Мерецков. Мерцающий луч славы
Шрифт:
– Велено быть у Ворошилова к пяти вечера.
Будённый взглянул на часы.
– У тебя, Кирилл, в резерве минут сорок, так что зайдём ко мне в инспекцию.
Здесь Мерецков увидел тех, с кем познакомился ещё на Гражданской войне, и тех, с кем учился в Военной академии. Первым подал голос Иван Тюленев, помощник инспектора кавалерии.
– Кирилл, рад тебя видеть!
– воскликнул он.
– Помнишь, как мы с тобой зубрили в академии военную науку?
– Как не помнить, Иван Владимирович!
– Мерецков крепко пожал ему руку.
– Я ещё не забыл, как вы были комбригом в Первой конной
– То было жаркое время, оно нет-нет да и саднит мне душу, - признался Тюленев.
– Ведь мы теряли в боях друзей и соратников.
– Но главное, что мы крепко били белых генералов - и Мамонтова, и Шкуро, и Деникина, и Врангеля... Сколько их было? Десятки! А Будённый был и есть один!
– и Семён Михайлович заразительно рассмеялся, его пышные усы, о которых в Конармии ходили легенды, вздрагивали, а глаза светились.
Бывшие конармейцы смеялись, шутили, вспоминали разные эпизоды из своей фронтовой жизни. В кабинет вошёл личный секретарь Будённого Павел Белов, прославившийся в годы войны как командир 1-го кавалерийского корпуса.
– Семён Михайлович, вас приглашает к себе товарищ Ворошилов, он только что звонил.
Будённый плечом толкнул дверь и вышел. Но не успел Мерецков уйти, как он вернулся и сказал Тюленеву, чтобы тот взял папку с документами и что они сейчас пойдут к начальнику штаба. Будённый взглянул на Мерецкова.
– Кирилл, поспеши к Ворошилову: он собирается ехать в Кремль.
Ворошилов сидел за столом и просматривал документы, когда Мерецков открыл дверь кабинета.
– Заходите, Кирилл Афанасьевич!
– Наркомвоенмор усадил его в кресло, сел рядом с ним.
– Как служится?
Мерецков ответил, что всё идёт хорошо, правда, на учениях приходится много работать, нередко домой возвращается глубокой ночью, а то и вовсе остаётся ночевать в лагерях. Ворошилов слушал его молча, не перебивая, но то и дело поглядывал на часы.
– Я вот зачем вас вызвал, - поднял брови Ворошилов.
– Группа командиров Красной Армии едет в служебную командировку в Германию. В её состав включены и вы. Что будете там делать? Знакомиться со службой немецких военных штабов. Немцы покажут вам войсковые учения. Человек вы опытный и знаете, что нас особенно интересует. Всё полезное у немцев нужно взять на вооружение. Они ведь тоже кое-что перехватили у нас, так надо ли нам стесняться?
– Он с минуту помолчал.
– Почему-то Корк не включил вас в группу отъезжающих, я распорядился внести вас в список. Вы что, не ладите с командующим округом?
– Ничего такого нет. Видимо, Август Иванович не может обойтись без меня как штабного работника. Других причин не вижу.
Ворошилов необычно строго посмотрел на Мерецкова. В его глазах блеснули искорки и тут же угасли.
– Очень важно, чтобы вы понимали командующего и во всём ему помогали, - сказал Климент Ефремович.
– Корк из числа тех, кому наша армия дорога, и вам с ним делить нечего!
– Наркомвоенмор позвонил своему заместителю по разведке.
– Сейчас я пошлю к вам Мерецкова, он тоже едет в Германию. Поговорите с ним, что и как ему там делать, а я уезжаю в Кремль к товарищу Сталину.
– Положив трубку, Ворошилов взглянул на Кирилла Афанасьевича.
– Всё слышали?
– Так
– Мерецков встал.
– Разрешите идти?..
– Идите, но не спотыкайтесь!
– Ворошилов хитро прищурил глаза.
«Но не спотыкайтесь... О чём это он? Наверное, обо мне не очень лестно отозвался Корк, - размышлял Мерецков, направляясь в штаб округа.
– А вот поездка в Германию мне на руку. Посмотрю, как работают немецкие штабы, что у них появилось нового, что они скажут о деятельности наших штабов и скажут ли». Он вышел из машины и поднялся по ступенькам подъезда штаба. Навстречу ему шёл командующий.
– Были у наркомвоенмора?
– спросил он, остановившись.
– Вместе с другими командирами я еду в Германию, - коротко объяснил Кирилл Афанасьевич.
– Странно, однако, мне он об этом не говорил. Когда отъезжаете?
– Завтра в семь вечера.
– Тогда передайте дела своему заместителю, а сами идите домой готовиться к командировке.
– Помолчав, Корк спросил: - Обо мне шла речь?
– Да. Ворошилов сказал, что вы из числа тех, кому наша Красная Армия дорога.
Корк усмехнулся, зацепил Мерецкова взглядом.
– Умеет Климент Ефремович находить для нас нужные слова.
– Он пожал Кириллу Афанасьевичу руку.
– Успешной вам поездки!..
На Белорусском вокзале, откуда поезд уходил в Германию, было многолюдно. С утра, когда Кирилл Афанасьевич по просьбе жены ходил в магазин за продуктами, накрапывал дождь, а к полудню распогодилось, солнце щедро палило, было по-летнему тепло. Посадку пока не объявили, и Мерецков прошёл в здание вокзала, чтобы взять на дорогу пару бутылок пива. Уже расплатился с продавцом, как вдруг у буфета, в пяти шагах от себя, увидел Татьяну Кречет. У Мерецкова забилось сердце то ли от волнения, то ли от воспоминаний о пребывании в госпитале. Татьяна стояла у буфета и ждала, когда подойдёт её очередь. Глаза у неё были задумчивые. Он хотел было подойти к ней, но в последнюю секунду решил этого не делать. С тех пор, как они виделись в последний раз, прошло восемь лет, но она как будто не изменилась. Татьяна взяла из рук девушки-продавщицы пакет с конфетами и, отходя в сторону, заметила Мерецкова и на мгновение замерла.
«Она узнала меня!» - едва не крикнул он и торопливо шагнул к ней.
– Вы ли это, Татьяна?
– Он улыбнулся.
– Я, Кирилл.
– Она тоже улыбнулась, глаза её заискрились, а взгляд стал добрым, любящим, отчего у Кирилла Афанасьевича снова забилось сердце.
– Не забыли, как меня звать...
– Он взял её за руку и отвёл в сторону.
– Как вы оказались на вокзале?
Татьяна ответила, что приехала в Москву к тете, которая перенесла операцию, и две недели провела у неё, пока тётя не поправилась.
– Вы с мужем приехали?
– спросил Мерецков.
– Мужа у меня теперь нет...
– глухо произнесла она, и её лицо вмиг потемнело. Глаза стали чужими и какими-то тусклыми, словно их накрыл туман.
– Вы разошлись?
– Нет... Я его похоронила...
– Она помолчала.
– Машина скорой помощи на полном ходу столкнулась на переезде с грузовиком, и Альберт погиб. Он ударился головой об асфальт на дороге. Это было ужасно, когда я увидела его, потеряла сознание...
– Давно это произошло?