Мечтай осторожнее
Шрифт:
— А почему ты не пойдешь к ним работать?
Послушать Гейба, так устроиться в «Санди геральд» — раз плюнуть.
— Ты хоть представляешь, насколько трудно к ним попасть? Да об этом все фотографы мира мечтают. Я несколько лет пыталась.
— Почему бы не попытаться еще раз? — Гейб сгребает в охапку Билли Смита, который уже успел с довольным урчанием прикорнуть у него на коленях.
Нет, он меня все-таки завел. С другой стороны, откуда американцу знать, как сложно получить хотя бы приглашение на собеседование в «Санди геральд», не говоря уже о работе.
— Толку-то? Откажут в очередной раз, и
— Не факт. Может, на этот раз все будет по-другому. Вдруг повезет?
Во мне будто лампочка загорается. Даже не знаю, что на меня так подействовало, то ли его интонация, то ли выражение лица? Ну конечно! Теперь все действительно будет по-другому. В этот раз можно попробовать загадать работу.
Как только эта мысль приходит мне в голову, я замечаю рядом с компьютером счастливый вереск. Странно. Уверена, только что его здесь не было. Но я на этом не зацикливаюсь — меня уже захлестывает радостное предчувствие. И как я раньше не додумалась, черт побери? Если исполняются мелкие желания — место для парковки, дизайнерские туфли со скидкой, — почему бы не попробовать сыграть по-крупному? Воплотить мечту, которую лелею уже много лет? О том, чтобы стать фотографом «Санди геральд»?
— Хорошо. Что писать?
Создаю новый вордовский документ и бойко настукиваю: «Добрый день…» Гейб ухмыляется.
— Пиши как есть: я классный фотограф, и только полный кретин может отказаться принять меня на работу.
— Сдурел?
— На скромности в этом деле далеко не уедешь. — Гейб повелительно машет рукой, чтобы я продолжала печатать. — Давай, я буду диктовать.
Что он и делает. Расхаживает по комнате, потирая подбородок, а я, сгорбившись над клавиатурой, набираю текст. Письмо выходит откровенно нахальным, словно я бессовестно набиваю себе цену, но, по мнению Гейба, оно «всего лишь представляет меня с наилучшей стороны».
Мы как раз препираемся по этому поводу, когда раздается звонок в дверь.
— Ждешь кого-то? — Поправляя очки на переносице, Гейб смотрит в направлении входа, будто научился видеть сквозь стены.
— Нет вроде бы... — Я встаю из-за компьютера.
Гейб меня останавливает:
— Распечатай письмо и подпиши. Дверь я и сам могу открыть.
Поставив кружку на стол и прижав к груди Билли Смита, он шлепает босыми ногами по коридору. Повернувшись обратно к дисплею, слушаю вполуха, как Гейб кричит: «Небось опять цветочки приперли!» — и с хохотом открывает дверь. Курсор многозначительно мне подмигивает. Преисполнившись надежд, я быстренько закругляю послание. Как лучше: «Искренне ваша» или «С уважением»? Увы, я не знаток этикета. Впрочем, невелика разница! Наблюдая за тем, как листок выезжает из принтера, вдруг слышу:
— Хизер?
В дверях спальни стоит Джеймс и смотрит на меня, нахмурив темные брови, словно ждет каких-то объяснений.
— Джеймс? А ты здесь откуда?..
Мама дорогая! Романтический ужин. Как я могла забыть?
— Я ждал тебя. Уже начал волноваться.
В его голосе звучит настоящая обида. Застыв в кресле, я вижу себя со стороны: клетчатая застиранная пижама, вся в катышках, волосы забраны на макушке в неряшливый хвост, и голова смахивает на ананас. Сгорая от стыда, вскакиваю.
— Прости,
— Э-м-м…
Он стоит столбом и неуверенно улыбается. Только взгляд мечется туда-сюда и наконец упирается в пол — точнее, в мои стринги, со вчерашнего вечера вывернутые наизнанку самой интимной частью вверх. Как говорится, здравствуйте, гости дорогие.
Происходящее вызывает у меня две мысли:
а) черт, как я их не заметила, думала, что все уже постирала;
б) хочу умереть.
Я теряю дар речи. Да и что тут скажешь? Джеймс осыпает меня цветами и ради меня возится на кухне, а я забываю о нашем романтическом ужине и демонстрирую ему грязное бельишко. Поднимаю глаза. Красавец, гладко выбрит, со вкусом одет — бледно-голубая рубашка и джинсы, — благоухает изысканным парфюмом. Словом, как всегда, идеален.
А я выгляжу как огородное пугало. Я попросту не дотягиваю. Он заботливый, добрый, внимательный, он до такой степени безупречен, что рядом с ним я чувствую себя замарашкой и неблагодарной эгоисткой. У этого мужчины недостатков нет. У меня же их полный набор.
моя жизнь — сплошной хаос
у меня ничего не держится в голове, даже мелочи. Приходится писать напоминалки на десятках разноцветных бумажек. О которых я сразу же забываю
я бросаю грязное белье на пол (или на стол)
мой диван покрыт кошачьей шерстью
я не пользуюсь зубной нитью
у меня самая обычная зубная щетка, а не супер-пупер-модная с моторчиком
к тому же я забываю покупать новую каждые полгода, поэтому в центре щетинки уже стали плоскими, а по краям торчат в разные стороны
у меня нет пенсионного плана и ноль накоплений
зато у меня есть нездоровое пристрастие к глянцевым журналам
иногда мне неохота долго заниматься любовью, а просто хочется перепихнуться по-быстрому
я с шумом прихлебываю чай
мои чашки оставляют на столе мокрые круги, потому что подставок у меня отродясь не водилось
этот восхитительный золотистый оттенок кожи — не от природы. Раз в месяц я посещаю салон красоты и за 25 фунтов получаю право постоять голой в бумажных трусах и шапочке для душа, пока ассистентка наносит автозагар из флакончика с распылителем. Нет, вы не ослышались. Из флакончика