Мерецков. Мерцающий луч славы
Шрифт:
– Героя Урала, Туркестана и Перекопа с нами больше нет, - ломаным голосом произнёс он и смахнул со щёк покатившиеся слёзы.
В Колонном зале Дома союзов, где был установлен гроб с телом Михаила Васильевича Фрунзе, Мерецков стоял в почётном карауле, и слёзы блестели на его глазах.
Ночь он провёл неспокойно, сон никак не шёл к нему. Все мысли были о нём, о Фрунзе. Так с ним бывало не раз, когда в Гражданскую войну он терял близких ему людей.
Утром Мерецков прибыл на службу и узнал, что в Красной Армии произошли новые назначения. Председателем Реввоенсовета СССР стал Климент Ефремович Ворошилов, а Московский военный округ возглавил видный военный деятель Георгий
– Кирилл, у вас ведь дома малыш, не помешаю?
– Как можно так говорить, вы для нас с женой будете дорогим гостем!
– Ну, если так...
– улыбнулся Базилевич.
Они вошли в квартиру, и Мерецков весело сказал:
– Дуняша, у нас гости!
Жена вышла из детской, прикрыв за собой дверь. Увидев Базилевича, она смутилась, вмиг поправила причёску и подошла к нему.
– Я Евдокия Петровна или просто Дуня!
– И протянула ему руку.
– А я Георгий, помощник товарища Ворошилова!
– Он пожал ей руку, застыв у порога.
– Кирилл Афанасьевич пригласил меня в гости, и я, как видите, прибыл.
– Вот и хорошо!
– одобрительно воскликнула хозяйка.
– Садитесь, пожалуйста. Малыш спит, и я буду вас кормить.
Она быстро накрыла стол. Кирилл Афанасьевич принёс из кухни водку и шампанское.
– Мы с вами, Георгий Дмитриевич, закончили рабочий день, а потому вправе употребить горючку!..
За столом завязалась оживлённая беседа. Хмельное дало себя знать. Но если Базилевич с первых же минут был весел, разговорчив и сыпал шутками, то Кирилл Афанасьевич поначалу был сдержан - в гостях у него находился не кто-нибудь, а правая рука командующего Клима Ворошилова, человека необычайно популярного в Красной Армии, - но потом и сам стал рассказывать о себе, о том, какая судьба выпала ему на нелёгком, как он выразился, «солдатском» поле. Глядя на мужа, Дуня радовалась: на службе у него дела идут хорошо, а большего она и не желала.
– В жизни, Кирилл, я лёгких путей не выбирал.
– Базилевич произнёс это тихо и, как показалось Мерецкову, с грустью. Он перешёл на «ты».
– Тебя вражеская пуля жалила в боях три раза, а меня восемь раз шарахнуло! Так оно и должно быть, ведь я на девять лет старше тебя, Кирилл! Ещё до революции на Юго-Западном фронте в пятнадцатом году я был поручиком и командовал ротой. Два года не вылезал с переднего края и получил «в награду» шесть ранений! Да, что и говорить, досталось мне...
У Мерецкова с Базилевичем, теперь уже командующим войсками округа, сложились доверительные отношения.
Кому-кому, а Мерецкову на хороших военачальников чертовски везло! Более трёх лет он бок о бок работал с Базилевичем. На смену ему в округ пришёл Иероним Петрович Уборевич. А сблизился с ним Кирилл Афанасьевич при необычных обстоятельствах. Когда Уборевич принял дела, он двое суток знакомился с комсоставом округа, но Мерецкова, в то время исполнявшего обязанности начальника и комиссара штаба округа, почему-то не вызывал. Наконец к нему явился адъютант Уборевича и принёс пакет.
– Командующий товарищ Уборевич поручил мне вручить его вам!..
Мерецков вскрыл пакет и обнаружил в нём задание на командно-штабное занятие «Встречный бой стрелковой дивизии». На время занятия он назначался командиром дивизии, а работники штаба, находившиеся в его подчинении, - командирами полков и должностными лицами штаба дивизии. Время занятий - двенадцать ноль-ноль, место занятий - кабинет командующего.
Мерецков оперативно провёл занятие, и, когда Уборевич сделал разбор, он высоко оценил его действия.
– Вы работали лучше и быстрее, нежели офицеры немецкого Генерального штаба, на занятиях у которых мне недавно пришлось быть, - подчеркнул Иероним Петрович.
– Меня это радует, и я надеюсь, что мы с вами сработаемся и от этого выиграет боевая подготовка войск округа.
В Гороховецких лагерях проходила артиллерийская стрельба, на которую были приглашены начдивы, начальники военных училищ и руководящий состав округа. Эти сборы готовил и проводил Мерецков. Перед поездкой в лагеря Уборевич вызвал его и начал задавать вопросы по теории артиллерийской стрельбы. Кирилл Афанасьевич знал, что по профессии командующий сам артиллерист, поэтому, чтобы не попасть впросак, тщательно подготовился к этим стрельбам. Мерецков ответил на все вопросы Уборевича. Тогда командующий на чистом листе бумаги стал показывать ему, как вести стрельбу артиллерийским дивизионом.
– Что хочу вам посоветовать, - проговорил Уборевич.
– Вам придётся первому командовать дивизионом. С вас будут брать пример другие, а потому вы должны быть на высоте. Приходите ко мне к концу дня, и мы с вами потренируемся.
Стрельбы прошли успешно. Дивизион Мерецкова не подкачал. Кирилл Афанасьевич был доволен, а когда Уборевич объявил ему благодарность, чувствовал себя на седьмом небе.
Утром, как только Мерецков прибыл на службу, его вызвал Уборевич.
– Знаете, о чём я подумал, когда вчера мы проводили стрельбы?
– спросил он, едва Кирилл Афанасьевич сел к столу, где командующий разложил карту.
– Нам надо создать базу для обучения танкистов. Полигон, стрельбище и учебные поля, которые мы имеем, уже не отвечают требованиям времени.
– Я об этом уже думал, - сказал Кирилл Афанасьевич.
– У меня даже есть план на этот счёт, и я готов показать вам его.
– Что меня ещё волнует?
– продолжал Уборевич.
– Я пришёл к выводу, что угроза нападения на важные объекты в глубоком тылу ещё более возросла, поэтому нам надо усилить средства противовоздушной обороны. Оба этих вопроса я поставлю на Реввоенсовете, ибо для этого нужны деньги, и немалые.
И в октябре 1929 года Уборевич сделал это на заседании Реввоенсовета СССР.