Мэрилин Монро. Тайная жизнь самой известной женщины в мире
Шрифт:
Роз Энн Купер, помощница медсестры в «Рок-Хэйвен», вспоминала: «Я сама попыталась связаться с Мэрилин Монро, чтобы рассказать ей о том, что случилось. Я разговаривала с человеком по имени Джон, который сказал, что он ее менеджер [обратите внимание: возможно, это был Джон Спрингер, специалист по печати и рекламе Мэрилин]. Он был очень резок со мной. Он хотел узнать, жива ли Глэдис. Я сказала — да, жива. «Прекрасно, — сказал он мне, — тогда не обязательно сообщать эти новости мисс Монро прямо сейчас. У нее и без этого много проблем». Он сказал, чтобы я позвонила Инес Мелсон [которая занималась делами Мэрилин]. Я позвонила. С ней разговор был еще более неприятным. «Вам много платят за то, чтобы вы следили за миссис Эли, дабы она ничего себе не повредила», — зло сказала она. Когда я сказала ей, что мы не можем контролировать ее 24 часа в сутки, она спросила: «Почему нет? Я думала, что вы окажетесь способны сделать это. В противном случае, за что мы вам платим?» Это было очень неприятно. Наконец я спросила, скажет ли она Мэрилин, что ее мать пыталась совершить самоубийство? Она ответила: «Безусловно, я не сделаю ничего подобного. Я не собираюсь
Когда Глэдис была наконец возвращена в санаторий, ее в течение многих недель накачивали седативными препаратами, никогда не оставляя одну. Намного позже, когда она больше не была под воздействием седатиков, ее взяли на пикник. Роз Энн Купер вспоминала: «Группе женщин, включая Глэдис, позволили покинуть санаторий вместе с двумя медсестрами, чтобы помочь им сделать покупки в местной аптеке. В какой-то момент медсестра поняла, что Глэдис исчезла».
Началась суета. Искали Глэдис. К счастью, через полчаса ее нашли сидящей на автобусной остановке. Глэдис объяснила, что она направлялась в Кентукки. «Я должна найти моих детей, — сказала она. — Мой муж похитил моих детей».
Возвращение под защиту Синатры
Через несколько месяцев после выхода из больницы Мэрилин Монро помирилась с человеком, которого она теперь считала своим спасителем, — Джо ДиМаджио. Однако они оба решили не оформлять свои отношения. За последующие годы неоднократно говорилось, что они собирались снова пожениться. Это неверно. Главное препятствие между ними было в том, что Мэрилин намеревалась восстановить свою карьеру, в то время как Джо решительно выступал против этого. Никто в жизни Мэрилин в то время не почувствовал, что она собиралась повторить прошлый опыт. Только спустя много лет после ее смерти некоторые люди, которые толком ее не знали, начали полагать, что она могла вступить в повторный брак с ДиМаджио. Как мы увидим позднее, она даже в то время начала снова встречаться с Фрэнком Синатрой, поэтому ясно, что она не собиралась выходить замуж за Джо. Кроме того, ни один из его друзей по бейсболу или деловых партнеров, у которых также брались интервью для этой книги, не чувствовал, что он намеревался вступить с ней в повторный брак. Однако их отношения явственно претерпели изменения. Во время их брака он был холоден и даже оскорблял ее, а теперь заботился о ней и любил ее. Казалось, он хотел сделать все, что было в его силах, чтобы сделать ее счастливой. Он даже сказал ей, что, если бы он был на ее месте несколько лет назад, то тоже развелся бы. Кроме того, он сказал, что благодаря психотерапевту, которого порекомендовала ему Мэрилин, он стал намного лучше. Однако время от времени он мог снова становиться опасно властным и, как в старые времена, ревнивым к вниманию, которое было направлено на нее всюду, куда бы они ни пошли вместе. Кроме того, он порой очень настойчиво вторгался в ее личную жизнь. Например, согласно рассказу Бернис Миракл, он порой копался в ее мусоре, выискивая чеки, чтобы посмотреть, сколько она заплатила за некоторые вещи. Он всегда был скупым, и, если считал, что она заплатила очень много, он сердито выговаривал ей за это с чеком в руке. Неизбежно Мэрилин выхватывала бумажку у него из руки и отвечала, что это ее личное дело. «Как ты смеешь копаться в моем мусоре?» — с огорчением спрашивала она. Подобные разговоры заканчивались громкими перепалками. Мэрилин изо всех сил старалась игнорировать подобные моменты, но ей это давалось с большим трудом.
