Менты с большой дороги
Шрифт:
Санька с тоской посмотрел на так и не съеденное содержимое пакета, сунул его за шиворот куртки и поспешил за товарищами. Голод – не тетка, через часок скрутит – мало не покажется.
Дружной, веселой компанией курсанты ввалились в комнату, включили свет и замерли.
– Полтергейст, – прошептал Ганга.
– Зомби, – более уверенно констатировал Венька.
– Я, – сдавленным шепотом прохрипел побелевший Зубоскалин.
На его койке лежал он сам. Или зомби. Или полтергейст.
* * *
Обычно зомби и полтергейсты бывают злобными и храбрыми оптимистами. Этот
– Леха, потыкай его шваброй, – попросил Санек.
– А чего это Леха? – малодушно отказался тот. – Твое тело, ты и тыкай. А то я ткну, а ты же мне по уху и зарядишь. Или вы оба.
– Пусть Федя идет, – решил Веня. – У них там в Африке колдун на колдуне сидит, и каждый второй – зомби. Он привычный.
– В Африке, может быть, и каждый второй, – не согласился Ганга. – Но в хрущевке, в которой я всю жизнь с мамой прожил, только тетя Оля на картах гадает, да муж ее, когда напьется, словно зомби по двору кругами ходит.
– А давайте в него кидать чем-нибудь? – догадался Антон Утконесов.
– Не надо в меня ничем кидать, – перестал трястись двойник Зубоскалина. – Лучше отпустите меня на свободу. Я голодная и испуганная.
– Галя! – обрадовался Саня. – А зачем ты ко мне в кровать залезла?
* * *
К дежурству на перекрестке Галя подошла со всей ответственностью. Ночь накануне она не спала вообще, зачитывая чуть не до дыр помятую книжечку «Справочник автолюбителя». Галя была девушкой обязательной. Звезд с небес она не хватала, но делу, порученному ей лично, отдавала душу, все свободное и не очень время и сердце.
К утру она уже вполне сносно ориентировалась в вопросах регулировки внешними световыми приборами, оказания первой помощи на дороге, дорожного этикета и правил демонтажа шин. Ну и регулировки дорожного движения, естественно. Самым трудным был первый час дежурства. С раннего детства Галя переходила дорогу исключительно на зеленый сигнал светофора, а если такового не было, то смотрела сначала налево, потом направо. Если в районе пятого по удаленности от нее столба машины не наблюдалось, она быстро перебегала дорогу.
Сегодня ей предстояло простоять полдня прямо посреди кишащего машинами перекрестка и, более того, именно от нее зависело, чтобы эти машины не задавили ее, бездомных собак, маленьких детей, старушек и не наехали друг на друга. А еще никто не должен был догадаться, что стройный постовой на перекрестке – девушка Галя, а не курсант школы милиции. От этого зависело выполнение задания государственной важности, а может быть, и жизнь Зюзюкинска, России и всего мира.
Пробка, созданная Галей утром, к десяти часам рассосалась, и стоять стало легче. К одиннадцати девушка поняла, что чем меньше она делает движений, тем меньше создается проблем. Этот вывод родился экспериментальным путем – Галина заметила, что пробка рассосалась в тот момент, когда она заплакала и закрыла лицо руками. Немного подумав, она решила вообще уйти с дороги от греха подальше. Галя была наблюдательной девушкой и еще раньше заметила, что обычно милиционеры стоят не только посреди
Галя пристроилась за столбиком и стала высматривать в толпе автомобилей старенький «уазик». Именно эта машина должна была явиться главным испытанием. С одной стороны, пассажиры этой машины обязаны были увидеть ее и остаться довольными ее действиями. С другой, они должны были видеть ее исключительно издалека и желательно со спины.
Какую-то надоедливую муху чрезвычайно привлек свежий прыщик на Галином носу. Девушка и так комплексовала из-за этого досадного дефекта внешности, а тут еще эта муха! Ведь написано же в книжках русским языком: «Человек, выполняющий особо важное государственное задание, просто обязан не иметь шрамов, родимых пятен, крупных волосатых бородавок и прочих особых примет». А эта муха так и концентрировала внимание общественности на тщательно замазанном прыщике.
– Получай, гадюка, – попыталась ударить муху Галя симпатичной полосатой палочкой, которую дал ей курсант Зубоскалин.
Муха осталась невредимой, но испугалась, попыталась взвиться в голубое небо, передумала и исчезла в жарком мареве, стоящем над дорогой. Тут же, взвизгнув тормозами, возле Гали остановилась красивая серебристая машина неизвестной девушке модели. Вообще, она разбиралась в марках машин. У дедушки Гали был «Запорожец», у соседа – «Москвич-412», а у папы – мотоцикл «Урал». Обычно Галя легко отличала «Запорожец» от «Москвича», не говоря о мотоцикле. Эта машина даже близко не напоминала ни одно из перечисленных средств передвижения.
Галя зарделась. Она слышала, конечно, что часто мужчины с нехорошими намерениями приглашают в свои машины хорошеньких девушек, и даже в глубине души считала себя чуть-чуть хорошенькой. Но обычно поток автомобилей с завидным постоянством протекал мимо нее, не притормаживая, не сигналя, не выкрикивая пошлостей и комплиментов. Наверное, это из-за формы. Говорят же, что форма к лицу не только мужчинам.
Последнюю мысль девушка додумывала в спешном порядке, потому что мужчина уже вышел из салона и уверенно направлялся к ней.
«Господи, что же должна говорить порядочная девушка, когда к ней пристают с непристойными предложениями? – мучительно вспоминала Галя. – Умри, но не давай поцелуя без любви? Не то. Все мужчины – подлецы? Опять не то. Я буду жаловаться органам? Не пойдет. Иди отсюда, гад проклятый?»
– Виноват, командир, сам знаю, тороплюсь, – выдал тем временем симпатичный, кстати, хозяин не менее симпатичной машины.
– А? – незамедлительно отреагировала Галина, так и не выбрав из четырех заготовленных фраз подходящей.
– Как обычно? – продолжал приставать мужчина.
– Не… – изо всех сил сопротивлялась честная девушка Галя.
– Вот дают! – вроде бы даже расстроился водитель. – Этого хватит? – протянул он несколько скомканных купюр.
– Зачем? – продолжила интеллектуальную беседу Галина.
Мужчина вздохнул, добавил еще бумажку и уверенно сунул их в нагрудный карман Галиной куртки.
– Эй, – осипшим голосом попыталась отказаться Галя.
– Да ладно тебе, – отмахнулся мужчина. – Даже в Москве больше не берут. Бывай.