Мерецков. Мерцающий луч славы
Шрифт:
На «Дугласе» Мерецков прибыл в Ярославль, а уже через два дня специальный состав взял курс на Хабаровск. Через несколько суток прибыли туда.
– Кажется, сейчас к нам пожалуют гости, - предупредил Мерецков генерала Крутикова.
И точно, с докладом об обстановке на Дальнем Востоке прибыл командующий Дальневосточным фронтом генерал армии Пуркаев. Был он одет по-граждански, маршал понял, чем это было вызвано, и, когда Пуркаев пригласил его посетить штаб фронта, он согласился, одевшись тоже по-граждански. На нём была чёрная кожаная куртка, такая же фуражка и чёрные шерстяные брюки.
– Вы оделись во всё чёрное, как будто идёте на похороны, - усмехнулся член Военного совета
– А что, скоро мы будем хоронить Квантунскую армию, - ответил маршал.
Ему всё понравилось в штабе фронта, он даже похвалил генерала армии Пуркаева, но тот улыбнулся:
– Порядок в войсках - гарантия их боевой готовности!
Днём 13 апреля поезд прибыл в Ворошилов-Уссурийский. А на другой день было объявлено о создании Полевого управления Приморской группы войск из бывшего Полевого управления Карельского фронта, и подчинялась она Верховному Главнокомандующему. В неё вошли 1-я Краснознаменная армия генерала Саввушкина, 25-я армия генерала Максимова, 35-я армия генерала Зайцева и 9-я воздушная армия генерала Виноградова. Со всеми командармами Кирилл Афанасьевич познакомился сразу же, побывал в их войсках, а позже провёл с ними ряд учений.
Дни в Приморье были насыщены для Мерецкова до предела: работать вполсилы он не мог. Маршал установил тесный контакт с секретарём Приморского крайкома партии Пеговым. Как-то он зашёл к нему, и Николай Михайлович сообщил, что звонил Сталин и первый вопрос, который он задал, касался Мерецкова: был ли у него маршал?
– Так что у вас, Кирилл Афанасьевич, надёжная защита!
– улыбнулся Пегов.
– У командующего Тихоокеанским флотом адмирала Юмашева были?
– Собрался к нему, да на минуту заскочил к вам. Когда начнём боевые действия против японцев, мои армейцы будут взаимодействовать с военным флотом, и мне нужно уже теперь решить с Юмашевым узловые вопросы, провести ряд совместных учений по высадке морских десантов на берег противника.
Адмирал Юмашев тепло принял Мерецкова, познакомил его с руководящим составом флота. Маршал побывал с ним на кораблях.
– Иван Степанович, а вы знаете, что с нынешним наркомом Военно-Морского Флота адмиралом Кузнецовым я был в мятежной Испании?
– спросил Кирилл Афанасьевич Юмашева, когда, вернувшись с кораблей, они сидели в кабинете адмирала и пили флотский чай.
Юмашев смутился и ответил, слегка покраснев:
– Я слышал об этом, но деталей не знаю, Кирилл Афанасьевич.
– Мне нравится Николай Герасимович, есть в нём что- то такое, что притягивает к нему людей, - заметил маршал.
– И улыбка, и глаза, и манера поведения - всё у него имеется.
– Главное, однако, в том, что в нём живут люди и корабли, - проговорил Юмашев.
– Он эрудирован, начитан, никогда не повысит голоса. Да, я доволен, что у нас такой нарком. Но и суров он бывает порой, зато уж если накажет, то за дело.
– Адмирал посмотрел маршалу в лицо.
– И о вас, Кирилл Афанасьевич, я слышал лестные отзывы от того же Николая Герасимовича, когда он рассказывал мне, как вы и адмирал Головко подружились во время проведения Петсамо-Киркенесской операции.
– Верно, я бывал не раз в гостях у Головко, есть что-то общее между ним и Кузнецовым.
– Люди, как и реки, разные, и бурлят они неодинаково, - произнёс Юмашев.
