Марья-царевна из Детской Областной
Шрифт:
— Привет тебе передать хотел, — сладко мурлыкнул Тугарин Змеевич, шагнул вперед и, остановившись перед самым Змеем тихо, певуче добавил: — От царя Нияна.
Советник дернулся, как от пощечины. Замер, не отводя бешенного взгляда от собеседника, и только и смог прошептать:
— Что?!
Тихий смешок:
— Что слышал, советник. Пекленец тебе привет передает, спрашивает, как до Навьгорода добрался, крылья не повредил?
— Это у тебя они бумажные! — зло огрызнулся мужчина. — Я и без них летать могу.
— Да разве речь об этом сейчас,
Змей поднял на него тяжелый взгляд:
— Что тебе надобно, лекарь? От меня ты чего хочешь?
— Чтоб ты выслушал меня, советник… Иначе я ведь могу царю про твой сговор с Пекленцем обмолвиться…
Советник хмыкнул — страшная угроза, нечего сказать.
— Но ведь тогда царь спросит, откуда ты это ведаешь? — мужчина позволил себе тонкую улыбку.
Тугарин об этом, похоже, не задумывался. Мотнул седой головой, поднял золотые глаза на Змея:
— Но речь ведь сейчас не об этом, советник… Я ж не с угрозами к тебе пришел, а слово молвить…
— О чем же?
Лекарь бросил косой взгляд себе за спину, убедился, что лишних послухов поблизости нет и вновь улыбнулся:
— Царь Ниян напоминает о вашем сговоре, советник…
— О сговоре?! — яростно прошипел мужчина. В голубых глазах блеснуло багровое пламя: — Видел я его сговор! Умила — мертва! Слова не скажет, памяти не имеет!..
Пальцы лекаря как бы невзначай пригладили топорщащийся на груди кафтан:
— Так умертвия ведь разные бывают, советник. Кто ведает свое прошлое, а кто и вовсе дара речи не имеет…
— И Умила из таких… — горько обронил Змей. Поднял голубые глаза на собеседника: — О каком сговоре может речь идти?!
— Все о том же, советник…
— А к Злодию меня тоже по сговору бросили?! — не выдержал Змей. — Хорошо Пекленец уговоры выполняет!
Лекарь только отмахнулся:
— Царь Ниян проверял, на что ты способен, советник. И обещания он свои всегда выполняет…
— Оно и видно! — прошипел мужчина.
Лекарь позволил себе новую улыбку. Поднял руку — на среднем пальце закачалась привязанная к шерстяной петельке подвеска: тонкая косточка из птичьего крыла, оправленная на суставах в серебро:
— Узнаешь вставаранку, советник?
Змей нервно облизал губы:
— Откуда это у тебя?!
Умилина подвеска. Сам когда-то дарил, чтоб на гайтан повесила.
— Царь Ниян дал… Только и надо, что твоей невесте вернуть. И память она обретет, и от Пекла свободна будет… — лекарь шагнул вперед, перехватил руку Змея, осторожно переложил подвеску в ладонь советнику, медленно, один за другим зажал ему пальцы в кулак…
Но свою руку не убрал — захочет, в любой момент подвес, оставшийся на тонкой нити, из ладони у собеседника выдернет:
— Ну что, советник?
Огненный Змей закусил губу:
— Бескуньно ведь не отдашь?!
Новая улыбка:
— Догадлив ты, советник… Бескуньно лишь приманка в капкане бывает…
Тонкая косточка леденила кожу…
Огненный Змей обвел безумным взглядом библиотеку, словно надеясь найти подсказку… Глаза вдруг остановились на висящей на стене карте Навьего царства. Навьгород. Китеж — град близ Светлояр-озера. Поча — речка, из Колодарского вытекающая, да подле деревни Гадюкино проходящая…
Мысль ударила пощечиной
— Поча ведь через Северные леса течет? — хрипло спросил Змей.
Лекарь замер, удивленно глядя на него:
— А… что?
— А за лесами Северными — волоты живут…
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, советник! — нервно обронил Тугарин.
— А от Светлояр-озера до Колодарского день пути… И если отраву какой-нибудь подменыш, кузутиком притворяющийся, принесет, да в воду кинет, та всего за пару дней до Северных лесов дойдет, сиринов с алконостами потравит… А если еще дожди устроить, да воду повыше поднять, так и быстрей яд по воде пройдет… А Усыня-дурак, видя беду такую, может и усами реку перегородить, чтоб отрава дальше не пошла… Верно, лекарь? — голос Змея срывался на свист.
Лекарь прищурил золотые глаза:
— А тебе-то до этого какое дело, советник? Ты ведь свою Умилу вернуть хочешь? Так соглашайся — уже сегодня вечером в твоих объятьях будет!
Огненный Змей ответить не успел: мелькнула за распахнутым окном птичья тень, послышался соколиный клекот, и советник, бросив короткий взгляд во двор, увидел, как вырастает из павшего на землю пера человеческая фигура в пестром кафтане.
— Финист! — потрясенно выдохнул советник. — С Пучай — реки…
Объяснять, зачем с дальних застав мог примчаться гонец, не надо было…
Седовласый лекарь усмехнулся:
— Вот и время пришло, советник. Забудь ту чушь, что ты говорил. Просто не помогай царю стать бессмертным и…
Договорить Змей ему не дал: дернул рукою, выдирая из цепкой хватки лекаря подвеску, на миг сжал ее в кулаке, и, швырнув в лицо Тугарину обломки кости — обугленной, потрескавшейся, в оплавившихся потеках серебра, — выскочил прочь из библиотеки.
Кощей раздумывал недолго: короткий жест — и рядом с царем возникла черная, дымная тень дворского:
— Что прикажешь, мой царь?
— Прикажи челяди проводить гонца на отдых, Болеслав Предрагович. И воеводу ко мне, живо!
— Как угодно, мой царь…
Маша и понять-то ничего не успела, как подле бледного, с трудом стоящего на ногах гонца появился молодой слуга. Осторожно коснулся рукой локтя мужчины:
— Пойдем, Финист Волхович, на мягких постелях отдохнешь… Путь от Пучай-реки у тебя был трудным…
Гонец покорно шагнул вслед за слугою, и Маша только тогда и сообразила, что ведь в ее обязанности первая помощь входит. Женщина только повернулась, чтобы пойти следом, как ее окликнули: