Мельин и другие места
Шрифт:
— Почему люди поклялись служить Тьме?
— Потому что Черный Властелин пообещал им силу, власть и бессмертие! — Юный рассказчик снова оглядел своих друзей и остался доволен увиденным — рассказ получился убедительным, захватывающим и пугающим. Пальцы мальчишек бессознательно сжимались на рукоятках небольших кинжалов, оружие придавало уверенности… Оставалось только закрепить впечатление и произнести мрачно-торжественным тоном: — Они поверили ему… И с тех пор в течение многих веков Девятеро Черных тревожили спокойствие земли!
—
— Как это — что плохого?! Они же — самые страшные слуги Врага!
— Самые страшные слуги Врага… Но что именно они сделали? Опустошили какие-то земли? Погубили всех людей в каком-то городе? Что? — настойчиво повторил мальчик.
— Ну, они… — Молчание затянулось. Все переглянулись, и тот, кто рассказывал о Кольценосцах, заторопился продолжать. — Они… Когда-то Призраки Кольца захватили одну из Светлых крепостей, Минас-Итил… и превратили ее в Цитадель Мрака… Такой ужасной стала она под их владычеством, что никто не осмеливался даже взглянуть на нее! — слегка неуверенно, как будто заученно, выпалил он.
— Такой ужасной стала она, что никто не осмеливался даже взглянуть на нее… Интересно было бы посмотреть… — задумчиво произнес темноглазый. — По-моему, — добавил он громче, — они не так уж виноваты… Им же надо было где-то жить, разве нет?
— Где-то жить?! Они же — призраки, ты что, забыл?!
— И все равно… Они же были людьми? А вдруг они продолжали чувствовать себя людьми?
— Но этого не может быть! Назгулы не могли испытывать никаких человеческих чувств! Призраки, они были незримы для людей, а люди — незримы для них!
— А вдруг они… видели? Откуда нам знать, что они могли чувствовать, а что — нет? И вообще… — на мгновение он замолчал. — Зато они — бессмертные…
— И бессмертными, как оказалось, они не были! Ты что, не помнишь легенды? «И пал черный дождь из золы; и пламень Роковой Горы достиг неба; и в сердце пламенной бури вонзились Назгулы, подобные черным молниям; и Огонь Глубин поглотил их навеки…» [1] — важно процитировал рассказчик, явно гордясь своей памятью. — Тьма не всесильна!
1
Ник Перумов «Черное Копье», с. 455.
— Конечно, помню… — мальчик снова замолчал, а потом упрямо прошептал, словно стараясь убедить самого себя в чем-то: — Но если они и вправду были столь могущественны, то… Может быть, хроники о чем-то умалчивают? Ну не могли же Бессмертные — просто так погибнуть…
Через несколько минут они поднялись с земли и пошли куда-то — вместе, сбившись тесной группкой, и каждый невольно бросал взгляды на небо, точно ожидая вот-вот увидеть девять черных теней…
Ушедшие
…Кто произнес эти слова? Странный пришелец, сидящий у костра? Или — он сам? Или — это тоже пришло с воспоминанием?
— Ты знал, что тебя ждет…
Верно. Он знал. Пусть даже не думал раньше о каком-то Предназначении, — он чувствовал, что его ждет. Оттого и внезапное осознание сути Небесного Огня ничуть не испугало его. И почти не удивило. Он всегда знал… оттого и был так не похож на всех: история, давно уже ставшая для людей легендой, для него всегда оставалась во многом — жизнью.
История, к которой теперь оказался причастен и он сам.
Олмер молча поднялся и отошел от костра. Собеседник ничего не сказал — лишь чуть повернул голову, провожая его взглядом.
Теперь он смотрел вниз. Болота были затянуты плотной пеленой тумана — уже не плясали во тьме огоньки у подножья холма. Но туман не поднимался выше его вершины. Над ним было черное небо, и звезды — неожиданно светлые и яркие…
Внезапный порыв ветра ударил в лицо — он поднял руку, инстинктивно прикрывая глаза. Закружилась на мгновение голова.
Видение? Морок?
Ночь? Нет. Поздний вечер.
Он находился уже не на Колдовском Холме. И вообще не в Рованионе — это точно.
Он стоял у обрыва и смотрел вдаль. Красивый вечер. Чистое небо быстро темнело, а у кромки земли, тревожный и грозный, переливался багровый закат.
Такие вечера редки на земле.
Сильный, но теплый ветер, пахнувший травой, бил ему в лицо, срывал капюшон длинного черного плаща, — растрепались темные волосы до плеч, а плащ развевался за спиной, как крылья…
Он не опускал голову.
Слишком приятно было снова чувствовать ветер…
Снова?..
Ночь. Тьма скрыла мир.
Всего лишь видение…
Им давно не нужен был сон. Они умели обходиться без кратковременного погружения в Неведомое — и обходились вот уже столько лет…
Но иногда, как напоминание о былой смертной жизни, приходило забытье. Каждый раз — неожиданно, когда он начинал надеяться, что все воспоминания о человеческом прошломвыжжены из сознания — навсегда… И всегда приносило боль.
Проходили годы, десятилетия, века — и боль стихала. Он знал — все обязательно забудется. Такое с ним не в первый раз — и, видит Тьма, не в последний.
Даже в ужасе, не представимом человеческим разумом, должно быть несколько минут передышки…
Видение оборвалось так же неожиданно, как и появилось.
Олмер медленно повернулся к своему собеседнику. Тот по-прежнему сидел у костра — и смотрел на него. Пламя, взметнувшееся неожиданно высоко, на мгновение осветило его неподвижную фигуру и лицо, полускрытое черным капюшоном.