– Ну а если серьёзно, адмирала и наркома роднит то, что оба рождены для большого флота, для кораблей! Головко родом из казаков, но флот для него стал родной семьёй. Он сам говорил мне об этом. Я постараюсь не хуже адмирала Головко взаимодействовать с армейцами, Кирилл Афанасьевич, - заверил маршала адмирал.
– Это дело чести флота, а она нам всем дорога!
До позднего вечера пробыл Мерецков
В день Победы, 9 мая, Мерецков находился на пограничной заставе, где в форме рядового пограничника изучал границу с Японией, в бинокль разглядывая японские рубежи. Срочно вернулся в Ворошилов-Уссурийский, где состоялись торжества по случаю разгрома немецко-фашистских захватчиков. А уже 20 мая маршал встречал первые эшелоны с прибывшими войсками 5-й армии генерала Крылова. Был солнечный день, по морю пробегала лёгкая зыбь, всю ночь дувший с океана ветер к утру устал и прилёг у скал отдохнуть. Поезд, выпуская клубы пара, затормозил и остановился. Из вагона вышел на перрон генерал Крылов и молодцевато отдал маршалу рапорт.
– Рад тебя видеть, Николай Иванович, ты ведь старожил Дальнего Востока, и этим всё сказано!
– Маршал крепко пожал ему руку.
– Потерь в дороге не было? Ну и хорошо. А воевать твои орлы умеют. Они это доказали в боях под Одессой, Севастополем, в Сталинградской битве. А сейчас откуда прибыли?
– Из Восточной Пруссии, товарищ маршал, чтобы усилить вашу Приморскую группу войск!
– На лице генерала засияла улыбка, было видно по всему, что он рад встрече с маршалом, которого давно знал и очень уважал.
– А я все эти дни ездил вдоль границы, был у моряков, изучал предстоящий театр военных действий, - усмехнулся маршал.
– Ты, Николай Иванович, наверное, обследовал тут каждую тропу, когда служил. Сколько лет отмахал на Дальнем Востоке? Пятнадцать?
– Шестнадцать!
– Крылов одёрнул китель.
– «Штурмовые ночи Спасска, волочаевские дни...» Эта песня и о нас, Кирилл Афанасьевич. Я ведь был здесь в Гражданскую войну, участвовал в штурме Спасска-Дальнего. В октябре двадцать второго года японские корабли покидали Амурский залив и бухту Золотой Рог, а мы, тогда краскомы, без боя вступили в город Владивосток.
– После паузы Крылов добавил: - Военный человек не выбирает, где ему служить: куда направит начальство, туда и поедет. Так и я...
(В 1962 году Н. И. Крылову было присвоено звание Маршала Советского Союза. Мерецков, в то время помощник министра обороны по вузам, от души поздравил его: «Нашему маршальскому полку прибыло, Николай Иванович!» - на что Крылов, улыбаясь, ответил: «Двадцать один год я шёл к этому званию, и оно мне дорого!» Мерецков спросил, мол, почему двадцать один год? Крылов ответил: «В июне 1941 года я был полковником, а в 1962 году стал маршалом, вот и считайте...» – А. 3.).
Первый опыт передвижения войск по горно-лесистой местности Мерецков приобрёл в июне, когда в период таяния снегов в горах и разлива рек переходил через Сихотэ-Алиньский хребет: Чугуевская опергруппа перебазировалась до побережья Японского моря. По труднопроходимым местам войска совершили многодневный переход на 350 километров. «Из Владивостока мы приехали в бухту Ольга, а оттуда повернули к Сихотэ-Алиню, - вспоминал Кирилл Афанасьевич.
– Во многих местах «виллис» не хотел подчиняться. Приходилось вылезать, всем нам впрягаться в цепи или канаты и километрами тащить его на себе. Давно уже не приходилось мне заниматься такой физической работой. Помню, как-то раз набрели в горах мы на избушку. Радушные хозяева предложили отдохнуть на полатях. Но беспокоить их не стали. Завернувшись в бурку, я улёгся спать на полу, а утром, проснувшись, увидел, что около меня спокойно ходят куры, загнанные хозяйкой на ночь в избу». По подсчётам моего адъютанта, мы преодолели в те дни 300 километров горных троп ».