Маяк И.Л. Рим первых царей. Генезис римского полиса (1983)

Грин Алекс

Как бы ни понимать междуцарствие, т. е. как форму деятельности всего сената при определенных обстоятельствах или как его исполнительный орган, к чему мы склоняемся, остается несомненным, что в этих условиях сенат вырабатывал предварительно общее мнение относительно избрания царя и затем с помощью интеррекса созывал комиции, где предложенная сенаторами кандидатура баллотировалась. После смерти Нумы процедура повторилась. Ливий (I, 22, 1), Цицерон (r. р., I I, 17, 31), Дионисий (I I I, 1) говорят об установлении междуцарствия, о подготовке сенатом предложения относительно царя и о вынесении этого предложения на комиции. То же самое произошло и после смерти Тулла Гостилия (Liv., I, 32, 1; Cic., г. р., II, 18, 33; Dionys., III, 36, 1).

Сенат обладал судебными функциями, рассматривая дела не первостепенной важности (Dionys., II, 14). Правда, Гораций, убивший сестру, смог обратиться (provocare) с апелляцией на решение суда дуумвиров к народу (Liv., I. 26, 8), а не к сенату, но сделал это по совету царя Тулла Гостилия, т. е. возможно в порядке исключения из-за тяжести совершенного преступления

и благодаря желанию царя несколько оттеснить родовладык от важных дел.

Внутри сената дела решались голосованием. В словаре Феста есть объяснение слов "pedarium senatorum", из которого явствует, что голосование производилось расхождением сенаторов в разные стороны, т. е. каждый направлялся в сторону того, чье предложение считал правильным. Можно не сомневаться, что такой способ не был нововведением республиканского времени, что он вполне увязывается с уровнем культурного развития примитивного Рима.

Рассмотрев все данные наших источников, можно прийти к заклю-- чению, что сенат в начале царской эпохи играл особо важную роль

239

именно в тот момент, когда царя не было. Причем ему принадлежала инициатива избрания царя. Сенат выносил рекомендацию, но избирал народ. Очевидно, в этом смысле и надо понимать приведенное нами мнение Дионисия о подвластности сенатских постановлений народу (II, 14). Это не лишает значения вывода о пассивной, в общем, роли народных собраний в избрании царей, который бытует в науке со времен Т. Моммзена. Нам представляется даже возможным считать, что сенат имел тенденцию возвыситься над куриатными комициями, которые выражали по этому поводу недовольство. Об этом можно судить, исходя из следующих данных. Во-первых, в более древние времена за собраниями народа было первое слово. Сервий в комментарии к Энеиде (IX, 190) говорит, что на троянцев был распространен римский обычай, по которому сначала что-нибудь приказывал народ, после чего подтверждал сенат. Упоминание троянцев относит "римский" порядок, безусловно, к доромулову периоду. "Римская" принадлежность чего бы то ни было в указанное время,-- конечно же поэтическая вольность, направленная на то, чтобы оттенить разницу между пришельцами и аборигинами, ставшими потом латинами, предками римлян. Обращает на себя внимание словоупотребление Сервия: "iubebat populus..., confirmabat senatus". Как нам представляется, в этом проглядывает превалирование народа. Во-вторых, любопытно замечание Ливия (I, 16, 4) о том, что в момент исчезновения Ромула находились такие, кто молчаливо подозревал отцов-сенаторов в убийстве царя. Эту версию предания -он называет "очень темной" (preobscura) но как о реальном сообщает о тревожном состоянии общины, о тоске по Ромулу и о враждебности к patres, значит, к сенаторам (sollicita civitate desiderio... et infensa patribus -- Liv., I, 16). О том, что "отцы" были на подозрении у народа в связи с кончиной Ромула, говорит и Цицерон (Cic. г. р., И, 12, 23). Наконец, показательна обстановка в Риме, в которой действовали первые междуцари. Их правление растянулось на год, и народ стал роптать, расценив свое положение как возросшее рабство (Liv., I, 17, 7). О том, что народ не мирился с сенатским правлением после Ромула, сообщает и Цицерон (r. р., II, 12, 23). Глухое упоминание о недовольстве народа, связанном с безрезультатностью междуцарствия, призванного упорядочить дела общины, а также с утратой своих позиций в управлении, что выражено словом кроа'p~oip, содержится и в рассказе Дионисия (II, 57) . Волнение народа, о котором идет речь в наших источниках, указывает на усиление сената, стремившегося оттянуть избрание царя и оттеснить народ, т. е. комиции на второй план в системе управления Римом. Но это проявлялось и удавалось лишь тогда, когда царь физически отсутствовал. Как же объясняется это обстоятельство? Решить этот вопрос нельзя, не уяснив характера царской власти в рассматриваемое время.

