Мерцание золота
Шрифт:
— Не лучшее вообще-то зрелище, — сказал я.
— Разберемся, — подвела черту Алена.
— А что я там буду делать? — спросил из своей комнаты Егор.
Даже играя на компьютере, он старался быть в курсе всего, что происходило в доме. Меньше других его интересовала комната бабушки, но это и понятно, все-таки семьдесят пять лет разницы.
— Слушать, — сказал я. — Не подслушивать, а именно слушать. Писатели иногда говорят здравые вещи.
— Только не твои друзья, —
С некоторых пор она стала со мной спорить. Но это тоже понятно, двадцать лет вместе.
— Слушать — это скучно, — появился на пороге Егор. — Я даже на уроках не слушаю.
— Потому и отличник, — кивнул я. — Можешь конспектировать выступления.
— Ладно, я подумаю.
Егор ушел к себе.
— С конспектированием ты хорошо придумал, — шепнула жена.
— У ребенка должно быть дело, — сказал я. — Просто так он даже в Америку не поедет.
— Поеду, — донеслось из комнаты Егора. — В Америке можно многому научиться.
— Позвони Лиле и скажи, что едем втроем, — сказала Алена. — В конце июля там можно купаться.
Она не любила, когда начинались разговоры об Америке. Мне они тоже не нравились.
В конце июля я как-то отдыхал в Паланге. Иногда я окунался в свинцовые воды Балтики, но купанием назвать это было нельзя. Может быть, с развалом СССР изменился климат и вода там стала чуть теплее?
— Нет, — покачала головой Алена.
Она у меня была реалистка.
— Помню, лежим мы на пляже в Паланге, — вспомнил я, — слушаем радио, и вдруг поляки передают, что умер Высоцкий.
— С кем это ты лежал? — покосилась на меня жена.
— С Димой, — сказал я, — своим однокурсником. Захотели пивка попить в Прибалтике. А на обратном пути у нас самолет загорелся.
— Взаправду? — снова показался на пороге Егор.
— Ну, не совсем самолет, — пошел я на попятную. — Электропроводка в самолете. Но дыма был полный салон.
— В Гданьск мы тоже полетим на самолете? — внимательно посмотрел на меня сын.
— До Калининграда на поезде, — сказал я, — а оттуда автобусом.
Егор кивнул и снова пропал. С раннего детства он не упускал из вида любые мелочи.
— Я тоже боюсь летать самолетом, — сказала жена.
— Летать нужно туда, куда не доедешь поездом, — донеслось из соседней комнаты. — Например, в Америку.
К счастью, в Америке нас никто не ждал, и мы отправились в Польшу.
Гданьск оказался замечательным немецким городом. Остроконечные крыши домов, брусчатка на улицах, шпили кирх и костелов — все здесь говорило о немецких корнях. Но на улицах звучала все же польская речь.
— Сначала здесь были тевтонцы, а потом их разгромили
— Кто же ее не помнит, — хмыкнул я. — Литовцы Грюнвальд называют Жальгирисом.
— Да, Витовт тоже в ней участвовал, — согласилась Лиля.
— И три полка русских, — уточнил я. — Хотя смоляне в то время были не совсем русскими.
— Этим пусть историки занимаются, — махнула рукой Лиля. — Мы с поляками будем говорить о литературе.
— Поляки ведь не понимают по-русски, — сказал я.
— В Гданьском университете прекрасная кафедра славянской литературы, — обиделась Лиля. — Там и специалисты по русской имеются.
— А по немецкой?
— Конечно, — посмотрела на меня Лиля. — Если хотите, можем съездить в Мальборк.
— Мальборк — это Мариенбург? — уточнил я.
— Да, столица Тевтонского ордена.
— А что в этой вашей столице? — вмешался в наш разговор Егор.
— Замок, — сказал я. — Самый большой в Восточной Европе.
— С привидениями? — обрадовался сын.
— Наверное, — пожал я плечами. — В нашем Несвижском замке, например, до сих пор Черная дама гуляет. А здесь, видимо, крестоносцы.
— Нет никаких привидений, — сказал критик Чупров, подслушивавший нашу беседу. — Это выдумки обывателей.
— Есть, — отчеканил Егор. — Если есть замок, значит, в нем живут привидения.
Чупров усмехнулся. Спорить с одиннадцатилетним отроком было ниже его достоинства.
— О чем беседуем? — подошел к нам писатель Плужников.
— О привидениях, — сказал я.
— О чем?! — широко раскрыл глаза Плужников.
Он приехал на конференцию из Калифорнии, и привидения в программе, которую он получил по электронной почте, не значились.
— Это в Мальборке, — успокоил я его. — А здесь, в Гданьске, только поляки.
— Мы вообще в другом городе живем, — сказал Егор. — Как он называется?
— Сопот, — ответила Лиля. — Лучший польский курорт. Каждый поляк стремится приехать сюда хотя бы раз в год.
— Зачем? — спросил Егор.
— Отдохнуть, — удивилась Лиля.
— Что-то я не видел там развлекательных центров, — хмыкнул Егор.
— Поляки, в отличие от москвичей, отдыхают на пляже, — сказал я. — Море видел?
— Мутное, — поморщился Егор. — И холодное.
— Может быть, погода наладится, — обнадежила нас Лиля. — Егор, тебе нравится Гданьск?
— Ничего, — посмотрел по сторонам сын. — Иностранцев много.
— Немцы хотят увидеть свою историческую родину, — сказал я. — Меня тоже на Днепр тянет.