Мерецков. Мерцающий луч славы

Золототрубов Александр Михайлович

–  Ну вот и договорились.
– Сталин взглянул на Шапошникова.
– Кого Генштаб предлагает назначить командующим Волховским фронтом?

–  Генерала армии Мерецкова!
– Маршал Шапошников помолчал, потом добавил: - Кандидатура достойная.

У Кирилла Афанасьевича ёкнуло сердце. Голос Верховного вернул его к действительности.

–  Товарищ Мерецков, как вам новое назначение?

–  Постараюсь, - с трудом выдохнул тот.

«Постараюсь...» - повторил про себя Сталин, огорчившись, что не услышал ни слов благодарности за доверие, ни заверений в успехе на новом фронте. Словом, сдержанность

Мерецкова ему не понравилась. Впрочем, он тут же подумал, что Мерецков не льстец, как Ворошилов, Кулик или Мехлис. Он такой, какой есть. Чем-то даже похож на Жукова, прямой и твёрдый, но не вспыльчив, как тот, и без гонора. Прав был Молотов, когда однажды сказал ему о Мерецкове: «Ты, Иосиф, правильно сделал, что не дал Берии расправиться с ним, он тебя ещё не раз выручит». Сталин поднял голову и только сейчас заметил, что Мерецков стоит у стола, опустив руки по швам.

–  Вы хотите сказать, что оправдаете оказанное вам доверие?
– усмехнулся Сталин.

–  Да!
– резко отозвался Кирилл Афанасьевич.
– Извините, товарищ Сталин, я не привык давать торжественные обещания. Не в моём это характере. Но долгу всегда был и буду верен!

Верховный вскинул глаза на маршала Шапошникова.

–  Теперь давайте согласуем назначения должностных лиц фронта. Товарищ Мерецков, кого вы предлагаете на должность начальника штаба фронта?

Мерецков назвал генерала Стельмаха. Возражений не последовало. Но, когда он предложил назначить командующим 7-й армией генерала Гореленко, Сталин метнул на него недобрый взгляд.

–  Мы же недавно освободили его от командования этой армией!
– сердито произнёс он и неприязненно посмотрел на начальника Генштаба маршала Шапошникова.
– Борис Михайлович, это похоже на сделку!

–  Ничуть!
– мягко возразил маршал.
– У командарма могут быть ошибки, будь он хоть семи пядей во лбу. Были срывы и у генерала Гореленко, но он извлёк из них надлежащий урок и в ходе боев на волховском направлении проявил зрелость. Так, Кирилл Афанасьевич?

–  Совершенно верно, Борис Михайлович, - бойко отозвался Мерецков.
– Став командармом 7.-й, он нас не подведёт.
– Кирилл Афанасьевич перевёл взгляд на Верховного.
– Я прошу вас, Иосиф Виссарионович, одобрить это назначение.

–  Два военачальника против одного, - усмехнулся Сталин.
– Что мне остаётся делать? Сдаюсь без боя!
– весело констатировал он.

–  Разрешите, товарищ Сталин?
– В дверях появился Поскрёбышев.
– Вам звонит командующий Калининским фронтом генерал Конев.

Верховный снял трубку с аппарата ВЧ.

–  Что у вас, товарищ Конев?
– спросил Сталин, услышав бодрый голос комфронтом.

–  Мои войска освободили город Калинин! Я докладываю вам с КП фронта. 9-я немецкая армия имела преимущество в артиллерии и танках, но нам удалось сокрушить её.

–  Трофеи есть?
– поинтересовался Верховный.

–  Есть, - гулко прозвучал голос Конева.
– Тридцать один танк, девять самолётов, около двухсот орудий и более тысячи автомашин. Остальная вражеская техника подсчитывается.

Генерал Конев, видимо, ожидал, что Сталин его похвалит, но тот вдруг сказал:

–  Отстали вы, товарищ Конев, от Жукова. Он ещё вчера, пятнадцатого декабря, доложил в Ставку, что очистил

город Калинин от немцев!

–  Так у него намного больше войск, чем у меня, товарищ Сталин!
– Слышно было, как Конев засмеялся в трубку.

–  Оба вы молодцы, так что не теряйте время и продолжайте наступление. Чем дальше отбросите врага от столицы, тем лучше, - произнёс Верховный.
– У меня тут находится генерал армии Мерецков, он передаёт вам боевой привет! Что, не понял?.. Да нет, Ставка создала новый Волховский фронт, и Кирилл Афанасьевич его возглавил. Желаю вам, Иван Степанович, новых успехов на фронте!..

Положив трубку, Сталин сказал:

–  Ну вот, товарищи, ещё один город освободили наши войска - Калинин. Операция «Тайфун», на которую рассчитывали гитлеровцы, терпит крах, и командующий группой войск «Центр» генерал-фельдмаршал фон Бок и его ретивые генералы, особенно Гудериан, с позором провалились. Так что и вы, товарищ Мерецков, подумайте, как скорее прорвать блокаду Ленинграда. Хорошо бы это сделать в новом году. Сможете?

–  Будем стараться, Иосиф Виссарионович, - улыбнулся Мерецков.
– Под Ленинградом очень сильна вражеская оборона, и, чтобы её сломить, нужная мощная артиллерия, у нас же таких орудий единицы. А на резервы Ставки нам пока рассчитывать не приходится: всё было отдано на московское направление.

–  Тут вы правы, свои резервы Ставка всё израсходовала, - грустно промолвил Сталин.
– Но вы старайтесь бить врага теми силами, которыми располагаете. Со временем вы всё получите...

7

Во дворе Генштаба у чёрной «эмки» Мерецкова ожидал генерал Стельмах.

–  Ты доволен новым назначением?
– спросил его Кирилл Афанасьевич.

–  Лучшего нельзя и желать, - слегка смутился генерал.
– Фронт есть фронт, не то что армия. Спасибо, Кирилл Афанасьевич, я вас не подведу.

–  Ты себя не подводи, а для этого надо работать в поте лица. И не только работать, но и хорошенько соображать. Ладно, Григорий Давидович, о делах поговорим позже. Вылетаем с тобой на фронт в десять вечера, так что на аэродром не опаздывай.

Во дворе Наркомата обороны Мерецков увидел маршала Будённого. Семён Михайлович вышел из машины, что- то сказал водителю и направился к подъезду.

–  Кирилл, ты ли?!
– воскликнул он, увидев Мерецкова.

–  Я, Семён Михайлович, только что из Ставки.

–  Пойдём ко мне в кабинет, кое о чём хочу тебя спросить. Ты не торопишься?

–  Можно и зайти.

В кабинете маршал разделся, снял шинель.

–  Значит, ты был в Ставке? Ну и как прошла встреча с Верховным?

–  Можете меня поздравить, теперь я - командующий Волховским фронтом!

–  Что ни говори, а талантливых людей Сталин ценит, дай пожму тебе руку!
– Будённый до боли сжал пальцы Мерецкова.
– Я был в Ставке, когда ты по телефону докладывал Верховному об освобождении Тихвина. Ему твой доклад был что бальзам на душу. «Ну вот, - сказал он, - наконец-то и хитрый ярославец - то есть ты, Кирилл, - утёр немцам нос!» - Маршал достал из портсигара папиросу и закурил. Освобождение Тихвина твоя первая крупная операция?