Волтерра, Сиена и Рим — вот лишь несколько городов, где при освящении лечебным учреждениям присвоили имя Марии Магдалины [282] .
Некоторые из упомянутых выше больниц являлись, наверно, лепрозориями, то есть лечебными заведениями для больных проказой. Благодаря своей родственной связи с Лазарем, которого в Средние века отождествляли с покрытого струпьями нищим из Евангелия от Луки (16: 20), Мария Магдалина стала также покровительницей приютов для прокаженных [283] . Из-за того, что лепрозным больным оказывали благотворительную помощь, следуя примеру Марии Магдалины, совершившей ряд благих дел, именем этой святой стали называть лечебные заведения для прокаженных. Лепрозорий в Риво Торто, у подножия Ассизи, где святой Франциск провел первые годы после своего обращения, ухаживая за прокаженными, был назван именем Марии Магдалины, как и лазареты Святой Марии Магдалины в Террачине (Лацио), в Аверсе (Кампания) и лечебница Святой Марии Магдалины деи Малсани (нехорошей) на окраине Прато (Тоскана). Лечебное заведение в Риме, основанное в 1278 году и получившее название Святой Марии Магдалины extra urbem (ныне Монте-Марио), в шестнадцатом веке было переименовано в лепрозорий Святого Лазаря. Впрочем, от перемены названий суть не изменилась: там по-прежнему лечили проказу. Все названные лечебные учреждения были построены в тринадцатом и четырнадцатом столетиях [284] .
282
Губбио (1333 г.): Нормы. Умбрия, I, параграфы: 3111, 2924, 3212; Перуджа (1333 г.): там же, параграф: 1306; Мантуя: Нормы. Ломбардия и Пьемонт, там же: 1306 (1295—98 гг.); Павия: там же, параграф: 301 (1321—24 гг.); Модена: Эмилия. Десятина, параграф: 311; Алатри: Лациум. Нормы, параграфы: 1108 (1328–1329 гг.) и 1552 (1333–1335 гг.); Ферентино: там же, параграфы: 2328, 2423, 2499, 2578; Вероли: там же, параграфы: 1841, 1971; Сан-Северо: Нормы… Апулия, Лукания, Калабрия, параграф: 5281 (1325 г.); Лукка: Таския II. Десятина, параграф 4074. Волтерра: больница в Волтерре указана в «fondo diplomatico ASF», не в реестре сбора десятины, во всяком случае, не как больница. (Там имеется одно заведение святой Марии Магдалины, но оно записано как церковь, а не больница: т. 2, Таския, статья: 3074 [дек. 1302–1303 г.] Это одна из многих проблем, связанных с decime: церковные учреждения не были так строго разделены по категориям, как того бы хотелось современным историкам. Более того, в decime попали далеко не все итальянские религиозные учреждения времен Средневековья.) Сиена:
283
В итальянском языке существует еще одно название для лепрозориев—lazzaretto. Проказу часто называют болезнью святого Лазаря.
284
Ассизи: Speculum perfectionis (minus), под ред. Марино Бига-рони, францисканец (Pubblicazioni della biblioteca Francescana, Chiesa Nuova, vol.3) (Assisi: Edizioni Porziuncola, 1983), 13. Бигарони считает, что эта больница была посвящена сразу двум святым — Марии Магдалине и Лазарю. Упоминание о лепрозории Святой Марии Магдалины де Арчис встречается в документах, с таким трудом собранных братом Ченчи, из архивов города Ассизи. Трудно определить, та ли это больница или нет. См. параграфы о Треченто и Кватроченто у францисканца Чезаре Ченги: Cesare Chenci Documentazione di vita assiana 1300–1448 (Spicilegium Bonaventurianum, vols. 10–12) (Grottaferrata: Collegium S. Bonaventurae ad Claras Aquas, 1974), 69,175,179,183, 279, 294, 770. Террагина: Саксер «Культ», с. 217; Прато: Ruggero Nuti «Lo spedale del Ponte Petrino e la sua chiesa» (статья из 3-х частей) в Archivio Storico Pratese 5(4) вышеуказ. Ю, fasc.IV, 152—58; 5(5) вышеуказ. 11, fasc. 1,17–25; 5(5) вышеуказ. 11, fasc. II, 81–88; и Francesco Guerrieri La chiesa dello spedale del Ponte Petrino» (Prato, без даты). Аверса: Matteo Camera Annali delle due Sicilie: DaH’origine e fondazione della monarchia fino a tutto il regno dell’augusto sovrano Carlo III. Borbone, 2 т. (Naples: Della Stamperia e Cartiere del Fibreno, 1806), т. 2, с. 184. Рим: Huelsen Le chiese di Roma, 379. Также не исключено и то, что некоторые из множества больниц, перечисленных в decime, на самом деле являются, хотя и не отнесены к ним, лепрозориями. Мишель Лоуерс обнаружил три носящих имя этой святой лечебницы для прокаженных — в Льеже-под-Намюром, Гуе и собственно Льеже. См. Noli, с. 209–268, 216.
