Марья-царевна из Детской Областной
Шрифт:
Правитель Навьего царства хмыкнул:
— А я вот, представляешь, все подробности хочу узнать. Задорого ли меня продал? Али продешевил сильно?
Змей дернул уголком рта:
— Так кату я все равно все скажу, мой царь. Есть ли смысл дважды повторять?
— Рассказывай, советник. Не зли меня!.. У ката ведь допрос с пристрастием будет.
Мужчина, наконец, поднял голубые глаза от пола:
— А может, я только этого и хочу, мой царь? — взгляд его был пуст…
Кощей усмехнулся:
— Я тоже много чего хочу да только не всегда получается!.. Рассказывай, советник, не тяни время.
Огненный
— Умилой ее звали, — хрипло обронил советник. — Дочерью Сбыслава — ведуна была, кузнеца по серебру из Загородского конца Навьгорода, с Чудинцевой улицы. Отдали ее замуж в осьмнадцать лет за чемора одного из Людиного конца… Прожили в браке пару годков, а муж потом возьми да и от лихорадки умри… — мужчина помолчал, сглотнул комок застрявший в горле, и тихо продолжил: — Знал я, что никому из моего рода нельзя с вдовами встречаться, да только вот на что-то понадеялся. В приметы даже не поверил — хоть зеркало ее в день знакомства случайно разбил — посмеялся, сказал, на память сохраню… Жениться хотел, замуж звал… Она уже свадебный убор готовила… — Огненный Змей дернул ворот рубахи, вытащил из-за пазухи висевшее на шее украшение: — Грибатку мне сплела, своими руками… А я ее потом своими руками и хоронил, глаза ей закрывал. За несколько дней иссохла… В домовине лежала: в лицо глянешь — и не узнаешь… — мужчина ковырнул пальцем розетку на грибатке, поднял глаза на царя: — Ниян пообещал ее вернуть. Поклялся даже, — горький смешок. — Вернул, мой царь. Ты вчера ее видел.
— Навьи люди умирают бесследно, — чуть слышно обронил Кощей. — Мы не жители Яви, а значит, ни в Ирий, ни в Пекло не попадем.
Змей криво усмехнулся уцелевшим уголком рта:
— А я вот все-таки на что-то надеялся, мой царь… С трудом пробил стену между Пеклом и Навью, ты, мой царь, вчера видел, на что это похоже. Прилетел к Нияну… На коленях перед ним стоял. А он мне и говорит — мол, можно твоему горю помочь, да только срок долгий будет. Да и плата не маленькая. Взамен, говорит, тебе надо будет в Пекло не один раз, а с десяток, а то и поболе слетать. Это, говорит, и будет твоя плата — сил на это нужно немерено. Пролетишь раз — в стене меж мирами дыра останется. Через нее ветер свежий в Пекло подует, душа Умилы твоей не развеется, а сюда попадет. А я и вернуть смогу.
— А с лицом что? — выдохнул потрясенный Кощей. — Тоже плата Нияну?
Огненный Змей осклабился:
— Нет, мой царь. Это награда за предательство. Как мир сотворен был, так заключили меж собой уговор первый Кощей и мой предок. Огненные Змей верой и правдой служат, а за то его потомки чин советника при царе имеют. Есть правда и оборотная сторона медали. Замыслишь предать — смерть мгновенная.
Царь хмыкнул:
— То-то я смотрю, ты еще живой, советник.
Огненный Змей отвел глаза:
— Видно мое проклятье решило, что не предавал тебя я, мой царь.
— Проклятье?
Кривая усмешка:
— Не благословением же это звать, мой царь.
По крайней мере, становилось понятно, о каком договоре говорил Змей Горыныч.
Кощей задумчиво подпер рукою подбородок.
Правильно сказал волхв. Что-то страшное грядет…
И ведь, главное, совершенно не ясно, что со всем этим новым знанием делать…
— Иди, советник, — махнул он рукою. — Ты мне боле сегодня не нужен.
Змей криво усмехнулся:
— Прикажешь самому к кату спуститься? Не боишься, что сбегу, мой царь?
Правитель поднял на него усталый взгляд:
— Решил отделаться легким испугом, советник?
Мужчина непонимающе нахмурился, а молодой царь продолжил:
— Ну, положишь ты сегодня голову на плаху. А завтра — коли слова твои правдивы, и Ниян теперь может погибших из Нави в Пекло вызывать — под руку правителю мертвых станешь, будешь с Маровитом и Злодием в одном ряду.
Огненный Змей о подобном даже и не думал: от одной мысли об этом его изуродованное лицо пошло багровыми пятнами.
Кощей вздохнул:
— Иди, советник, делами занимайся, уточни, что там с челобитными… А ошибку свою кровью смоешь — война с Пеклом скоро…
Советник на миг склонился в поклоне и спиною вперед выскользнул из комнаты. А Кошей еще долго сидел, задумчиво барабаня пальцами по подлокотнику.
Выйдя из царского терема, Огненный Змей сбежал по ступеням, не глядя, шагнул вперед и случайно задел плечом проходившего мимо мужчину.
— Смотри, куда прешь! — зло буркнул знакомый голос.
Советник бросил косой взгляд. Ловчий. И за каким лихом его только принесло? До охоты царской еще далеко… Впрочем, на то, чтоб переругиваться с Соловьем Одихмантьевичем не было ни времени, ни настроения.
— Обязательно, — огрызнулся он. У Змея не было ни малейшего желания обмениваться колкостями с ловчим.
А вот Соловей думал иначе:
— А с рожей у тебя что, советник? Никак одна из твоих девок дурной болезнью одарила?
Этого мужчина уже не вытерпел: рванулся вперед, схватил Соловья за грудки и, с силой толкнув его, впечатал спиною в стену:
— Слушай ты, птичка певчая, еще раз клюв откроешь, и сыновьям уже завтра выбирать придется, кому в ловчие идти, а кому на дубу сидеть. Понял?!
Одноглазый вместо ответа вытянул губы трубочкой и тихонечко присвистнул, но и от этого, едва слышного звука Змея отшвырнуло в сторону, проволокло спиною по брусчатке…
Перекатившись на бок, мужчина, сцепив зубы, встал, смерил ловчего недобрым взором… С руки советника скатился огненный шар, но не упал на землю, а вытянулся в длинную, свившуюся подле сапога плеть.
Мужчина стиснул пальцы на пышущем жаром кнутовище:
— Ну что, птичка, полетать возжелалось? Так крылышки и подрезать можно!
— Какого лешего здесь творится?! — громыхнул над головами спорщиков разъяренный голос Кощея.
Соловей, шагнувший, было, навстречу советнику, замер:
— Ничего, мой царь, — покаянно опустил голову одноглазый.
Змей бросил короткий взгляд на разгневанного царя и поспешно спрятал за спину руку с кнутом:
— Все в порядке, мой царь!
— Я вижу, как все в порядке, — прошипел Кощей. — Что вы здесь за позорище устроили?!