Термин, обозначавший царя -- это rex. Он уже привлекал к себе внимание лингвистов и историков. Э. Гьёрстад ' отмечал, что слово ' G j e r s t а d Е. Innenpolitische und militarische Organisation in frQhromischer

Zeit.-- ANRW, Bd I, Т. I, $. 143 -- 144.

240

"rex" относится к группе индоевропейских слов, обозначающих носителей царской власти у многих народов, в том числе в санскрите. В словаре Эрну-Мейе с ним связано кельтское имя Dumnorix. Э. Гьёрстад привел эти данные для доказательства существования царской власти у римлян в догородскую эпоху, т. е. в древности. И это, конечно, справедливо. Справедливо и его наблюдение о том, что под древними reges следует понимать вождей догородских деревень. Видимо, действительно, до синойкизма это были родо-племенные вожди, что особенно можно подкрепить аналогией с Думнориксом.

0 деятельности царя как военачальника, как ответственного за военную мощь общины вообще, наши источники говорят неоднократно. Как бы ни относиться к конкретно-исторической ситуации Рима в начале царского периода, нельзя сбросить со счета то обстоятельство, что Ромул, затем Тулл Гостилий, а также Марций изображены в античной традиции как непрестанно воюющие цари. Именно по контрасту с ними нарисован портрет Нумы как правителя мирного, сознательно строившего свое царствование на иных, чем воинственный Ромул, принципах. Это особо подчеркивается Ливием (I, 19), Дионисием (II, 60), Цицероном (r. р., II, XIV, 26), Плутархом (N., 6). Однако из рассказов античных авторов выявляется, что царь не только военачальник, т. е. главнокомандующий, но он и организатор военных сил. Конечно, родовые ополчения не были созданы Ромулом,

как об этом рассказывают античные писатели. Эти ополчения несомненно были уже при его предшественниках. Но, видимо, в его время или, может быть, к его времени воинские контингенты были упорядочены. Как мы видели, было урегулировано числовое соотношение воинских единиц. Это явилось не только удовлетворением социальных потребностей, но и укреплением военных возможностей общества. Вместе с тем Ромулу приписывается и создание корпуса целеров (Dionys., II, 13; Liv., I, 15; Plut., К., 10). Название это, согласно Дионисию (II, 13), происходит, по мнению большинства, либо от того, что целеры отличались быстротой исполнения своих обязанностей (~а~ т~~ o$urq~op x~v олереоюм), либо, как пишет Валерий Лнциат, от имени предводителя этого отряда. О человеке из близкого окружения Ромула, которого звали Целером, известно Плутарху (В, 10) и Фесту (celeres). У обоих авторов он фигурирует как убийца Рема. Судя по сообщению Плутарха, "Целер" было его прозвищем. Видимо, ему пришлось поспешно скрыться из Рима и он бежал на чужбину, за Тибр, в современную Плутарху Этрурию. Проворное бегство и послужило поводом к прозванию бывшего сподвижника Ромула, а затем и всех вообще проворных и быстрых (та~~~~ ха~ о~и~, что соответствует латинскому celeres), по мнению греческих писателей. Во всех объяснениях происхождения наименования учрежденного Ромулом отряда обращает на себя внимание то, что оно связывается с подвижностью и быстротой действий.

Ранее мы останавливались на том, что, по Дионисию (II, 13), целеры комплектовались от курий по 10 человек из каждой общим числом 300 человек. Ливий (I, 13, 8; 43, 9) говорит об учреждении

9 О. Л. маяк

241

Ромулом трех центурий всадников (equites), число которых тоже равнялось 300. Но именовались они Рамнами, Тициями и Луцерами. Отсюда вытекает иной принцип их комплектования, а именно по 100 человек от каждой гентильной трибы. Различие в названиях и в порядке комплектования позволяет считать, что 300 Ромуловых всадников и 300 его целеров -- не одно и то же. Нам представляется особо значимым свидетельство Ливия (I, 15, 8) о создании Ромулом после всаднических центурий отряда целеров. Если грек Дионисий, пользовавшийся, судя по его ссылкам, сведениями, восходящими к латинским авторам, мог не разобраться в двух учрежденных Ромулом воинских подразделениях, то Ливий четко различает их. Не касаясь способа набора, он точно определил назначение целеров как телохранителей царя (armatos ad custodiam corpori). На это содержится намек и у Дионисия (II, 13), заметившего, что целеров Ромул всегда имел при себе (ie < nape а~той вфе~),

На разницу между всадниками и целерами Ромула мы уже обращали внимание в предыдущем изложении. Ф. Де Мартино сравнивал военную организацию царской эпохи с гомеровской с типичными для нее поединками колесничих и всадников'. Он фактически отбрасывает традицию об учреждении Ромулом отряда целеров, отодвигая их ко времени этрусских царей. Э. Гьёрстад'", принимая во внимание, что древнейшая жреческая коллегия салиев отражает характер римского древнейшего войска, высказывается в пользу того, что оно было пешим, находившимся позднее под командой предводителя на колеснице. Кавалерия же в Риме, по его мнению, появилась лишь в VI в. до н. э. Ее называли этрусскими словами -- flexuntes или trossuli, что выдает и ее этрусское происхождение. Римское же название всадников -- целеры. Оценивая позицию Э. Гьёрстада, нужно сказать, что он практически отождествляет всадников и целеров, но отвергает античную традицию и о существовании всадников при Ромуле, и о создании им отряда целеров.

Выше мы уже высказывали мнение о возможности для Рима при первых царях пользоваться в боевых целях колесницей и верховым конем, т. е. иметь в составе войска всадников. Но независимо от наличия кавалерийского отряда, т. е. equites, целеры при Ромуле могли быть. Даже если допустить ошибку античных авторов, а поэтому и отсутствие кавалерийских частей в начале царской эпохи, нельзя не заметить, что в традиции, несмотря на различие в деталях, прочно удерживается представление об этом нововведении Ромула. Не случайно, видимо, сохранилось в памяти поколений и название целеров. Из описания Дионисия (II, 13; б4) выявляется причина их исключительной мобильности и маневренности: на равнине целеры действовали на конях, а на пересеченной местности -- как пехотинцы. Отсюда можно заключить, что целеры не были особым всадническим корпусом,

е D e Mar t i no F. Storia della costituzione..., ч. I, р. 99 -- 100.

9 G j e r s t а d Е. Innenpolitische und militarische Organisation in fruhromischer

Zeit.-- ANRW, Bd I, Т. I, S. 152, 159, 172.

242

а действительно, первой в истории Рима лейб-гвардией из пехотинцев, пользовавшихся при случае конями, либо отрядом телохранителей, имевшим в своем составе представителей и пехоты, и конницы. Во всяком случае, выделялись целеры из массы римского воинства не как род войск, вероятно, и не по вооружению, а по способу комплектования и, главное, по своему назначению. Это последнее имеет особенно существенное значение для определения характера власти Ромула.

Традиция донесла до нас сведения и о деятельности Ромула в сакральной области. Согласно Дионисию (II, 23), царь распределил религиозные обряды между фратриями, т. е. куриями, и установил расходы на священнодействия, которые нужно было выдавать куриям из общественной казны ( х тоо 6qpoa~ou). Со ссылкой на Варрона, тот же Дионисий сообщает, что, кроме существовавших уже в куриях жрецов, Ромул учредил еще 60 человек священнослужителей, которые должны были совершать общие религиозные обряды по трибам и куриям, но за весь полис, т. е. за римскую общину в целом (тх xoiv~ пер~