Мэрилин Монро. Тайная жизнь самой известной женщины в мире
Шрифт:
Записку доставили в тот же день. Ли Страсберг, получив ее, немедленно позвонил доктору Крис. Ему сказали, что у Мэрилин была попытка суицида и что именно это было причиной ее госпитализации. Ему оказалось достаточно этих слов, чтобы решить, что его звездная ученица находится именно там, где и должна находиться. Ни один из Страсбергов не стал оспаривать распоряжения ее доктора.
В четверг утром, как только Мэрилин по крайней мере изобразила, что она совершенно спокойна, ей позволили сделать один телефонный звонок. Она понимала, что ей нужно связаться с кем-то, кто способен перевернуть землю, но вытащить ее отсюда. Она была в растерянности, не зная, кому позвонить. Кто был самым упрямым человеком из всех, кого она знала? Кто не принял бы ответ «Нет»? Ответ был ясен: Джо ДиМаджио. Их брак закончился плачевно, это верно. Однако, зная этого человека и то, как он реагировал на возникающие проблемы,
Друг Джо, Стэки Эдвардс, вспоминал: «Я полагаю, что Джо был во Флориде, потому что он обычно тренировал там «Янки». Он рассказал мне, что сидел в своей комнате в мотеле, тянул пиво и смотрел телевизор, когда зазвонил телефон. Это была Мэрилин. Рыдая, она сказала, что находится в доме для умалишенных в Нью-Йорке и ей очень нужно, чтобы он вытащил ее оттуда. Он думал, что это шутка или она, напившись и наглотавшись таблеток, бредит. Но затем, после того, как он успокоил ее, она рассказала ему всю эту историю. Не знаю, как она разыскала его в мотеле, что подобно поиску иголки в стоге сена, но она нуждалась в нем. Это было все, что ему было нужно услышать. Он вылетел ближайшим самолетом».
Ей было очень нужно, чтобы Джо ДиМаджио оказался в Пэйн-Уитни в тот же вечер и потребовал, чтобы Мэрилин Монро была освобождена и передана на его попечение на следующее же утро. Он заявил, что ему плевать, кто должен разрешать этот вопрос, он просто требует, чтобы это было сделано. Ему ответили, что только доктор Крис может разрешить отпустить своего пациента. «Мне плевать, кто это сделает, — резко произнес Джо, — но если кто-то не освободит ее из этого места, клянусь Христом, я разнесу эту больницу по кирпичику». Тогда его соединили по телефону с доктором Крис, которая заперла свою пациентку в этой лечебнице за четыре дня до этого и даже не появилась, чтобы сказать ей «привет» или «как дела?». Доктор сказала, что, если Мэрилин не нравится это место, возможно, ей будет легче в другом? Джо позже говорил, что не мог поверить своим ушам, или, как сказал Стэки Эдвардс: «По-моему, эту докторшу саму надо запереть где-нибудь. Она говорила так, как будто Мэрилин выбирала курорт. Чтобы она сделала то, что от нее требовалось, Джо сказал: «Да, отлично, так мы и сделаем. Только давайте мы пока вытащим ее отсюда. Пожалуйста». На следующий день Мэрилин быстро отпустили.
«Как вы посмели предать меня?»
Утром в пятницу 10 февраля Ральф Робертс, хороший друг Мэрилин и массажист, забрал ее у черного хода Пэйн-Уитни, а затем посадил на заднее сиденье своей машины, где уже находилась доктор Крис. В автомобиле, по пути к квартире Мэрилин, она высказала доктору Крис все, что у нее накопилось. «Как вы посмели предать меня? — кричала Мэрилин на доктора. — Я доверяла вам. Как вы могли проделать такое со мной? Вы даже не навестили меня. Что с вами такое?» Робертс вспоминал: «Мэрилин кричала на доктора так, как могла вопить только она. Она была похожа на ураган. Я не думаю, что доктор Крис когда-либо видела ее такой, и она была очень испугана энергией Мэрилин».
«Мы высадили Мэрилин, и я отвез доктора домой. Было большое движение, мы двинулись по Западному шоссе через реку, и доктор Крис дрожала и раз за разом повторяла: «То, что я сделала, ужасно, ужасно, ужасно. О боже, я даже не понимала, что я натворила».
Некоторые люди сомневаются в точности воспоминаний Робертса. Будучи близким другом Мэрилин, он безусловно стоял на ее стороне, описывая полное раскаяния поведение психиатра. Возможно, он понимал, что Мэрилин хотела бы, чтобы об этой истории стало известно как можно меньше. Поскольку доктор Крис признавалась, что совершила нечто ужасное, то, возможно, Робертс мог сказать, что Мэрилин не должна была быть госпитализирована. В любом случае Робертс поддерживал эту версию пребывания Мэрилин в Пэйн-Уитни, поскольку многие хотели видеть в этом эпизоде ужасную ошибку, совершенную в отношении Мэрилин, неверный диагноз некомпетентного доктора.
«Как только Джо устроил Мэрилин в ее квартире, он понял, что, возможно, Мэрилин действительно не в себе, возможно, мысль врача двигалась в правильном направлении, только были выбраны неверные средства, — сказал Стэки Эдвардс. — Мэрилин была не в порядке. Она кричала, плакала и была дезориентирована. После нескольких дней без таблеток ее нервная система была совершенно разрегулирована. Он просто не мог поверить своим глазам, настолько она похудела. Успокоив ее, он убедил ее позволить ему выбрать для нее другую больницу — госпиталь пресвитерианского университета в Колумбии. Она сказала, что ляжет туда, но он должен ей пообещать, что не уедет из города и будет навещать ее каждый день, который она будет там находиться. Он согласился».
