Мельничиха из Тихого Омута 2
Шрифт:
Зато мы водой и хлебом не ограничились и с удовольствием приговорили вкуснейший суп с кнелями из рыбного фарша и рубленого сала.
— Приходите и на ужин, господин судья, — сказала я Рейвену, когда с обедом было покончено.
Он обещал заехать и горячо поблагодарил за угощение. Может, и горячо расцеловал бы, но мамаша Жо стояла рядом, как укор совести, и не отошла от меня, пока судья не уехал.
— Вы с Лексусом прямо на страже моей добродетели, — сказала я, когда стук конских копыт затих за поворотом, а наши работники отправились молоть муку дальше. — Хорошо хоть вы,
Шутку мамашенька не оценила и ушла в огород, дёргать лук, а я занялась ужином.
Кто бы сомневался, что в сыром и неочищенном виде рубец — самая мерзкая штука в мире. Но если подойти к нему с умом, то можно поразить даже самого короля.
Прежде всего я замочила рубец на пару часов, а потом сменила воду и хорошенько его простирнула, перетирая руками, как грязное полотенце. Потом положила в горшок, залила свежей водой и добавила много нашинкованного лука, перца и душистых трав.
Плотно закрытый крышкой, рубец томился в печи, на углях, почти до вечера, а когда сварился до мягкости, был признан годным к употреблению и извлечен из горшка. Вареный рубец я нарезала на полоски длиной с палец, обваляла в яйце и муке, а потом обжарила в масле. Получилась гора румяно-золотистых палочек, приятных как на вид, так и на вкус. А уж как они пахли!..
На запах потянулись не только мамаша Жонкелия и работники, но и донна Анна сунула точеный носик в кухню.
— Проходите, присаживайтесь, — пригласила я её. — Попробуйте, пока с пылу с жару.
Хлеб и вода, как видно, не удовлетворили нашу гостью, потому что она подошла к блюду с жареным рубцом едва не облизываясь. Обжигая пальцы, она ухватила первый кусочек, и я с трудом сдержалась, чтобы не сделать ей замечание. Могла бы и в отдельную чашу положить, а не таскать из общего блюда. А ещё — изысканная благородная дама называется!..
— М-м, как вкусно, — похвалила Анна, продевав и потянулась за добавкой. — Мясо такое нежное… Правильно говорят, что телятина — это почти амброзия.
— Согласна с вами, — сказала я, разгребая угли и убирая грязную посуду.
— Если не трудно, продиктуете мне потом рецепт, — Анна расправилась уже с третьим кусочком и останавливаться не собиралась. — Я передам своей поварихе, чтобы готовила мне такую же прелесть.
— Ничего сложного в приготовлении, заверила я её. — Варите, режете полосками, обмакиваете в тесто — и готов вот такой рубец! Кто бы поверил, что эта вкуснотища делается из той линялой тряпки, которую я вам днем показывала.
Глава 10
Туда, сюда и обратно
Несколько секунд можно было только гадать — не грохнется ли донна Анна в обморок. А потом она помчалась на задний двор так прытко, что только каблучки туфелек замелькали.
Я с удовольствием проводила её взглядом, выглянув в окно, а потом вернулась к рубцу и прочим вкусностям, которые предполагала подать на ужин, когда появится Рейвен.
Но суетясь возле стола, я успевала поглядывать в окно, чтобы не пропустить госпожу Анну, когда она будет возвращаться. Она и вернулась — бледная, судорожно стягивая на груди концы шали. Я не смогла сдержаться и высунулась в дверь, крикнув:
— Если
Нашу гостью будто ветром сдуло опять на задний двор. Вот и хорошо, я позволила себе немного порадоваться маленькой мести. Рубец ей не нравится, видите ли! Если не сказать, что рубец — так слопала бы без остатка. Строит тут из себя изысканную даму!
К ужину донна Анна не появилась, как я и ожидала, зато появился Рейвен и уплетал рубец за обе щеки. Работники, между прочим, тоже оценили моё блюдо, и я клятвенно пообещала мужчинам в следующий раз приготовить рубец по-нормандски — в горшочке, с расщепленной телячьей косточкой, чтобы был пожирнее, и с горой рубленного лука, моркови и сельдерея для пикантности.
— А римский суп? — с надеждой попросил Рейвен.
— Только за отдельную плату, — ответила я с необычайно серьезным видом.
Мамаша Жонкелия, услышав это, встрепенулась. Наверное, решила, что я одумалась и начну вытягивать денежки с влюбленного судьи.
Рейвен просидел у нас до темноты, а потом я пошла провожать его, строго-настрого запретив мамаше Жо следить за нами.
— Проявите же такт, мамашенька, — шепотом сделала я ей внушение. — Дайте вы бедной вдовой женщине хоть мужчину за руку подержать без свидетелей.
— Главное, чтобы за руку, — огрызнулась она. — Не перепутай там, в темноте. А то возьмешься за что-нибудь другое.
— Очень смешно, — сказала я строго, хмуря брови.
Мы с Рейвеном вышли во двор, и я первым делом проверила, привязан ли Лексус. Это не укрылось от судьи, он заметно приободрился, и стоило нам отойти шагов на двадцать от крыльца, спросил:
— Так что насчет отдельной платы, хозяйка?
— За римский суп? — уточнила я.
— За него, — он взял меня за талию, притягивая к себе.
— Хватит и парочки поцелуев, — разрешила я и привстала на цыпочки, подставляя губы.
Несколько упоительных минут мы целовались в ночи, под молодой луной, и никакой осёл нам не помешал. Вороной Смат судьи смирно стоял поодаль и совершенно не вмешивался в дела своего хозяина. Очаровательно деликатный конь.
— Я как угорелый с тобой, — хрипло прошептал Рейвен, когда мы остановились, чтобы передохнуть. — Совсем мне голову задурила…
— Или прикормила, — я не удержалась и хихикнула. — Ладно, вам пора, господин судья. Идите, я вам на прощанье помашу.
— Опять прогоняешь? — он притиснул меня к себе, поглаживая кончиками пальцев по щеке, по подбородку. — Что же мне сделать, чтобы не прогоняла?
— Подумаю об этом на досуге, — ответила я, немного смущенная его пылом. — Всё, спокойной ночи. Мне ещё посуду мыть и с мамашенькой объясняться. Она кое-что подозревает.
— О нас подозревает? — обрадовался Рейвен.
— Обо мне, — разочаровала я его.
Он потоптался ещё сколько-то, а потом взял Смата за поводья и пошел к лесу, оглядываясь через каждые два шага. Я махала ему вслед и улыбалась, и когда повернула к мельнице, тоже улыбалась, вспоминая, как судья нежно гладил мои губы. Бывают же такие мужчины на свете…