Маскарад для эмигранта
Шрифт:
Вскоре, в сопровождении восторженных ребятишек, появилась высокая светловолосая женщина. По тому, как все умолкли, можно было предполагать, что в лице этой женщины, причем необычайно красивой, явилось некое начальство. Так оно и оказалось; перебросившись несколькими словами со своим окружением, она обратилась к нам по-французски. Мы вначале опешили, а затем обрадовались: еще бы, сама начальница, староста этой крошечной деревни великолепно говорит на французском языке. Уже одно это вселило в нас самые лучезарные надежды; мы спасены, весело говорили друг
Наконец, пришел Каспар, и мы тут же засыпали его всевозможными вопросами. Самый важный из них: далеко ли до Караджи? Неизвестно? Все равно, сейчас же следует выходить; выспались, наелись, чего еще нужно? Эти лодки наверняка конопатить придется, так что, двигаемся, командир. Каспар молчал; он как-то странно смотрел на нас и почему-то отводил взгляд в сторону. Самый проницательный среди нас, Гильом, наконец, догадался.
– О, извини, командир, ты ведь совсем не отдыхал, как же мы, олухи, забыли об этом. Так, сейчас шесть вечера, выйдем в девять, пожалуй, за три часа тебе удастся восстановить силы, верно?
Каспар по-прежнему молчал, только теперь он низко опустил голову и не говорил ни слова, и когда поднял к нам лицо, мы увидели, что его глаза полны слез.
– Ребята, братцы…– негромко прошептал он, – нам некуда идти. Война закончилась, и корабли погрузили армию и отбыли к берегам Франции. Теперь, похоже, нас действительно бросили. Нам некуда идти… – голос его прервался, он не мог сдержать слезы. Все молчали, сраженные этим страшным известием.
– Но может еще хоть кто-то остался? Хоть один корабль? Единственный? – воскликнул Ронсед.
– Нет, последний корабль из Евпатории ушел три недели назад, об этом сообщили пастухи, а когда из Севастополя, неизвестно, но скорее всего они все ушли одновременно, – ответил Каспар.
– Что же нам теперь делать, Каспар?
– Пока не знаю. Сутки Жульен должен пролежать неподвижно, так определила старушка, которая его лечит. Пока он лежит, Лавуазье и Лангар отправятся в Караджу, посмотрят лодки, если найдется подходящая, попробуем уйти морем на Болгарию. Староста говорит, что здесь, напрямую, около пятидесяти лье.
– Напрямую шлюпкой не ходят, – возразил Лавуазье, – налетит шторм, потопит. Нужно идти вдоль берега, будет вдвое дальше, но надежнее. Десять пар крепких рук, все одно за месяц доплывем.
На этой оптимистичной ноте мы расстались. Лавуазье и Лангар отправились к взморью, а Каспар к старосте на совет. Меня он прихватил с собой, так как последнее время не оставлял меня в нашей
Во дворе старосты под развесистой шелковицей стоял стол с самоваром. Приборов было два – меня, конечно, здесь не ожидали.
– Я привел с собой юношу, вы не возражаете, мадам, против его присутствия? – извинился наш командир.
– Нет, не возражаю. Сколько тебе лет молодой человек? – услыхав ответ, она задумалась, – зачем в таком возрасте он ввязался в эту гадость? Я имею в виду войну, месье Каспар. И хочу вам сообщить, что в русских деревнях все говорят друг другу ты, поэтому будем, как проще. Итак, что ты решил?
– Пока конкретно, ничего. Двое наших отправились посмотреть лодки, и решение мы примем после их возвращения.
– Могли бы и не ходить, лодки там негодные. Хотя, действительно, так даже лучше, если убедитесь в этом сами. Сейчас ты сказал: мы примем решение, но учти, коллективное решение не всегда самое правильное. Чаще всего, наоборот; иногда его, вообще, скопом принять невозможно. Поэтому ты его должен принять сам. Обдумать, взвесить все за и против и после этого предложить остальным. Ты как считаешь?
– Согласен. Но у меня в голове нет ни одного варианта. Учти, я до сих пор жил только во Франции, и совершенно не понимаю той обстановки, которая сложилась вокруг. Если отпадает лодка, то тогда, что взамен? Пешком? Куда, в какую сторону, через какие страны? Мои знания в географии весьма скудны, примерно знаю, где Испания и еще Африка. Если идти пешком, то до ближайшего порта, откуда можно попытаться отплыть во Францию. Но где они в России, подскажи?
– Наши порты на юге, скорее всего, сожжены, как и корабли в них. Ваши суда придут к нам когда-нибудь, но когда, этого никто не знает. И кто возьмет вас на корабль, в качестве кого, если вам нечем будет заплатить за проезд?
– Мы можем завербоваться матросами, это нам знакомо.
– И остаться на этих кораблях навсегда. Мой муж был моряком, по его рассказам такое случается, и довольно часто.
– А твой муж сейчас где? – поинтересовался мой гувернер, и тут же пожалел о своем вопросе, увидев, как потускнело лицо Марии.
– Мой муж и мой сын остались лежать там, на Альме. Оттуда из восемнадцати мужчин нашей деревни вернулся всего один человек, и то его трудно так назвать, скорее, это обломок человека.
– Простите, я не знал, – Каспар перешел на «вы», – я тоже был на этой ужасной речке, наших там полегло много, хотя это не утешение.
– Мне не нужны ничьи утешения. Вас никто не просил приходить к нам, на нашу землю, чтобы погибать на ней, при этом убивая русских людей, – довольно резко ответила староста.
– Не думайте, что я добровольцем пошел воевать или кто-то из нас сам отправился в Россию. Нет, мы все солдаты, и посланы сюда императорским указом. Вряд ли, кто рискнул бы ослушаться. Хотя, постой, были и добровольцы, вот один из них, за твоим столом.