Приблизительно в пять часов пополудни в тот же день Мэрилин поступила в
Когда она наконец вышла из этой больницы, Мэрилин оказалась лицом к лицу с возбужденной толпой репортеров и фотографов. Но самым потрясающим элементом этого хаоса было то, что она, казалось, наслаждалась этой ситуацией. За исключением нескольких случаев в своей прошлой жизни, например, ситуации, когда она объявила о своем разводе с Джо, Мэрилин обычно светилась в присутствии репортеров. Она любила внимание публики, даже если ее частная жизнь шла ко дну. Кроме того, она знала, что это ее работа кинозвезды, которая должна выглядеть и действовать как Мэрилин Монро, даже если на душе у нее кошки скребут. Независимо от повода, она обычно умела играть свою роль. Фактически к этому времени — 1961 год — такое поведение стало ее второй натурой.
Однако, когда она добралась до дома, Мэрилин ожидали две неожиданные проблемы. Во-первых, ей позвонил Док Годдард — муж Грейс. Много лет она ничего не знала об этом человеке. Она даже не помнила, когда в последний раз разговаривала с ним. После нескольких шуток он сказал, что ему надоело читать в газетах о том, что Грейс настояла на браке Мэрилин с Джеймсом Догерти. Он собрался написать книгу, где намерен открыть всю правду — по его мнению, это Мэрилин в этих отношениях действовала агрессивно и фактически потребовала от Грейс убедить Догерти жениться на ней. Он сказал, что устал от обвинений в том, что ее первый брак был устроен из-за его переезда к новому месту работы, и Годдардам пришлось бросить Норму Джин одну. Мэрилин это сильно не понравилось, и она сказала ему, что, если он напишет о ней книгу, она подаст на него в суд. Она также заявила, что Грейс будет очень разочарована, узнав об этих его планах. Беседа закончилась крайне неприятно. Затем, не прошло и часа, как она с удивлением нашла среди почты открытку со словами «Так держать!» от ее отца, Стэнли Гиффорда. Слишком много прошлого неожиданно всколыхнулось в совершенно неподходящее время. Как вспоминала Пат Ньюкомб, присутствовавшая при этом, Мэрилин закатила истерику. Стэнли Гиффорд отказался от любых контактов с Мэрилин, а теперь, внезапно, когда она стала более известна, чем когда-либо, и о ней стало известно, что она побывала в психиатрической лечебнице, он снова объявился? Где его открытки, поздравлявшие ее со многими значительными событиями в ее жизни? Нет, Стэнли Гиффорду не позволено войти в жизнь его дочери, решила Мэрилин. Слишком поздно — она не будет отвечать на открытку.
Пропитанные кровью письма Глэдис
В ту же неделю, когда Мэрилин Монро мучилась в Пэйн-Уитни в Нью-Йорке, ее мать пережила нечто подобное в санатории «Рок-Хэйвен» в Калифорнии.
Глэдис Бейкер Эли, которой было уже шестьдесят лет, к этому времени официально поставили диагноз «параноидальная шизофрения». Это было понятно уже давно. Она была очень несчастна в «Рок-Хэйвен». Глэдис никогда не была счастлива, ни в одном санатории. Никто в «Рок-Хэйвен», казалось, не верил в христианскую науку и не понимал ее, что было для Глэдис просто невыносимо. Она была невероятно набожна и еженедельно посылала брошюры об этом учении всем, кого знала, включая своих дочерей, Мэрилин и Бернис. Теперь, когда ее душевная болезнь усилилась, она стала верить, что доктора в «Рок-Хэйвен» отравляют ее пищу. Она написала дочерям, что ей надо выйти на свободу, или, как она написала Бернис, «я вскоре умру от всего этого яда». Она также полагала, что во время сна ее опыляют инсектицидами. Кроме того, из-за своей веры она стойко отказывалась от любого лечения проявлений шизофрении. Поэтому у нее не наблюдалось никакого улучшения; ее душевное состояние ухудшалось с каждым днем.
Однажды вечером, в то время, когда Мэрилин была в Пэйн-Уитни, Глэдис узнала в новостях по телевидению, которые смотрели все пациенты в санатории, о явном душевном заболевании ее дочери. Потрясенная увиденным, она удалилась в свою комнату. Когда несколько часов спустя медсестры пошли проведать ее, они увидели, что ее простыни пропитаны кровью. Глэдис была без сознания. Очевидно, она разрезала лезвием левое запястье — где она его взяла, выяснить не удалось. Однако вместо того, чтобы разрезать запястье поперек — что привело бы к сильному кровотечению и смерти, — она разрезала руку вдоль. Поэтому кровотечение было более медленным и в конечном счете она просто потеряла сознание. Ее быстро отправили в Хантингтонскую больницу в Пасадене, где она провела три дня. Вызвали Бернис, которая попросила, чтобы больница ничего не сообщала Мэрилин. Бернис понимала, что у ее сестры и так достаточно проблем, и она не хотела еще больше волновать ее.