Матабар IV
Шрифт:
— Что?
— Я не понимаю, как ты одновременно можешь быть настолько умен и настолько… глуп.
— Ты о чем?
— Вот об этом! Можешь Тесс рассказать, она объяснит, — и, подумав, Елена добавила. — Хотя лучше не надо. Вдруг переживать будет. У вас ведь с ней все только-только началось…
— Я не понимаю, — нахмурился Ардан.
Елена,
Ардан потянулся уже к ручке автомобиля, но так той и не коснулся. В любой головоломке и задачке всегда, при любых обстоятельствах и любых переменных, присутствует общее значение. Какое-то неизвестное, на котором и строится не озвученный принцип задачки.
Почему именно так?
Потому что в противном случае задача не решаема. Нельзя спросить у кого-то: « Если яблоко зеленое, то почему собаку зовут Шершень» и ждать при этом чего-то кроме пространных рассуждений.
Да, разумеется, охота на тропах, как учили Эргар, Шали и лесные звери, не имеет ничего общего с загадками Скасти и Атта’нха, но… Как правильно подметил Старший Магистр Паарлакс, в жизни существовал принцип детерминизма, распространявшийся не только на опыты с магией в душноватых помещениях Магистров.
Любое событие всегда имеет причину, ход развития самого события, закономерный итог и последствия. И данные звенья связываются в бесконечное переплетение сложных, взаимосвязанных и взаимопроникающих… паутинок. Да, паутинок. Только не трехмерных (а если смотреть сверху, то вообще — двумерных), а помещенных, как бесконечная лента, на грани многомерного, искривленного пространства.
Это все чем-то напоминало принцип, по которому Лей двигалась внутри векторов печати. Высчитать математически сложно, но возможно, но вот представить визуально существу, живущему в трех измерениях — невозможно.
Причем здесь все это?
А что, если Арди, все это время искавший начало; тот короткий отрезок, с которого и начали запутывать клубок загадок; вовсе не находился в трехмерном пространстве тайн, где есть некая точка отсчета, с которой можно было бы окинуть взглядом обнаженный горизонт связанных судеб и трагедий.
Что если он, как в текстах о векторах, не был способен осознать многомерность пространства ввиду своих размеров. К примеру муравей, помещенный на ленту, может понять, что та многомерна, а сторонний наблюдатель, находящийся вне пространства загадки, видит лишь, в лучшем случае три измерения.
И для того, чтобы понять многомерную суть, требуется самому стать частью уравнения. И если в случае с течением Лей внутри печати, вне сложных математических уравнений, данный опыт невозможен,
Что если он все увидел совсем не в том свете, в котором действительность находилась на самом деле.
Прямо как на лекции Аверского…
— Ты чего застыл, господин маг? — спросил Милар, перегибаясь через диванчик и опуская окно в двери машины.
— Мы неправильно смотрим на задачку.
— Чего?
Ардан убрал посох между сидений и уселся внутрь, попутно отряхнув каблуки туфель от слякоти.
— Что если Пауки вовсе не являются самоцелью происходящего?
Милар нахмурился.
— Поясни.
— Что если они, точно так же, как и мы, просто застряли на этой паутине… — Ардан подпер кулаком щеку и прикрыл глаза. — Что если они просто инструмент.
Капитан, видимо ожидая, что разговор окажется не быстрым, достал сигарету и прикурил, забывая о своей попытке бросить привычку ради жены.
— Мы уже предполагали, господин маг, что за их спинами стоит кто-то еще.
— А если это не предположение, а данность?
— Даже если так, — Милар пожал плечами и, опустив уже свое окно, выдохнул облачко дыма прямо на Площадь Звезд. — Это ничего не меняет.
— Ты не замечаешь противоречий?
— Замечаю, — кивнул Милар. — Столько, что если начать перечислять, то получится список длиннее, чем даже ты, господин маг, захочешь прочесть.
— Они ведь должны понимать, что их подрывы и убийства не имеют никакого значения в разрезе изменения прошлого…
— Абсолютно никакого, — согласился Милар.
Милар, образование которого ограничивалось материалами, которые в современное время преподают в первых трех классах обычных, губернских школ.
— Тогда зачем?
— Потому что, как мы, опять же, уже с тобой предполагали, их кукловоды не верят в путешествие во времени.
— Но верят сами Пауки.
— Ага.
— Почему?
Милар нахмурился.
— Что — почему?
— Почему они верят в то, что это возможно, даже если те, кто помогает им из тени, видят совершенно иной мотив в сотрудничестве с Пауками?
Милар ненадолго замолчал.
— Может они не догадываются? — не очень уверенно предположил капитан.
Ардан выгнул правую бровь.
— Ну да, согласен, напарник, звучит глупо, — поднял ладони Милар, признавая поражение. — Но причин может быть отсюда и вплоть до Селькадо, если ты понимаешь мое сравнение.
Ард понимал.
— А что если это не Пауками пользуются, Милар, а…
— Пауки пользуются кем-то? — подхватил капитан.
— Именно, — кивнул Ардан. — Или они…
— … думают, что кем-то пользуются, — Милар снова закончил за Арди.
— Именно, — повторил Арди. — Тогда, если они действительно полагают, что смогут все отыграть обратно, то этим и можно объяснить их противоречие в собственных словах.