Медвежья кровь
Шрифт:
— Если бы ты завалился в дом к тете Зине, то твоей женой стала бы она?
Медведь криво хмыкнул, отрицательно покачав головой.
— Ты бы убил ее после всего доброго, что она сделала?
— Да.
— Это очень жестоко.
— Такова жизнь, Иля.
Я долго молчала, глядя на собственные руки. На то, как они лежали на нем, впитывая жар и аромат его кожи. Они казались такими белыми по сравнению с его кожей, что сохранила ровный свет палящего летнего солнца, даже несмотря на болезнь и пытки.
Эта картина не казалась мне отталкивающей.
Только
Пыталась вспомнить, какой я была с парнями из поселка, которых тогда еще не опасалась.
Я улыбалась им? Была приветливой? Прикасалась к кому-то вот так, как сейчас к медведю?
Я ничего не помнила.
Знала только, что с того дня все мужчины приобрели черты лица того одного.
Мерзкого. Отвратительного. Самого ненавистного.
Видела ли я его в медведе?
Нет.
Он был не похож на всех мужчин, что мне доводилось видеть ранее за всю свою жизнь.
Слишком большой, слишком высокий, слишком внушительный, с этими выразительными глазами, чей взгляд пробирал до дрожи, даже если он не видел.
Я понимала, что рассматриваю медведя, но не отводила смущенно глаза в сторону, впервые делая это открыто, прямо и настолько близко.
Всматривалась в правильные черты его лица, в чувственную линию губ, в чуть прищуренные веселые глаза, где блестела искринками хитрость и невероятная томность.
Он был такой хищный и порочный на вид, но именно это к нему и влекло.
Словно к запретному плоду, вкусив который ты уже ни за что не сможешь позабыть его, а все прочее станет бледным и скучным.
— Ну и какой я, девочка?
— Красивый…— выдохнула я, говоря совершенно искренне, а он улыбнулся, сверкнув своими белыми крепкими клыками.
— Я мурчать умею. Хочешь проверить?
Я не знала, хотела ли я и было ли это правильно в данной ситуации, но ответить не успела, когда он положил свои ладони поверх моих и провел вдоль по своему торсу. А потом еще и еще.
Он действительно замурчал, словно большой и очень громкий кот, а я недоуменно улыбнулась, ощущая вибрацию в собственных ладонях, которые снова были прижаты к его груди.
Сейчас он выглядел иначе. Не так, как раньше.
Словно медведь на самом деле расслабился и больше не ждал беды. А я думала о ней все чаще и чаще, стараясь убедить себя в том, что я должна пойти на этот шаг и стать его ради собственного спасения и жизни брата.
— Ведь ты очень сильный, — проговорила я, продолжая совершенно бессовестно сидеть на коленях медведя, когда он откинулся назад, упираясь спиной в стену дома. — Ты без труда смог победить медведя в лесу, хотя он был уже взрослым. И сегодня выкинул за ворота взрослого и явно не самого легкого мужчину. Если к нам действительно придут тебе подобные, чтобы наказать, разве ты не победишь их?
Медведь тут же нахмурился, однако продолжал сидеть спокойно и вполне расслабленно.
Только мрачно хмыкнул в ответ:
— Видимо,
Это звучало страшно.
И чтобы не думать о подобных вещах, я с интересом окинула его долгим оценивающим взглядом:
— Хочешь сказать, что ты можешь быть еще больше?
— Да. Как минимум вдвое. И твоя травоядная еда вовсе не способствует набору моего нормального веса.
Это было сказано без упрека и попыток задеть меня, но я не смогла удержаться, чтобы не съязвить в ответ:
— Ну, кажется, ты поправился уже настолько, что в состоянии сам добывать себе еду, которую посчитаешь нужным. Кстати, мясо не сгорело?..
Мы просидели на улице еще несколько часов.
Под ясным звездным небом без единого облака. Согретые жаром костра и окутанные ароматами домашней еды, которая была такая простая, но оттого еще более вкусная.
Медведь не пытался переубедить меня в том, чтобы я тоже начала есть мясо, раз это смог сделать мой брат, ради которого когда-то мы всей семьей перешли совершенно на иную еду.
И я была благодарна ему за эту деликатность, которую сложно было представить идущей от хищника и совершенного варвара.
А я с удовольствием жарила себе хлеб, делясь с медведем и псами, у которых неожиданно случился самый настоящий пир живота.
Эти часы были наполнены каким-то странным, пока необъяснимым для меня умиротворением.
Я его не чувствовала так долго, что почти позабыла.
Но сейчас мне было хорошо.
Эдя съел еще пару кусочков мяса и просто уснул прямо на земле возле костра, согретый нашими псами, что лежали с двух сторон. В непривычном для него месте, с непривычной едой. Но тихий и спокойный. Похожий на маленького ангела.
А я расспрашивала медведя о его мире, теперь стараясь понять его, оттого что он больше ничего не скрывал и говорил открыто обо всем.
— На тебя луна совсем не влияет? — я все-таки слезла с колен медведя, усевшись на землю рядом с братом и своими собаками, но смотрела на него почти все время с большим интересом, каждый раз отмечая, насколько подвижны его глаза в плане проявления эмоций. — Не становишься диким и неуправляемым?
Сейчас было полнолуние.
И если верить сказкам про оборотней, то это было не самое простое время.
Медведь только хмыкнул в ответ, доедая последнее мясо:
— Я всегда дикий и неуправляемый вне зависимости от луны.
— По тебе вроде и не скажешь.
Он чуть поджал губы, словно не знал, стоит ли говорить об этом, но в конце концов произнес мрачно и как-то даже вкрадчиво:
— Поверь, тебе лучше не знать меня во всей красе. Просто никогда не забывай, что я не человек, а хищник. Во мне сильнее разума кричат инстинкты. И я бываю недостаточно силен, чтобы вовремя противостоять им и не пойти на поводу.