Мерецков. Мерцающий луч славы
Шрифт:
Вот и Умань. С трудом пройдя через многие сторожевые посты, слушатели явились к армейскому командованию. Где-то тут находился полевой штаб Конармии и её начальник Зотов. Но к ним вышел... командарм Семён Будённый! Первое, что бросилось Мерецкову в глаза, - его лихо закрученные усы. Пышные, чёрные и без единого седого волоса.
(Позже Мерецков узнал, что когда Первая конная армия находилась на Кубани, близ Ростова-на-Дону, её посетил председатель ВЦИКа М. И. Калинин. Он-то и посоветовал Будённому сбрить усы, на что Семён Михайлович ответил:
– Не могу!
– Почему?
– Усы принадлежат не мне, они народные.
– А. 3.).
Будённый
– У нас в Конармии есть неписаный закон - рубить беляка до седла, а там он сам развалится!
«Академики» дружно захохотали.
– Я не шуткую, ребята.
– Будённый одёрнул френч.
– И ещё у нас живёт в сердце каждого бойца лозунг - биться с врагом до последней возможности, в плен не сдаваться! Надеюсь, что никто из вас не осквернит наши святые традиции, а в сражении приумножит их. Ну а теперь вам скажет несколько слов член Реввоенсовета, мой боевой друг Клим Ворошилов. А вот и он.
«Симпатичный мужик, как и у командарма, у него усы, но небольшие и подстриженные, - подумал Мерецков о Ворошилове.
– Наверное, подражает Семёну Михайловичу».
Ворошилов тоже был весел, шутил, ему хотелось знать все: кто такие «академики», откуда они родом, сколько курсов проучились, есть ли среди них бывалые бойцы. Убедившись, что пополнение в Конармию прибыло достойное, он подвёл итог беседы.
– В почёте у нас храбрецы, - довольно сказал Ворошилов.
– Их мы награждаем орденами, медалями. Так что желаю видеть вас в боях смелыми и дерзкими, а за орденами дело не станет. Вот ты как будешь воевать?
– Климент Ефремович в упор посмотрел на Мерецкова и ждал, что тот скажет.
Кирилл Афанасьевич за словом в карман не полез:
– Я раньше разведкой занимался, но если грянет бой, то и шашку могу в руки взять.
– Разведкой?
– переспросил Будённый.
– Тогда пойдёшь в 4-ю кавдивизию помощником начальника штаба Косогова по разведке.
– Он вызвал начальника разведотдела армии Стройло.
– Вот его, Мерецкова, - он кивнул на Кирилла Афанасьевича, - я определил к начдиву Коротчаеву. Растолкуй, чем он будет заниматься, потом отправь в штаб дивизии.
– Разведчики нам ох как нужны!
– заулыбался Стройло. Он поговорил с Мерецковым о задачах разведки, затем поручил своему помощнику отвести красного офицера к начальнику 4-й кавдивизии.
– Будет исполнено!
– отрапортовал помощник и пригласил Мерецкова следовать за ним.
«Видно сразу, что дисциплина в армии суровая», - отметил про себя Кирилл Афанасьевич.
Начдив, однако, встретил его настороженно, хотя генштабист ему понравился. Кряжистый, крутоплечий, взгляд у него с виду суровый, но в глазах теплота, и глядит они доверчиво, с веселинкой. А когда после беседы начдив узнал, что тот уже дважды бывал на фронте и даже успел в бою «схлопотать» пулю в ногу, отчаянно крутнул головой и не то с укором, не то с сожалением промолвил:
– За то, что ты смело пошёл на вражину, честь тебе и хвала, а то, что себя подставил пуле, не одобряю!
– Он закурил.
– Садись ближе к столу. Погляди на карту. Видишь, где рассредоточены полки Конармии?
– По всему району боевых действий, - ответил Мерецков, вмиг оценив плюсы и минусы такого расположения конармейцев.
– То-то, что по всему району, - усмехнулся
Мерецков почесал пальцами лоб.
– Что тут соображать-то? Надо собрать разведданные!
– Верно, но чтобы собрать их, тебе придётся пулей летать из одного полка в другой. Справишься?
– А то как!
– резко произнёс Мерецков.
– Этим делом я уже занимался, и получалось вроде неплохо.
– Где ты раньше этим делом занимался, мне знать не ведомо, - сухо заметил начдив Коротчаев, - а как будешь служить в моей дивизии, поглядим. Сейчас пойдём со мной, я дам в твоё распоряжение доброго коня.
– Голос у начдива был строг, но Кирилл Афанасьевич уловил в нём и теплоту, понял, что начдиву он понравился. Теперь бы делом доказать ему, что и сам он не лыком шит.
6
И снова началась у Мерецкова беспокойная жизнь.
В конце мая 4-я кавдивизия прорвала бандитский заслон (белополяки выставили бандитов по всей линии фронта, чтобы защитить себя от внезапной атаки красных) и вступила в бой с войсками Пилсудского. Белополяки оказали упорное сопротивление, и продвижение конников замедлилось. Начальнику штаба дивизии Косогову это не понравилось.
– Слушай, разведка!
– Он посмотрел на Мерецкова и его помощника, высокого чубатого парня из бывших студентов.
– Где твои глаза? Мы - конница, наше дело - прорвать оборону врага и ударить по его тылам, атаковать огнём и клинком, применяя манёвр на широком просторе, а не посылать дивизию на проволочные заграждения. Ищи обход, иного выхода у тебя нет!
Мерецков помялся. Искать обход, когда над тобой враг занёс клинок, не очень-то приятное занятие, того и гляди попадёшь под его удар, и поминай как звали! Кирилл Афанасьевич уже был бит и теперь осторожничал, хотя ему до боли хотелось поскорее найти обход, чтобы конники ринулись в бой. Как молодой генштабист, он видел, что Конармия зачастую воюет не по-кавалерийски, всё чаще она спешивается, чтобы пробиться через проволоку и окопы. Но так фронт не прорвёшь! А где найти этот проклятый обход? Разведотряды, куда Мерецков их ни направлял, натыкались на плотный огонь и глубокоэшелонированную оборону. Мерецков полагал, что в таких случаях надо менять тактику боя, искать что-то новое. Сказал об этом командиру 1-й бригады Фёдору Литунову, человеку храброму и дерзкому в рукопашной схватке, но тот едва не выругался.
– Кто из нас разведка, ты или я?
– дерзко спросил он Мерецкова.
– Это, дорогой мой «академик», твоё дело - показать мне, где находится противник. А моё дело - ударить по нему так, чтобы сломать его оборону!
– А по мне, Фёдор, надо нам с тобой действовать вместе, - серьёзно возразил Мерецков, - а не ждать, когда найдём этот самый обход. Разве нельзя ударить по белоказакам там, где у них слабое место?
– Можно!
– согласился Литунов.
– Но где у них это слабое место?