Маска Зорро
Шрифт:
Изабелла старалась как можно реже пересекаться с ним взглядом, но в те мгновения, когда это случалось, она видела в его глазах бездну. Словно бы он прожил уже несколько десятков жизней и постиг все тайны мироздания...
Девушка почувствовала, как начинает куда-то уплывать.
Где она окажется завтра? Какие новости преподнесет ей следующий день? И будет ли он рядом в эту минуту? Прикоснется к ней так же, как сегодня, как будто она была сделана из стекла?..
И как долго все это продлится? Не может ведь он оставить ее в этом доме. Он и так сделал для нее столько,
Последняя мысль вызвала в груди холодную дрожь, и она поспешила вытеснить ее из своего сознания. Об этом нельзя было думать – слишком много усилий она тратила на свое невозмутимое состояние в его присутствии, пусть даже только внешнее. А подобные мысли разбивали в прах все ее старания. В конце концов, она не просила его о помощи – он решил так, основываясь на исключительно ему одному ведомых причинах.
Девушка поплотнее завернулась в одеяло и уткнулась в подушку. Мысли стали тягучими и непоследовательными, образы тонкими и размытыми. Он был прав – ей следовало отдохнуть. Неизвестно, что ждало ее завтра.
– Поздравляю, ты побила рекорд самой Катрин Родригес, – Зорро легко поаплодировал еще не переодевшейся Изабелле.
– Перед тем, как входить в комнату к даме, необходимо стучать, – процедила девушка.
Двадцать минут назад молодой человек вырвал ее из объятий Морфея и оставил собираться. Она посмотрела на часы сразу после пробуждения и долго не могла понять, почему он разбудил ее меньше, чем через час после того, как она ушла в свою комнату. Лишь его ироничное замечание о том, что больше способны проспать только студенты после экзаменов, пролило свет на печальную действительность – она заснула на двенадцать часов. Приступ всеобъемлющего смятения совершенно выбил ее из колеи, поэтому молодой человек нашел ее через отведенное время почти в том же состоянии, в котором оставил.
Он ничего не ответил на замечание своей разобранной гостьи и, бесцеремонно облокотившись на дверной проем, погрузился в неоднозначное созерцание сидящей перед зеркалом Изабеллы.
– Если не секрет, кто такая Катрин Родригес? – расслабленно и без участия в голосе поинтересовалась девушка, с трудом справляясь с дрожащими руками, судорожно сжавшими серебряную расческу и бесчувственно совершающими ею поступательные движения над волосами.
– Катрин... – протянул Зорро, – скажем, это калифорнийская Терезия Тальен.
Изабелла отметила для себя изменившуюся интонацию молодого человека и далеко не официальное упоминание имени первой красавицы Эль Пуэбло.
– Она была среди приглашенных в первый вечер?
Зорро рассмеялся.
– Боюсь, она вращается в несколько иных кругах, чем ты, детка.
– И в каких же?
– Об этом – в другой раз. У тебя есть последние десять минут.
– А если я не буду готова? – неожиданно даже для себя огрызнулась собеседница.
– Пойдешь в том виде, в котором я тебя застану.
– Между прочим, кое-кто сам еще стоит в одних штанах, – презрительно
– Кое-кто в отличие от кое-кого может собраться за пять минут.
– По Вашим вещам в ванной я бы так не сказала, – ядовито отпарировала Изабелла.
– Приготовления к посещению разных мест требуют разную затрату времени и усилий.
– Если поход к дону Алехандро Вы оцениваете на пять минут сборов, куда же Вам надо собираться часами? – девушка агрессивно перекинула гриву волос с одного плеча на другое.
– У тебя десять минут.
Дверь закрылась.
“Посмотреть бы на эту Катрин!” – озлобленно подумала Изабелла и яростно провела расческой по густым блестящим локонам, однако тут же с неприязнью поймала себя на мысли, что, еще даже не познакомившись с этой женщиной, уже умудрилась ее невзлюбить. Немедленно отогнав в сторону странные ощущения, она поспешила завершить свои парикмахерские изыскания, которые без участия Керолайн к тому же были бессмысленны, и потянулась к платью. Но как только ее рука коснулась шелковистой ткани, осознание отсутствия Керолайн озарило ее разум, словно вспышка молнии – ей снова нужно было идти к хозяину дома с этой нелепой просьбой...
Девушка обреченно вздохнула и решила предварительно найти себе животрепещущую проблему, которую она будет усиленно обдумывать во время проведения сей нескромной операции.
Она в сотый раз окинула взглядом предоставленные ей покои и вдруг чуть не задохнулась от изумления. Это трюмо, шкаф, кровать и остальная мебель, выполненная в стиле маркетри, являлась творением ни кого иного как Андре Шарля Буля – известнейшего французского мебельщика, заказы которому во времена его расцвета делали даже королевские особы. Перед глазами моментально всплыл кабинет Георга III – стол, за которым король проводил так много времени, был как раз одним из выкупленных у коллекционеров произведений Буля, и насколько помнила Изабелла, обошелся ему весьма недешево. Но это был стол – а здесь целый гарнитур…
Девушка выдохнула и с ожесточением признала, что ее попытка найти себе в этом доме отвлеченную тему для размышления была заведомо обречена на провал. Мысль теперь была, но лишь усугубляла ее и без того нелегкое положение.
Она медленно облачилась в ненавистный наряд и, на ходу пытаясь хоть немного зафиксировать ленты, двинулась в сторону двери.
Через долю секунды в каменном доме раздался ее визг – молодой человек уже стоял в проходе в ее комнату и держал свою жертву за талию.
– Разве уже прошло десять минут? – пролепетала Изабелла, понимая, что повисла на плече – молодого человека, не чувствуя собственных ног.
– Нет.
Зорро выверенным движением развернул ее спиной и меньше чем за минуту затянул корсет. Изабелла, плавно пошатываясь на ватных конечностях, оторопело приросла взглядом к вышеупомянутому трюмо. Она не заметила, как молодой человек подхватил ее на руки и, перенеся через порог, поставил лицом к выходу.
– Нас ждут через пятнадцать минут.