Мария Магдалина
Шрифт:
Эти комментарии, лаконичные и схематичные, являются наглядным свидетельством отношения к женщине в Средние века. Благодаря таким авторитетам, как Аристотель, святые Павел и Августин, а также Ветхому Завету, женский пол по сравнению с мужским был низведен на более низкую ступень развития. Как известно, женщины считались слабым полом: не только их тела были более хрупки, но и соответственно, как тогда утверждали, у них были не столь развиты умственные способности и умение отделять хорошее от плохого. Тогда, обращаясь к Аристотелю, чьи теории пола стали достоянием средневековой мысли, некий Жиль Римский (ум. в 1316 г.) мог заявить: «Душа соответствует телесному сложению; женские тела мягки и непрочны, и поэтому женщины нетверды и непостоянны в желаниях и решениях» [382] . Исидора Севильская считает, что слово mulier (женщина) произошло от mollitia, которое могло означать «мягкость, слабость, распутство» [383] . Выходит, что мягкие и слабые тела женщин являлись внешним показателем их иррациональной, эмоциональной, менее нравственной натуры. Или, как проповедовал последователь Аристотеля доминиканский монах Альдобрандино да Тос-канелла (ум. после 1293 г.): «Женщина — это, как говорит философ в сочинении «О животных», недоразвитый мужчина. Поэтому и говорят mulier —
382
Цит. по К. Касагранде Защищенная женщина, с. 87. О Жиле Римском см. F. del Punta, S. Donati, С. Luca Edigio Romano, DB142 (1993), 319–341.
383
Isidore of Seville Isidori Hispalensis Episcopi Etymologiarum sive Originum, под ред. У.М. Линдсея (Oxford: Clarendon Press, 1911), vol. 2, Lib. XI. ii. 18.
384
«Mulier sicut vult philosophus est mas occasionatus in libro de animalibus/ unde dicitur mulier quia mollis. Et vere mollis fuit ipsa quia opprimentibus se non resistebat sed se voluntarie ingerebat». MS BAV Chig. C.IV. 99, f. 36r; в RLS нет. Об Альдоб-рандино да Тосканелла см. Scriptores, vol.l (1970), 40–46. Эта печально известная формулировка Аристотеля также приведена в «Generation of animals», перев. А.Л. Пека (Loeb Classical Library) (Cambridge, MA: Harvard University Press, 1943), II, iii, 175.
Когда извлеченных из трудов языческих философов доказательств несовершенства женской природы оказывалось мало, проповедники обращались к тексту Ветхого Завета, настоящему кладезю женских проступков и слабостей. Исходя из положений эссенциализма, Еву вновь и вновь выставляли в качестве доказательства женской несостоятельности. Джованни да Сан-Джиминьяно говорил в посвященной Марии Магдалине проповеди, что, когда искуситель приблизился к Адаму и Еве, он подошел не к мужчине, который более стоек, а к женщине, которая более податлива на уговоры [385] . Король-проповедник, Робер Неаполитанский (ум. в 1343 г.), поясняет в одной из своих проповедей о Марии Магдалине, что женщина часто попадает в беду, поскольку «она неосторожна и не поверяет все, что видит и слышит, разумом. Так как она податлива, то легко склоняется либо от зла к добру, либо от добра к злу… Поэтому, из-за своего непостоянства, первая женщина, Ева, сразу уступила уговорам дьявола» [386] .
385
«Unde volens dyabolus primos parentes inducere ad peccandum non a viro incepit qui erat fortior sed a muliere que erat fragilior et ideo labilior». MS BAV Barb. lat. 513, ff. 99r-99v; RLS 3: 378.
386
«Primo inquam est mulier naturaliter incurrens inadvertentiam ex levitate etc. Sexus enim mulieris incautus et mollis est ut dixit. Chrysostomus super Mattheum. Incautus quidem quia non omnia que videt et audit cum ratione considerat. Mollis quia facile flectatur vel de malo ad bonum vel de bono ad malum… Hinc est quod prima mulier Eva ex levitate et inadvertentia diabolo suggerenti cito credidit». MS Marc. lat. Cl. III. 76 (2101), f. 89r; RLS 5: 227.
Как мы уже видели на примере проповеди «Theasaurus Novus», средневековые проповедники часто цитировали послания святого Павла, приводя их в качестве самого верного свидетельства склонности женщин к ошибкам. Средневековые богословы и священники считали доводы Павла верными особенно в силу того, что они основывались на неоспоримом и иерархическом небесном законе. Апостол так сформулировал это божественное установление: «Хочу также, чтобы вы знали, что всякому мужу глава — Христос, жене глава — муж, а Христу глава — Бог» (1 Кор. 11: 3). Бертольд Регенсбургский, как мы уже знаем, ссылался на эти слова, когда призывал мужей опекать своих тщеславных и неорганизованных жен, а бесчисленная армия средневековых священников и богословов повторяла их применительно к еще не вставшей на истинный путь Марии Магдалине, которая, освободившись из-под мужской опеки, нарушила установленный свыше порядок.
Как и следовало ожидать, отцы церкви тоже имели смутное представление о женской самостоятельности. Проповедники без конца цитировали изречения Августина о попечении над женщинами. Вот что говорил Иаков Ворагинский в великопостной проповеди, произнесенной в четверг перед Вербным воскресеньем:
Поскольку женщина слабее мужчины, то для женщины должно существовать, как о том говорит Августин в своей книге «De decent chordis», четыре ограничения. Это страх божий, бдительное мужское попечение, скромность и застенчивость в миру, боязнь людского суда, непримиримого по отношению к прелюбодейкам.
И Августин присовокупляет: следовательно, чем слабее женщина, тем строже должно быть ограничение [387] .
387
«Quim enim mulier fragilis est et homo magis virilis, ideo circa mulierem quatuor custodiae sunt adhibendae. Sicut dicit Augustinus libro de decem chordis quae sunt timor Dei, diligens custodia viri, verecundia, et confusio mundi, et terror legum publicarum, quae uxores fornicarias condemnat… Et subdit Augustinus: Ideo mulieri adhibenda est maior custodia, quia in ea est maior infirmitas». Sermones Quadragesimales (Venice: Iohannes Baptista Somaschus, 1571), 162. Лука да Битонто также приводит эти слова Августина. Во время Великого поста в своей произнесенной в тот же день недели проповеди он говорит: «Quia mulier est homine magis fragilis et infirma ideo sibi debetur maior custodia». MS Casanat. 17, f. 67r; в RLS нет. Ср. Ubertino da Casale Arbor vitae (Venice: De Bonettis de Papa, 1485), кн. 3, гл. 22, страницы не пронумерованы.
Считалось таким образом необходимым, чтобы мужское благоразумие взяло опеку над женской глупостью, и особенно когда глупость соединялась у женщин с телесной красотой. Средневековые проповедники часто приводили то место из Книги Притчей Соломоновых (11: 22), где сказано, что красивая и безрассудная женщина то же самое, что свинья с золотым кольцом в носу, так как красивая (но безрассудная) женщина погрязнет в мерзости плотского греха, как свинья — в грязи. Каждое из понятий: красота — непривлекательность и мудрость — глупость рассматривалось проповедниками с точки зрения связанной с ними опасности. По словам францисканского монаха Луки да Битонто (ум. в XIII в.), красота
388
«Mulier pulcher [5/с] et fatua. Sicut enim sus habens circulum in lutum se immerget, sic milier habens pulchritudinem carnalia se immerget. Nam quando mulier est pulcra et sapiens non est periculum quia sapientia se conservat. Nam quando mulier est pulcra et sapiens non est periculum quia sapientia se conservat. Nec si est turpis et fatua nemo earn molestat. Sed quando est pulcra et fatua tunc est periculum quia enim pulcra sollicitatur a multis. Et quia fatua custodire se nescit». MS Casanat. 17, f. 67r. О Луке см. Pierre Peano Luc de Bitonto OS 9 (1976), 1121–1122. Иаков Ворагинский чуть ли не дословно повторяет этот отрывок в своей проповеди, Sermones Quadragesimales, 161–162. Ср. Джованни да Сан Джиминьяно, MS BAV Barb. lat. 513, f. 99v.
389
Большинство авторов житий обходят молчанием вопрос об уме Марии Магдалины, лишь несколько агиографов посчитали нужным похвально отозваться о ее блестящих умственных способностях. По словам Кавалка, она обладала потрясающим умом, но была обуреваема порочными желаниями; Vita, с. 329; Life, 1. Анонимный цистерцианский монах писал, что она и ее родные (брат и сестра) были умны и начитаны в иудейской литературе. Vita, PL 112, 1433; Life, 29.
