Мастер и Жаворонок
Шрифт:
Когда я впервые понял, что мне нужно заслужить ее прощение, я и не подумал о том, как сам изменюсь. Знал, что мне придется доказать Ларк, как я сожалею. Показать, что я понимаю, что совершил ошибку. Что я чувствую себя ужасно из-за своей грубости, из-за того, что заставлял ее чувствовать себя небезопасно в моем присутствии, проявлял неуважение. Но как показать это человеку так, чтобы все казалось намного значимее, чем просто несколько слов? Теперь я знаю, что не могу просто создать для нее безопасное место, или уничтожить любого, кто угрожает ее счастью, или позаботиться о ее здоровье, ведь она сама не может этого сделать.
Как сейчас.
Надежда в глазах Ларк приковывает меня к полу, хотя все инстинкты говорят мне бежать.
Я опускаю руку, и это самое большее, что я могу себе позволить.
— Тогда я думал, ты ведешь себя так, просто потому, что я тебе не нравлюсь, но это было только частью проблемы. Теперь я понимаю: тогда в тебе искрилась решимость осуществить свой план, чтобы помочь близким, даже если пришлось отказаться от собственного счастья и связаться со мной. Это очень смело, Ларк. Мы оказались в таком положении в первую очередь из-за меня. И зная, что тебе пришлось набраться храбрости, чтобы спасти меня и моего брата, хотя я сам должен был все делать… — я качаю головой. Отвожу от нее взгляд. — Мне стыдно за то, как я обошелся с тобой. Но тот момент на танцполе — самый ужасный, потому что я догадываюсь, что творилось у тебя в голове. Я думаю об этом каждый чертов день. И с каждым днем становится только хуже, ведь я понимаю, насколько был неправ.
Ларк пристально смотрит на меня, ничего не выражая. Это похоже на вызов. Небольшой толчок, чтобы посмотреть, отступлю ли я. Но я никуда не собираюсь уходить.
— Я хочу, чтобы ты гордилась нашим браком, независимо от того, как он начался и как долго продлится. Я не хочу, чтобы ты сожалела.
Тяжелое напряжение заполняет пространство между нами. Воздух кажется густым от тяжести всех мыслей, которые я выпустил в мир. Затем губы Ларк складываются в улыбку, и узел у меня в груди разматывается.
— А как насчет этой? — шепчет она, указывая на следующую звезду в ряду, не отрывая от меня пристального взгляда.
Я провожу рукой по затылку и дарю ей слабое подобие улыбки.
— Нет, ты не захочешь знать, о чем я думал, делая остальные.
— Почему?
— Не могу сказать, не-а, — я поднимаю обе руки, когда она одаривает меня дразнящей, скептической улыбкой. — Просто знай, я делал этот так называемый корсет, почесывая перышки.
Ларк смеется, и мне кажется, что в тусклом свете я вижу, как краснеют ее щеки.
— Очень красиво, Лаклан. Я надену его сегодня вечером.
— Ты не обязана, — говорю я, стараясь не лопнуть от гордости.
— Знаю. Но я хочу. И для тебя у меня тоже кое-что есть. Подожди здесь.
Она выпрямляет ноги и встает с дивана. Идет в свою спальню, дверь за ней закрывается с тихим щелчком. Я жду в тишине, засунув руки в карманы и прижав большой палец к обручальному кольцу, пытаясь вспомнить всю ту херню, которая раньше помогала мне впечатлить женщину. Криво ухмыльнуться. Немного подразнить ее, чтобы она рассмеялась. Быть уверенным в себе, но не дерзким — не знаю, овладею ли я когда-нибудь этим навыком. И уж точно не быть засранцем.
Но когда Ларк выходит из спальни несколько минут спустя, все мысли
— Ты, эм… выглядишь… э-э…
Чертовски фантастически. Теперь у меня нет ни уверенности, ни дерзости. Я каким-то образом превратился в некую подростковую версию самого себя, и даже у того парня было больше смелости, чем у меня.
И Ларк наслаждается этим. Еще бы.
— Вау, это самое приятное, что ты мне когда-либо говорил, — говорит она со смехом. Сжимая в руке маленькую коробочку, она указывает рукой на прозрачное сетчатое черное платье, под которым топ и короткая юбка. Портупея плотно облегает верхнюю часть ее тела поверх нескольких слоев ткани, перекидываясь через плечи и пересекая торс крест-накрест, подчеркивая контуры груди. — Представь, если бы нижнего слоя не было, а только эта сетка.
Мое сердце грохотом отдается в ушах.
— Комплименты посыпались бы градом, — продолжает она. — Просто одно длинное «а-а-а-а». Хотя, в этом есть ирландский шарм.
— Герцогиня, — рычу я, и она улыбается мне так, словно проникла прямо в мой мозг, освещая каждый потаенный уголок, даже тот, где я скрываю свою потребность в ней. Особенно этот уголок. Не важно, сколько стен я нагромождаю, она находит мое дикое желание и подпитывает его.
Я сглатываю и изо всех сил пытаюсь сложить кирпичи своих рушащихся стен на место.
— Ты выглядишь отлично. Просто отлично.
Ларк ухмыляется.
— Отлично.
— Да.
— Круто. Спасибо. Ты тоже классно выглядишь. Просто классно.
Я фыркаю.
Ларк сдерживает улыбку.
— Вообще, я ожидала услышать «ты сногсшибательная» или «красивая». Или, боже упаси, йибать какая сексуальная.
Боже мой. Ларк — соответствует этим эпитетам, и даже больше. Она — все. Она сильная, уникальная, удивительная и такая чертовски великолепная, что мое сердце сжимается в тисках, когда я просто смотрю на нее. На ум не приходит ни одно слово, которое могло бы передать то, чем Ларк стала для меня. И когда я пытаюсь открыть рот, чтобы произнести хоть одно слово, они застревают. Поэтому единственное, что я могу сделать, — это сказать ей правду. Ну, может быть, совсем немного.
Я подхожу ближе к ней, ее рука покоится на огромной голове Бентли, она гладит его за ухом. Когда я останавливаюсь рядом, то не дотрагиваюсь до нее, несмотря на то, как сильно мне хочется ощутить мягкость ее кожи кончиками пальцев.
— Ты всегда сногсшибательная, Ларк. Всегда красивая. Всегда йибать какая сексуальная, — мой хрипловатый голос вызывает мимолетный румянец на ее щеках. — Но не хочу, чтобы ты подумала, будто я делаю комплименты, чтобы добиться прощения. Я знаю, что это все не исправит.
Улыбка Ларк увядает.
— А что, по-твоему, исправит?
— Время.
— Сколько времени?
— Это зависит не от меня, — прежде чем я по-настоящему осознаю, что делаю, моя рука вынимается из кармана. Ларк не отрывает от меня взгляда, когда я касаюсь костяшками пальцев ее обнаженной руки, медленно провожу от плеча, мимо локтя, до самого края ладони, где она крепко сжимает коробку. — Тебе решать. Но я не хочу, чтобы ты думала, будто я подталкиваю тебя к этому из-за своих чувств.