Маски сброшены
Шрифт:
– Полностью с вами согласна!
– Пока мы разбираемся с этими вещицами, не желаете ли отведать кофе? вдруг предложила Елизавета.
– Да, с удовольствием!
– немного взволнованно ответила Софи.
Елизавета позвонила два раза в колокольчик. Через несколько минут в будуар вошла Анфиса.
– Приготовь нам, пожалуйста, кофе, - распорядилась Елизавета.
– Слушаюсь, барыня, - ответила та.
Анфиса быстро ушла, а Елизавета принялась дальше с безразличным видом рассматривать вещицы и слушать, как Софья Немянова восхваляет свой товар.
– Такая модель корсета пользуется
– Посмотрите на своеобразную шнуровку! Она позволяет затягивать его очень туго. И при этом вы испытываете гораздо меньше дискомфорта, чем при той шнуровке, к которой привыкли. И сама его форма очень удобна.
"Это случилось около двадцати лет назад, - непроизвольно возвратилась к своим размышлениям Елизавета, - в начале августа. Если дата совпадет, то это он".
– Вы можете проверить на себе его достоинства, - предложила Софи.
– Обязательно проверю. И если он окажется таким, каким вы говорите, то я приобрету его для себя и порекомендую своим знакомым дамам.
– Благодарю вас, княгиня! Я оставлю его у вас, чтобы вы могли в свободной обстановке при помощи своей горничной примерить его.
Легка на помине горничная Анфиса вошла в будуар с подносом.
– Кофе, - прокомментировала она, - как вы просили, барыня.
– Поставь на столик и ступай, - распорядилась Елизавета.
Анфиса аккуратно расставила кофейные приборы и молча вышла.
– Угощайтесь, пожалуйста, - предложила Елизавета.
Софья Немянова села за столик напротив неё и подвинула к себе блюдце и чашечку с ароматным кофе.
– Мы говорили о корсетах, - напомнила она Елизавете.
– Возьму на себя смелость и разовью эту тему дальше. Корсет - это такая вещь, которая не выйдет из моды никогда. Он существовал многие века и будет существовать ещё дольше. Ничто так не подчеркивает женственность и грацию, как корсет.
Елизавета слушала её лишь краем уха. Ее занимало другое, гораздо более значимое и более важное, чем корсет.
"Еще когда я познакомилась с ним на рауте, мне показалось, будто я его уже где-то видела, - вспомнила Елизавета.
– Я даже ему об этом сказала. А он в ответ возразил мне. Впрочем, это понятно. Между мной и той юной соблазнительницей мало общего. К тому же тогда на мне была маска. А его я видела без нее. Правда мельком. Я едва помню его лицо. И за двадцать лет люди сильно меняются. В том, что я его не узнала и до сих пор не могу узнать, нет ничего удивительного. Так же, как и нет ничего удивительного в том ощущении, что я его уже где-то видела. Вполне возможно, что в моей памяти остались какие-то черты его лица, подобно мозаике, которую я не могу собрать".
– Кажется, вы где-то далеко, княгиня, - заметила Софи.
– Прошу прощения, - произнесла Елизавета, оторвавшись от своих размышлений.
– Замечательный кофе!
– похвалила Софи.
– Но отчего же вы не пьете? Мне, право, неловко одной.
Елизавете не хотелось кофе. Однако, чтобы поддержать компанию, она сделала два глотка.
– Так вот, я утверждаю, что корсет, так же, как каблук, никогда не исчезнет из гардероба европейской женщины, - произнесла Софи с напряжением в голосе, внимательно следя глазами, как Елизавета отпивает кофе.
– Даже через
– Кто знает, какие нравы и идеалы женской красоты будут через сто, двести лет?
– с сомнением произнесла Елизавета.
– Может быть, женщины будут, наоборот, стремиться к естественности, как в начале века, когда женщины отказались и от корсета и от каблуков.
– И долго же это продолжалось! Лет двадцать, а то и меньше. А затем все вернулось к прежнему.
Эти разговоры о корсетах стали понемногу раздражать Елизавету. Впрочем, её стали раздражать не столько сами разговоры и их тематика, сколько поведение девушки: её навязчивость, отсутствие такта, непонятливость. По мнению Елизаветы девушка давно должна была понять, что её не особо расположены принимать, и уйти. Но та, будто бы назло, играя на нервах хозяйки и пользуясь её воспитанностью, распивала кофе и вела разговоры о корсетах. Елизавета пыталась деликатными намеками дать ей понять, что её визит с целью - показать товар - несколько затянулся. Но до Софи, казалось, это не доходило. Присутствие этой девушки становилось в тягость. Елизавета с трудом поддерживала с ней разговор, из вежливости стараясь не проявлять раздражительность и недовольство.
Наконец, Софи будто бы почувствовала, что порядком поднадоела княгине, и принялась довольно резко приближать свой визит к завершению. Но вернее будет сказать, что Софи просто сделала свое дело, ради которого она, собственно, и пришла, ради которого завела разговор и ради которого оставалась. Но после того, как дело было сделано и более её ничего не удерживало в доме княгини Ворожеевой, она, к облегчению Елизаветы, оборвала разговор и стала поспешно собрать разложенные вещи в свой саквояж.
– Вас ещё что-нибудь привлекло из того, что я вам показала?
– в заключение спросила Софи.
– Нет, - ответила Елизавета, затем вежливо прибавила: - У меня сегодня не слишком подходящий настрой для каких-либо приобретений. Но вам спасибо большое, что оказали мне внимание.
– Ну что вы, княгиня! К тому же одну вещь вы все-таки приобрели у меня или почти приобрели.
– Обещаю обязательно посетить вашу лавку и приобрести много вещей, но в другой раз, - выдавливая из себя вежливую улыбку, произнесла Елизавета.
– Буду очень рада вас видеть, княгиня!
Как вежливая хозяйка, Елизавета проводила свою навязчивую визитершу до вестибюля. Они распрощались. Когда девушка исчезла с поля зрения, Елизавета облегченно вздохнула.
"Наконец-то", - подумала она.
После визита этой девушки она чувствовала себя сильно утомленной.
"Неужели на меня так подействовали мои предположения?
– удивилась она, когда обнаружила, что её ноги и руки стали вялыми, а дыхание затрудненным.
– Еще бы! Со вчерашнего вечера я только об этом и думаю. От такого перенапряжения мыслей можно и слечь. Однако я не могу об этом не думать! Это настолько важно для меня! Я чувствую, что граф именно тот человек, с которым я когда-то была близка. Это судьба! Она решила наконец-то сжалиться надо мной и послать мне его. Это необычное ощущение, словно между мной и графом есть какая-то связь, - оно не может быть случайно. Это предзнаменование!"