Меченый. Том 2. На переломе истории

Савинков Андрей Николаевич

Назарбаев, человек номер два в республике — нынче он занимал должность председателя Совета Министров КазССР и не прочь был перепрыгнуть на пост первого секретаря, что по нашей табели о рангах стало бы однозначным повышением — как показало будущее, тоже оказался товарищем хитрожопым до ужаса, полагаться на такого в долгую — себя не уважать. Что с другой стороны совсем не отменяло возможности ситуативного союза.

— Ты мне скажи, Нурсултан Абишевич, — в аэропорту меня встречал именно Назарбаев, Кунаев извинился и отговорился хлопотами в связи с праздником, я не возражал, наоборот «легально», не вызывая никаких подозрений раньше времени перекинуться парой слов с «претендентом» было совсем не лишним. — Можем мы с тобой

начистоту говорить?

(Назарбаев Н. А.)

Я обвел рукой пространство ЗИЛа и мотнул головой в сторону находящегося за шторкой водителя. По идее слушать второго человека в республике никто не мог, тем более без моего разрешения, но всегда лучше перестраховаться.

— Конечно. Михаил Сергеевич, о чем речь!

— Есть мнение, что семьдесят четыре — это уже серьезный возраст. Болезни одолевать начинают, работоспособность снижается, новое уже воспринимать сложно. У нас как бы тенденция идет на омоложение руководителей в стране, молодая кровь нужна, горячая, жадная до свершений. Поколение сорока и пятидесятилетних приходит на самые ответственные посты, — переведя на обычный русский язык я сказал, что планируется отставка Кунаева и предложил Назарбаеву занять его место. Впрочем, все было не так просто, — с другой стороны Динмухамед Ахметович — человек заслуженный, уважаемый. Вот на день рождения к нему даже генеральный секретарь из Москвы прилетел. Вроде бы нет причин усомниться в том, что он крепко держит бразды управления республикой. Во всяком случае сигналов об обратном нам по линии ЦК не поступало, значит еще может он несколько лет проработать, как думаешь?

— Пообщаться нужно с товарищами, обсудить это дело, — бесстрастно, ничем не вызывая своего интереса ответил сидящий рядом со мной партиец. — Так сказать, выработать консолидированное мнение.

— Это без сомнения, — я кивнул и продолжил выкладывать заранее обдуманные и выверенные фразы, с формальной точки зрения подкопаться к которым было сложно. Впрочем, и их я мог позволить себе озвучить только находясь один на один без лишних глаз и ушей рядом. — Но если, например, товарищи по коммунистической партии Казахстана решат, что им нужен более энергичный лидер, мы со своей стороны их поддержим. Казахстан — ключ ко всей советской Средней Азии, мы коммунисты, не побоюсь этого слова — большевики, просто не можем на таком отвественном направлении демонстрировать слабость. Враг, он не дремлет!

Какой именно враг не дремлет, я уточнять не стал. Тут Назарбаев мог сам себе додумать все что сам пожелает. То ли внутренних противников я имел в виду, то ли внешних — поди разбери.

— Я вас услышал, Михаил Сергеевич. Пообщаемся с товарищами и решим, как все сделать правильно. Чтобы не обидеть никого.

Слово было сказано, Назарбаев кивнул, принимая к сведению предложение, и на этом разговор сам по себе завял. Естественно никаких решений здесь и сейчас никто принимать не стал бы, главе совета министров Казахстана сначала нужно было самому консолидировать сторонников, провести соответствующие беседы, раздать обещания ну и в целом подготовиться к сбросу нынешнего лидера с «бочки».

Не знал Назарбаев другого, того, что назначать именно его на пост первого секретаря КазССР я не собирался. Наоборот идея был в том, чтобы продолжить рубку гордиева узел порочной практики следования феодальным — а как это еще назвать — принципам в кадровой политике нацреспублик.