Многие женщины из ордена кающихся грешников, занимавшиеся благотворительностью, оказывали услуги в лечебницах для прокаженных или других приютах. До создания собственной общины в Льеже Мария Онье и ее супруг работали в лепрозории. Две из самых известных — более позднего периода Средневековья — представительниц этого ордена, Маргарет Кортонская (ум. в 1297 г.) и Екатерина Сиенская (ум. в 1380 г.), проявляли свое благочестие, посещая больных и умирающих в больницах Тосканы. Не столь знаменитые их единомышленницы поступали также, возможно, выполняя обязанности, предписываемые им — тем, кто стремится вести деятельную жизнь, — в проповедях, посвященных Марии Магдалине [285] . Августинец Джакопо Капоччи да Витербо — архиепископ Беневенто и Неаполя, звучным голосом напоминал женщинам в своей проповеди, что «хотя Магдалина предавалась на досуге святым раздумьям, она, однако же, занималась и благочестивыми делами». Поэтому-то он и призывал своих последовательниц: «Вы, христианки, следуйте примеру Марии Магдалины — не ленитесь!» [286] .
285
Анна Бенвенути в своей работе «Нищенствующие монахи и кающиеся грешницы в Тоскане: от отбросов общества до идеала святости» рассказывает об Убалдеске Чалчинайское, Алдобрандески Сиенское и Тессе Флорентийское, которые тоже работали в лечебницах. Она, кроме того, обращает внимание на то, что «участие женщин в работе больниц было явлением обычным и заслуживает более подробного изучения». См. Anna Benvenuti Mendicant Friars and Female Pinzochere in Tuscany: From Social Marginality to Models of Sanctity.
286
«Magdalena quae licet haberet otium sacre contemplationis tamen exercebat negotium pium. Et vos igitur Christiane mulieres exemplo Magdalene non sitis otiose!» MS BAV Arch. Cap. S. Petri D. 213, cols. 363—64; в RLS не числится. Спасибо брату Л.-Ж. Батаеонну, обратившему мое внимание на эту литографированную копию рукописи. О Джакопо да Витербо см. Н.Х. Arquilliure Jacques de Viterbo, в DTC 6 (1947), с. 305–309.
Сколь бы полезной ни считалась деятельная жизнь, она тем не менее была полна забот и треволнений. И лучшее тому подтверждение — отрезвляющие слова самого Христа, обращенные к Марфе: «Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом» (Лк. 10: 41). Джордано Пизанский развил их дальше: «Деятельная жизнь неизменно сопряжена с беспокойством… ибо сколько забот доставляют семейная жизнь, домашнее хозяйство да и многое другое? Невозможно даже ответить». Разбирая место из Евангелия «А одно только нужно» (Лк. 10:42), Джордано далее говорит, что такие проявления деятельной жизни, как соблюдение поста, ношение вретища, совершение паломничества, брак и работа в лечебницах, не столь существенны для спасения души, нежели созерцание [287] . Более того, по его словам, «в деятельной жизни человеку выпадает много случаев совершить смертный грех». В качестве примера он приводит паломничество (один из способов искупления грехов в деятельной жизни), при совершении которого неосмотрительных людей ожидает западня:
287
La vita attiva, 16. Следует заметить, что такие же мысли встречаются и в послании Иеронима к Евстахию (Пос.22). Надо сказать, что современник Джордано и его коллега по цеху, Доменико Кавалка, переводил это послание, желая ознакомить с ним мирян, на итальянский язык. Его перевод был издан вместе с переводом Диалогов Григория Великого в книге Volgarizzamento del dialogo di San Gregorio e dell’epistola di S. Girolamo ad Eustochio, под ред. Г. Боттари (Milano: G. Silvestri, 1840).
