Меч Шеола
Шрифт:
Кикимора тем временем подобралась к сундуку и, завороженно глядя на него, ворчала.
— Везет же не которым, когда им и вовсе это не надо. А тут обносилась, оборвалась чисто вся до ремков.
Влада, заслышав ее ворчание, не обидно улыбнулась.
— Весь сундук твой. Тетушка. Не повезу с собой. А матушке Копытихе с моего плеча не полезет. Хоть сейчас начинай примерять.
Берегиня сразу оживилась и посветлела лицом.
— И то верно! Зачем он тебе в дороге? Его вон какие молодцы еле перли. А в дороге кто его будет за тобой таскать? — Поскребла за пазухой.
Ее взгляд наткнулся на скатерти, уставленные закусками и разносолами.
— Вот только уважу застолье, чтобы люди не обиделись, а потом сразу и начну. Много ли мне, старой, надо? Хлебушка ломтик да сольцы щепотку. И водицей запью.
И бодро заторопилась к столу, ревниво поглядывая на сундук.
Ратимир наблюдавший с грустной улыбкой со стороны. Спохватился.
— Старшина дан, веди к столу княжну и Радогора, а я матушку поведу. Охлябя, Неждан. Вам поручаю тетушку.
От Радогора не укрылась грусть в глазах друга и он поднял на него взгляд, спрашивая одними глазами.
— Как подумаю, Радогор, что к месту вы меня тяжкой цепью приковали, так аж кровь в жилах стынет. Сколько дорог не хоженых осталось, сколько троп не топтаных не торено….
— Будут тебе еще, друг мой Ратимир, и дороги и тропы. — Успокоил его Ррадогор, наклоняясь к уху. — и побегут все твои дороги на полночь. Копи казну, а на казну дружину крепкую. Туда твоя земля побежит. Я видел. И без конца, без края. До самого холодного моря, которое и летом во льдах стоит.
Ратимир поднял на него удивленный взгляд. Потом в глазах появился страх… И Радогор повторил.
— Я видел, друг мой. Потому и отдал Верховье в твои руки. Коп крепкую дружину.
— А если видел. Почему отдал? — Вспыхнул Ратимир.
— Меня, ты сам знаешь, меч гонит.
До конца застолья Ратимир не проронил больше ни слова. Сидел, сведя брови к переносице, и навалившись на руку. Изредка бросал на него косые, как удар меча, хмурые взгляды и сопел. Мало пил, еще меньше ел. Тяжелея взглядом. А гости, оказавшись за столом, разгулялись. Меды и вино после пережитого волнения сняли неловкость и веселье пошло кругом.
Кикимора, пока тянулось застолье, успела сменить не один наряд и вкусить не от одного блюда. И жалела лишь о том, что никто не обмолвился и словом о тех неисчислимых утратах, которые понесла ее кухня от руки Радогора. А Копытиха, про Радогора лучше и не думать, хоть и прикидывается подругой, а и глиняной чашки не догадалась предложить.
Стояла уже глубокая ночь, когда Ратимир решительно поднялся и властным взглядом поднял своих, не очень твердо стоящих на ногах, воевод.
— Хозяевам отдыхать пора. — заявил он, обводя все строгим взглядом. — И гостям тоже.
Но на его слова откликнулось не больше десятка. Остальные либо спали мертвым сном. Либо подняться на ноги были не в состоянии. Махнул рукой и пошел к коню, которого держал уже для него Гребенка. Радог и княжна, Копытиха ушла спать едва стемнелось. Пошли провожать его Постоял, задумавшись, прежде, чем сесть в седло и попросил,
— Не уезжай тайно. Поговрить надо.
— Отчего же не поговорить. Если надо. — Две седьмицы проживем еще. — Успокоил его Радогор. — Пока Лада к кольчуге привыкает. А поговорить? О чем? И так все ясно. Рубеж для них…
Махнул рукой на полночь.
— Не для тебя. Чем дальше рубеж, тем спокойнее жить. — Голос сильный, уверенный. — бери землю со всем, что есть на ней под свою руку, иначе ярлы возьмут. Свои мечи они на Верховье уже попробовали, Ратимир.
Ратимир выслушал его, не поднимая головы.
— Я приеду, Радогор.
— Будем ждать две седьмицы. — Согласился Радогор. — Но не больше.
И придержал ему стремя.
— Два тула стрел захвати. Свои почти все разбросал.
— А в моей светелке самострел не забудь. — Крикнула ему вслед княжна. И спросила Радогора. — Чем ты его так озадачил, Радо, что он и крошки хлеба не съел. И ждать согласился…
Радогор ответил не сразу. Стоял, прислушиваясь к удаляющемуся конскому топоту, обняв княжну за плечи, и зябко ежился.
— Ты о чем, Лада?
— Куда мы сейчас, Радо?
Удивленно поднял брови и заглянул ей в лицо.
— Сейчас? Спать, спать, моя госпожа.
— Нет, я вообще…
— Ну, если вообще, то сначала навестим Смура, затем посмотрим на мое городище. И дальше, за окаем…
Глава 23
Две седьмицы пролетели хоть и не как один день, но с той же быстротой. Радогор совсем не шутил, когда говорил, что ей надо привыкать к дорогому подарку. Уже следующим утром, едва она успела проснуться и облачиться в подкольчужник, он подал ей доспех.
— Одевай, Лада. — Сказал он строгим голосом, сразу лишая ее возможности спорить. — сегодня я тебе помогу, но впредь одеваться будешь сама. Я смотрел, кольчужка ладная, как раз тебе впору. Угадал старшина Дан.
– Зачем, Радо? — Удивилась она. — Я и прежде ее одевала, когда батюшка жив был.
— Одевать, одевала, но не носила. К ней плечи, спина должны притерпеться, как к этому подкольчужнику. И носить будешь, не снимая, пока в седло без стремян не прыгнешь.
И не утруждая себя больше долгими уговорами, сам натянул железную рубаху на нее через голову. А пока она обиженно хмурила брови, затянул на ней кожанный пояс с боевым ножом. Отступил на пару шагов и окинул ее пристальным взглядом.
— Хорошо! — одобрил он и весело подмигнул. — не обманулись мастера. Как на тебя шита одежка. И от срезня спасет и от меча убережет. Так и будешь ходить, пока снять не велю. Добрый вой выйдет.
Кольчуга всей тяжестью навалилась на нее, прижимая к земле. И Радогор, понимая ее, ласково заглянул в лицо.
— Пойми, Ладушка, дедко Вран меня учить начал разному бою, как только я на ноги встал. Сам посчитай сколько лет мне тогда было. И то всего еще не знаю. У нас же с тобой всего две сельмицы. И то время, что в дороге будем. Может случиться так, что я к тебе не успею, самой отбиваться придется и от меча, и от стрелы, и от копья.