Доменико Кавалка, захлебываясь от восторга, сообщает: «Это была самая красивая в мире женщина, за исключением Девы Марии» [390] . Цистерцианский монах, составитель жития Марии Магдалины, написал следующее похвальное слово ее красоте:
С тех пор как она стала женщиной, Мария озаряла все вокруг своей миловидностью и телесной красотой: красивая, прекрасно сложенная, миловидная, с чудесным волосом, добрая, с пристойной и изящной речью, и с цветом лица, сочетавшим в себе алость роз и белизну лилий. Она была столь хорошо сложена и прекрасна, что говорили, будто это одно из лучших творений Господа Бога [391] .
390
Life, 1; Vita, с. 329.
391
Life 30; Vita, PL 112,1433-34.
По замечанию Убертино да Касале, Мария Магдалина пребывала в страшной опасности, поскольку была красива, богата и жила без надзора. Бернардино Сиенский говорит еще об одной опасности, добавляя ее в эту горючую смесь: «Если к этому прибавится еще одно, а именно непостоянство или безрассудство, тогда да поможет ей Бог!» [392] Да помогут небеса переменчивой женщине, ибо ее логические способности и нравственная стойкость снижены принадлежностью к слабому полу, проклятому угрозой богатства, свободы, красоты и глупости. Автор — цистерцианский монах — поясняет, почему столь опасна для Марии Магдалины в сочетании с огромным богатством ее дивная краса:
392
«Nam pulchra fuit: dives fuit: et sub nullius potestate extitit». Arbor Vitae, кн. 3, гл. 22, с непронумерованными страницами. Бернардино: Opera Omnia, т. 3 (1956 г.), с. 419.
Но поскольку физической красоте редко сопутствует целомудрие, а громадное богатство зачастую является врагом воздержанию, то, став молодой женщиной, купающейся в удовольствиях и радующейся в своем благородном сердце, она, как свойственно такому возрасту, последовала дорогой плотских удовольствий.
Пышущая здоровьем молодость, привлекательная фигура и большое состояние не располагали к добродетельному поведению; красивое тело и сердце, склонное к развлечениям, дышат обманчивой свежестью и мирской любовью; благородная кровь, изящная речь и огромное достояние сокрушают благоразумие; одним словом, юношеская пылкость, желания плоти и слабость женского пола — все это мешает сохранить физическую чистоту [393] .
393
Life, 30; Vita, PL 112, 1434.
Цистерцианский монах был снисходителен к недостаткам Марии Магдалины; Бернардино Сиенский — нет. Обратившись к образу свиньи из Книги Притчей Соломоновых (11:22), он в проповеди уподобил Марию Магдалину, еще не погрязшую в бездне luxuria, свинье с золотым кольцом в носу [394] . Но что же в те времена означало золотое кольцо? У проповедников это был символ тщеславия — порока, особенно свойственного женщинам, поскольку их от природы слабые натуры делали их неспособными противиться его обольстительному зову [395] .
394
Там же.
395
Проповедник Бертольд Регенсбургский учил, что женщины «охотнее мужчин посещают церковь и молятся охотнее мужчин и ходят на проповедь охотнее и получают отпущение грехов быстрее; и многие спаслись бы, если бы не одна-единственная ловушка его [искусителя], называемая тщеславием и пустой славой». Цит. по Петри Никакой неясности, с. 212.
Тщеславие
Историю тщеславия еще только предстоит написать, но если кому интересно проследить ее путь на исторической сцене, то пусть он полистает своды законов Древнего мира. И Солон и Август в силу, несомненно, экономических причин пытались умерить аппетиты тщеславных людей, издавая законы, регулирующие расходы населения на предметы роскоши. Стоит внимательно прочесть Ветхий Завет, и становится ясно, как в древности относились к тщеславию и какие социальные последствия оно имело. Если вы обратитесь к Екклезиасту, то сразу поймете, какое значение обрело это слово в древнем иудаизме. Что же касается христианства, взгляните на послания святого Павла. Именно он задал тон всему христианскому обществу, когда написал, чтобы жены «в приличном одеянии, со стыдливостью и целомудрием, украшали себя не плетением волос, ни золотом, ни жемчугом, ни многоценною одеждою» (1 Тим. 2: 9). Мирскому тщеславию, представленному драгоценными металлами, ювелирными изделиями и модными прическами, он противопоставил обыкновенную скромность — символ христианской добродетели.