Матабар IV
Шрифт:
Протянув её Милару (тот поймал белесую скрутку губами) и, точно так же, трясясь из стороны в сторону, как хлеб в вязанке бегущего домой мальчишки, кое-как прикурил напарнику.
Капитан глубоко затянулся, распаляя табак, а затем, перекинув языком сигарету на левый уголок губ, промычал нечто вроде:
— Вот теперь посмотрим…
И снова пережал педали, и дернул рычаг коробки. Деркс затрясся и помчался вперед. Автомобиль преступников явно обладал куда лучшими характеристиками, нежели казенный транспорт, но в данном случае разница компенсировалась
На повороте, ведущим прочь от места происшествия, беглецы не очень хорошо вписались и два их колеса на мгновение оторвались от асфальта. У Ардана дыхание перехватило. Ему показалось, что еще немного и те перевернуться, но нет. Автомобиль рухнул обратно и, игнорируя свист регулировщика, помчался дальше.
— Зараза! — прорычал Милар и снова вдавил педали, попутно дергая рычаг.
Делал он все так быстро и естественно, не сводя при этом взгляда с дорожного полотна, что могло создаться впечатление, будто автомобиль не отдельный от него механизм, а непосредственно часть тела капитана. Вылетая на перекресток, прямо сквозь поток, мчащийся слева и справа, Милар не просто миновал столкновения, но еще и в сам поворот заходил как-то по-особенному. Он не сразу повернул руль вправо, а вырулил налево, закладывая куда большую дугу, и, почти не сбавляя скорости, заложил широкий вираж, бортом едва не касаясь поребрика на встречной полосе. Лишь после этого, выпрямив автомобиль, сократив за поворот разделявшее их расстояние на несколько корпусов, понизил передачу и заставил стрелку тахометра буквально прижаться к последней грани падения.
— Давай, дружище, давай, — цедил Милар, возвращаясь обратно в их полосу, не замечая гудков встречных автомобилей, саранчой разлетавшихся в разные стороны. — Поднажми, старичок… Как в старые добрые…
И «Деркс», словно отвечая на просьбу, дернулся наподобие рвущегося в карьер мустанга, негодующего, почему его всадник так крепко тянет уздцы. Но Милар пока не спешил вытягивать из двигателя и подвески все силы. Он чего-то ждал.
А Ардан буквально всем телом ощущал дрожь, идущую от вращающихся механических деталей, приводимых в действие сгорающим в камере дизелем и его парами. Поршни стучали внутри движка, и вибрация буквально пронизывала салон насквозь.
Очередной поворот, внутри которого Милар всего на волосок разминулся с ошарашенным водителем грузовика, едущего куда-то в сторону промышленных районов. Груженый щебнем, он едва не сорвал тяжелые покрова со своего «ковша», попутно разбрасывая крошку по крышам других автомобилей.
Каменным дождем та застучала и по «Дерксу» напарников.
Преступники же прыгали по потоку встревоженными блохами, то и дело опережая, а порой и обгоняя попутный транспорт, вылетая ненадолго на встречку. Ардан, даже если бы имел куда больше опыта за рулем, чем тот минимум, которому обучился, потерял бы их еще несколько поворотов тому назад, но не Милар.
Он вцепился в них с усердием и прочностью челюсти бойцовского пса и не собирался отпускать. Рычал двигатель и скалился потускневшим хромом старенький бампер, а капитан снова пережал педали и, в очередной раз понизив передачу, рванул вдоль попутного, дорогущего автомобиля.
Но кому не все равно…
— Наколдуй уже что-нибудь! — рявкнул Милар. — Мы только на поворотах их догнать можем!
Ардан, вспоминая свою первую и, до этого дня, последнюю погоню в районе Первородных, держась свободной рукой за рукоять над окном, прокричал, перекрывая рев двигателя и грохот подвески:
— Плохая идея!
И, как если бы лже-Тантовой пришла точно такая же мысль, она вытянула из окна когтистую ладонь. На её пальцах вспыхнуло алое свечение и копье, сформированное из кристаллической крови, ударило в леса, возведенные на фасаде ближайшего здания.
Десятки деревянных балок, толщиной в мужскую ладонь, рассекло с той же легкостью, с которой раскаленный нож проходит через свежее масло. Закричали хватающиеся за канаты и веревки работники, а балки выпотрошенным спичечным коробком полетели на дорогу. Снова засвистели гудки клаксонов, завизжали шины и гудящие рессоры, а автомобили, в попытке избежать смертельной опасности, врезались друг в друга. Некоторым не везло и вместо того, чтобы влететь в чей-то багажник, они сминались под весом падающих сверху лесов.
Милар, не сбавляя хода, будто чувствуя, где в следующее мгновение упадет балка, петлял зайцем по разом освободившейся дороге. А вампирша не останавливалась. И, раз за разом, с её пальцев срывались все новые копья. Причем метала она их таким образом, чтобы балки падали исключительно позади их машины, так что каким бы умелым водителем не являлся Милар — расстояние между ними все увеличивалось. И несмотря на то, что с каждым новым броском копья становились все тоньше и прозрачнее, становилось понятно…
— Уйдут ведь! — в тон двигателю, прорычал Милар.
В этот момент автомобиль беглецов вылетел на Портовую Набережную. Судя по всему, вампирша и её водитель мчали в сторону Ночных Доков. Милар, прежде сокративший расстояние буквально до нескольких корпусов, теперь вновь пытался сократить пропасть, выросшую почти до пятидесяти метров. А позади них… улица пылала и грохотала не хуже, чем недавно Императорский Архив.
Ардан посмотрел на бьющуюся о гранитный берег Ньюву.
— Не уйдут, — произнес он и прикрыл глаза.
Вдох. Выдох.
На протяжении почти года он каждый день прогуливался по набережным, а вечерами сидел и смотрел на канал Маркова. Вглядывался в темные недра глубокой реки. Древней и могучей. Куда древнее и старше, чем город, выросший на её берегах. Люди и Первородные сковали её берега убитым камнем, пытаясь спеленать черные воды своей волей. И река сделала вид, что смирилась, но она лишь притворялась. Время от времени та напоминала о своем могучем, грозном нраве. Невзирая на плотины и высокие берега набережных, она обрушивалась на город мощными наводнениями. Чтобы люди и Первородные, которых она помнила еще младенцами, не забывали о том, по чьей милости они могут ходить по этим набережным.