Менты с большой дороги
Шрифт:
Пробегая мимо Зосиного подъезда, Санек слегка насторожился: что такое? Почему до сих пор товарищи не начали погоню? Надо бы попросить Садюкина провести с ними дополнительные занятия по бегу на дистанции спринтерские, стайерские и по бегу на месте. И по прыжкам в длину, с шестом, без шеста. Нет, так тоже не пойдет. Почему он считает своих товарищей глупее себя? Одна голова хорошо, а пять – лучше. И то, что одна из оставшихся в доме Зоси голов придет к тому же решению, что и он, не поддается сомнению. Так что бежать в сторону, противоположную школе милиции, никак нельзя.
Торможение Зубоскалина было столь резким, что противодействовать силе инерции ему пришлось с помощью вращательных движений рук. Как только инерция прекратила толкать его вперед, он повернулся обратно и слегка задумался: «Ну и куда, собственно говоря, остается бежать? В школу? А если товарищи не столь сообразительны, как я о них подумал? А если сообразительны? Остается один выход. Вернуться на место своего патрулирования, прогнать с миром Галину и приступить к выполнению своих непосредственных обязанностей. Товарищи должны постесняться напасть на человека в форме при исполнении».
Санек мысленно похлопал себя по плечу за догадливость и начал развивать поистине спринтерскую скорость в обратном направлении. Чтобы добраться до перекрестка, который в данный момент патрулировала Галя, необходимо было опять пробежаться перед Зосиным подъездом. Теперь медлить уже было нельзя. Как бы ни тяжело соображали остальные претенденты на первый и лучший парик из Зосиных закромов, а третий променад в непосредственной близости от места их дислокации уже точно мог закончиться плачевно.
«Зря я над Гангой смеялся, – запоздало пожалел Санек, пулей пролетая мимо подозрительно пустого входа в подъезд. – Давно надо было разрешить ему подать рапорт по поводу новой формы. Сейчас бы никаких проблем не было».
Над Фединой идеей создания новой милицейской формы давно забавлялся весь курс. Хотя тот и никогда не был на исторической родине своего отца, все, связанное с Африкой, манило и тянуло его со страшной силой. Книги, которые читал Ганга, обычно описывали дикую флору и фауну далекой и прекрасной родины неведомого ему папы Мамаду. Познавательные передачи, которые он смотрел, показывали зарисовки из жизни диких племен людей, обезьян и слонов, журналы, которые он листал, услаждали его взор не глянцевыми бедрами дев неземной красоты, а мохнатыми, умными мордами предков. Не в смысле непосредственных предков Феди, а в общечеловеческом смысле, то есть мордами человекообразных.
Так вот, однажды он просмотрел чрезвычайно познавательный фильм про зебр и с удивлением узнал, что эти злобные полосатые лошадки заполучили себе столь симпатичную раскраску неспроста. Симпатичной она смотрится лишь в статичном состоянии, а вот когда зебра начинает бежать! Да еще и быстро бежать! В общем, по телевизору сказали, что она просто-напросто сливается с местностью. Правда, не показали, как сливается, но Ганга привык верить симпатичным и умным дяденькам и тетенькам с экрана. И с тех пор ему стала сниться милицейская форма в черно-белую полосу… Броская, тропическая, сливающаяся с городским ландшафтом при быстром беге.
Впрочем,
Для того чтобы не очень досаждать чересчур габаритной Гале, Санек решил срезать путь. Срезать пришлось через какие-то латаные заборчики, тупички, заросшие крапивой и загаженные согражданами, частные владения неведомых домовладельцев. Юноша первый раз двигался этим маршрутом, но сбиться с направления не боялся. Еще в третьем классе на уроке природоведения он получил «пятерку» по ориентированию на местности с компасом, поэтому считал себя специалистом экстра-класса. Правда, в данный момент компаса-то у него и не было, но это мелочи. Что значит какой-то жалкий компас по сравнению с интуицией, логикой и здравым смыслом?
Бежал Зубоскалин легко и быстро, как лесной олень. Некоторые заборчики преодолевал, даже не снижая темпа. Со стороны это, наверное, смотрелось красиво. Жаль, что никто не видит. Именно так бегал в теледетективе про полицейскую собачку главный герой.
Санек взобрался на крышу приземистого сараюшки и огляделся – прыгать было некуда. Прямо у него под ногами стояли ящики и ведра с какими-то овощами и мусором. Если бы была возможность спуститься мягко, он так и поступил бы, но здесь было довольно высоко и ни одной зацепки. А прыгать на ведра – удовольствие ниже среднего.
«Пройду немного по крыше, найду место, где заканчиваются ведра, и спрыгну», – решил он.
Решить было легко, а вот воплотить в жизнь… Сараюшки были построены, скорее всего, пленными французами, фундаменты-то еще держались, а вот крыши! Крышам оставалось в этой жизни только желать лучшего. Пару раз Дирол едва не провалился в тщательно заделанные дыры, казалось, замаскированные больше для приличия, чем для пользы дела. Впрочем, через две крыши Санек научился распознавать эти ловушки: там, где лежал вместо замшелого шифера вполне свежий рубероид, были дыры. А там, где лежал просто замшелый шифер, там… В общем, понятно. Да, еще наступать надо было в те места, где намечались шапочки гвоздей. Это он помнил еще из своего детства.
На третьей крыше Дирол осмелел и уже более уверенно зашагал вперед, забыв при этом посмотреть вниз и проверить, свободен ли путь на землю. Собственно, курсант временно позабыл, что ему надо вниз. Азарт, адреналин и желание во что бы то ни стало преодолеть препятствие вело его вперед, и только вперед. Перед глазами витал темный образ горячо нелюбимого преподавателя физической культуры Садюкина Фрола Петровича. Жаль, что тот не видел преодоления курсантом этой полосы препятствий. Сейчас он гордился бы своим подопечным.