Некий пилигрим совершает паломничество в Сантьяго и, прежде чем прибывает туда, впадает в один смертный грех или, возможно, два, а затем три либо, быть может, больше. Ну и какой прок от такого паломничества?…Вот почему я никому не советую отправляться в подобные путешествия или паломничества, либо посещать святые места, ибо от них больше вреда, нежели блага. Люди шатаются туда-сюда, ложно принимая дорогу, по которой идут, за проложенную Господом. Вы обманулись: это не тот путь. Соберитесь с мыслями, предавайтесь думам о Создателе, проливайте слезы из-за своих грехов и несчастья, постигшего вашего соседа, — это куда полезнее, чем любые ваши странствия [288] .
288
Там же, с. 16.
Альдобрандино Кавальканти (ум. в 1279 г.) — приор доминиканского монастыря Санта-Мария Новелла во Флоренции, проповедовал то же самое: «Тот, кто легко избегает капканов на земле, всегда полон дум о небесах» [289] . Доменико Кавалка выступил в защиту деятельной жизни мирян, сделав следующий вывод: «Если бы спаслись только те, кто предается созерцательной жизни, спасшихся было бы немного, и все же это лучшая участь; от деятельной же жизни больше проку» [290] .
289
«Facile evadit laqueos in terris qui mentem habet in celis». MS BAV Borgh. 175, f. 29v; RLS 1: 343. О Алдобрандино см. A. Paravicini Bagliani Cavalcanti, Aldobrandino, DBI 22 (1979), 601–603.
290
Жизнь, с. 95.
Деятельная жизнь, стало быть, хороша тем, что полезна, но и в ней, как явствует из слов проповедников, хватает изъянов и опасностей. Хотя деятельная жизнь и была по сравнению с созерцательной ее бледной тенью, она никогда так не ценилась, как в более поздний период Средневековья. В огромной степени это заслуга Папы Иннокентия III, обеспокоенного духовным благополучием мирян. Однако постарались на этом поприще также и нищенствующие монахи вместе с теми из мирян, кто стремился к подобной жизни. В предыдущей главе мы изучили то, как образ Марии Магдалины стал символом смешанной и апостолической жизни нищенствующих монахов; там же мы рассмотрели, как они использовали ее образ в качестве примера для мирян. Сколь бы ни восхищались деятельным образом жизни в более поздний период Средневековья, людям, в большинстве своем, и даже Доменико Кавалка — его защитнику, пришлось признать, что созерцательная жизнь благородней [291] . Ну что ж, не пора ли нам приняться за рассмотрение этой более достойной жизни и ее величайшего примера — Марии Магдалины.
291
I frutti della lingua, под ред. Г. Боттари (Rome: Antonio de’Rossi, 1754), с. 182. В обоих произведениях он обращает внимание на то, что деятельная жизнь предшествует созерцательной: The Life, с. 95, и Frutti, с. 183. Даниел Лесник считает, что знаменитые, предназначенные для мирян религиозные трактаты Кавалка — это результат его обработки собственных проповедей. См. Daniel Lesnick Preaching in Medieval Florence: The Social World of Franciscan and Dominican Spirituality (Athens, GA: University of Georgia Press, 1989), 101.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
СОЗЕРЦАТЕЛЬНАЯ ЖИЗНЬ (VITA CONTEMPLATIVA)
Мария же избрала благую часть.
Мария Магдалина начала созерцательную жизнь в Вифании — у ног Иисуса, — когда, восхищенная, сидела и внимательно слушала каждое слово его. Христос похвалил ее за то, что она выбрала созерцание, а не действие, сказав; «Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее» (Лк. 10:42) [292] . Джордано Пизанский и другие проповедники истолковали это высказывание следующим образом: деятельная жизнь, хоть и полезна, мимолетна; созерцательная же жизнь продолжается вечно [293] . Предметом рассмотрения данной главы является то, как проповедники использовали образ Марии Магдалины в качестве символа «благой части», превратив ее из внимательной ученицы Иисуса в настоящего средневекового мистика. Здесь я также объясняю, почему новые монашеские ордена отождествляли себя с образом предающейся созерцанию мистической Марии Магдалины.
292
Средневековые проповедники под давлением авторитета Григория Великого считали, что Мария Магдалина и Мария из Вифании — это одно и то же лицо. См. гл. 1, где я рассматриваю образ святой в представлении Григория Великого.
293
La vita attiva, 17.