Собственно ничего нового я тут не придумывал, воспользовался, можно сказать, одной из не многих сработавших — правда криво-косо и без извлечения из нее реальной прибыли — идей реципиента. Подробности

закулисных переговоров мне были естественно не известны, однако и в моей реальности Горби в конце 1986 года снял Кунаева, назначив вместо него варяга со стороны. Это в итоге привело к массовым протестам националистически настроенной молодежи, которые были жестко подавлены, и из которых власть не сделала никаких выводов.

Я же со свой стороны собирался резко эскалировать ситуацию и использовать протесты для жесткого… Нет, не так, — жесточайшего закручивания гаек в сфере национальной политики. Дело в том, что экономика в СССР — если резко штурвалом туда-сюда не крутить — была в целом в порядке. Идеологическое направление потихоньку получило толчок, хоть никакой большой встряски или полноценной ревизии на приближающемся мартовском Съезде я не планировал, поскольку это могло бы подорвать как раз мои позиции в партийной иерархии. А вот нацвопрос оставался нашей главной ахиллесовой пятой, закрывать на это дело глаза было смерти подобно.

Как и в любой другой властной пирамиде в СССР существовали отдельные «кланы» — я не знаю, как это назвать иначе, общности людей связанных между собой как формальными так и неформальными контактами. Они подсаживали и тянули друг-друга, а всех остальных расталкивали локтями. Нужно отметить, что это не были какие-то устоявшиеся закрытые группы, участие в одной из которых исключало бы участие в другой. Горби был выходцем из условно партийцев-финансистов, при этом успешно примазался к КГБшному клану, созданному Андроповым. Отдельно были вояки, менты, разные нацмены, «красные директора». Все они боролись за власть, и пытаться подорвать позиции своей же «базы» — означало самостоятельно выписать себе смертный приговор. Как минимум в политическом плане.

Поэтому вместе с аккуратной работой по перестройке экономики первейшей своей целью я ставил во внутренней политике централизацию — даже странно об этом говорить на 64 году существования светового государства — всей полноты власти.

И вот тут у меня пока процесс шел, прям скажем, ни шатко ни валко. Грузинский гамбит, откровенно не выстрелил. Выстрелил, но не выстрелил, такой вот парадоксик. Короче говоря вся ситуация с КАЗом и последовавшими за ними перестановками так и не привела к взрыву в республике, на который я, если честно рассчитывал. Это был бы шикарный повод ввести в Грузию дополнительные войска, укомплектованные русскими призывниками, перетряхнуть грузинскую коммунистическую партию, пересажать всех откровенных ублюдков, которые паразитирую на советском обществе и вообще всемерно закрутить гайки. Но нет.

То ли я что-то упустил, то ли грузины оказались не столь резкими, то ли ситуация в стране на проверку показала себя куда более стабильной… Все предпринятые мною — и одобренные что характерно на Политбюро, там крики про русских-оккупантов тоже никому не понравились — шаги были приняты как должное. И даже отправка в Тбилиси «своры Астафьева» уже успевшей набраться опыта в Москве и Днепропетровске с тотальной перетряской грузинской торговой мафии, посадкой наркоманов — первый раз эта проблема была озвучена по советскому ТВ именно в грузинском контексте — и отлов местных воров законе не привел к взрыву.

С одной стороны такая пассивность сил, которые я безапелляционно записал себе в противники, настораживала. Но с другой — если получится подобно Грузии по очереди перетряхнуть все нацреспублики без большого взрыва, это будет еще лучше. И Казахстан тут стал второй моей целью. Надо только оборачиваться почаще, чтобы не пропустить момент, когда меня просто пристрелить попытаются.

— С Днем Рожденья, дорогой! Здоровья тебе, долгих лет! — выйдя из машины я с распростертыми объятиями направился на встречу вышедшему встречать нас Кунаеву. Очень по-восточному. С широчайшей улыбкой на лице и ножом за пазухой. Ну а что? С волками жить — по-волчьи выть.