В марте 1961 года они поехали вместе отдыхать на уединенный курорт в Редингтон-Бич, во Флориде. Безусловно, Мэрилин нуждалась в отдыхе. Незадолго до их отъезда она очень расстроилась из-за статьи, где упоминались слова Кей Гейбл (как потом выяснилось, ошибочно), что якобы она считает Мэрилин ответственной за смерть своего мужа. «Джон [Спрингер, специалист по печати и рекламе Мэрилин] сказал мне: «Ни за что не посылайте это Мэрилин. Если она увидит это, я не знаю, что она сделает, — рассказывала Диана Стивене. — Просто перешлите материал Аарону [Фрошу, ее адвокату]». Я так и сделала. Но Мэрилин все же увидела эту статью. Я думаю, что она зашла в офис Аарона и увидела вырезку, лежавшую у него на столе. Она набросилась на него: «Как вы смеете прятать это от меня? — спросила она меня по телефону. — Я должна знать, что происходит. Я — единственная, кто не знает, что, черт возьми, происходит! Передайте Джону, что я очень, очень сердита. Я должна уволить его за это». Я попыталась объяснить ей, что все мы просто беспокоились о ней, но она не хотела слушать меня. «Черт побери, все так беспокоятся о бедной, несчастной Мэрилин. Бедная, бедная Мэрилин рехнулась и не может справиться с прессой. Я не хочу этого слышать. Я не хочу больше ни слова слышать об этом!» Затем она бросила трубку. Я тут же сообщила об этом разговоре Джону, и он сразу же перезвонил ей. Из разговора стало ясно, что она на пределе и с ней не все в порядке».
Вскоре Мэрилин получила
В конце апреля Мэрилин решила поменять квартиру в Лос-Анджелесе. Именно тогда она узнала, что ее подруга Пат Кеннеди Лоуфорд беременна своим четвертым ребенком. «Я помню, как Пат сказала: «Я даже не знаю, как сказать об этом Мэрилин, при том, что происходит в ее жизни. Боюсь, что это причинит ей еще большую боль, — рассказывал один из родственников Пат. — У меня уже есть трое детей. Она же хочет хотя бы одного». Конечно, у нее не было выбора, и ей пришлось все рассказать Мэрилин, когда та вернулась в Лос-Анджелес. К тому времени она была приблизительно на шестом месяце беременности. Позже она сказала мне, что, когда Мэрилин увидела ее, она просто подскочила от волнения. Затем она обвила руками талию Пат и начала плакать, настолько она была счастлива. Я полагаю, что это добавило новую грань в дружбу Пат с Мэрилин, когда она поняла, что Мэрилин была способна отбросить собственную печаль, по крайней мере, на какое-то время, и разделить радость Пат. Она сказала мне: «Я думаю, что она замечательная женщина и стала бы отличной матерью. Я каждый вечер молюсь, чтобы у нее родился ребенок. Я знаю, что это изменило бы ее жизнь, если бы ей было за кого волноваться...»
В это время, как уже говорилось ранее, Мэрилин вновь сблизилась с Фрэнком Синатрой. Неизвестно, что чувствовал Джо ДиМаджио, узнав об отношениях Мэрилин и Фрэнка, и было ли это для него важно. Ясно, что оба были в курсе этих отношений, поскольку в это время Мэрилин наверняка не встречалась бы с Фрэнком, если бы Джо был резко против. Со своей стороны, хотя Синатра в то время встречался с Джульеттой Проувс, Фрэнка все еще тянуло к ней и, по мнению тех, кто ее хорошо знал, не смог воспротивиться этому влиянию. «Он, без сомнения, любил ее, — говорил Милт Эббинс, который был близким другом Синатры, а также вице-президентом продюсерской компании Питера Лоуфорда. — Тем не менее к 1961 году он относился к ней скорее покровительственно, чем страстно. Я помню инцидент, в котором принимал участие президент Кеннеди, недавно вступивший в свою должность. Мы с Питером устроили завтрак для Кеннеди, Фрэнк был приглашен на него. У нас был специальный повар, который был приглашен, чтобы приготовить феттучини Альфредо, телятину на шпажках, салат и мороженое на десерт. Секретарь Синатры позвонил в последнюю минуту и сказал, что Синатра не сможет прийти, потому что он простудился. Я был удивлен. Ведь здесь ДФК. Он не может подвести ДФК. Я знал, что Фрэнку нравился этот парень, что он участвовал в его предвыборной кампании, так что это показалось мне странным. Позже я узнал, что накануне Мэрилин оставалась с ним на выходные и неожиданно ушла, никому не сказав, куда она направляется. Он был ужасно обеспокоен и целый день искал ее. Оказалось, что она ушла за покупками. По-моему, это ясно доказывает, насколько он заботился о ней, если согласился пропустить завтрак с президентом, чтобы узнать, куда же, черт возьми, делась Мэрилин».
Руперт Аллан подтверждает: «Я всегда думал о Фрэнке и Мэрилин как о несчастных влюбленных. В другое время и в другом месте они были бы вместе. Он сильно любил ее. Однако к 1961 году она была в таком состоянии, что, как мне кажется, большую часть времени его просто раздражала. Он считал, что ей надо больше работать, чтобы взять себя в руки, так что порой она прогоняла его. Кроме того, Синатра, конечно, не хотел связываться ни с кем, кого считал слабым и уязвимым».
Действительно, женщины вроде Мэрилин создавали слишком много неприятностей. Ему нравились дамы с большей внутренней силой и уверенностью в себе, подобно Аве Гарднер и его матери, Долли Синатре, — это был его идеал женщины. Часто у него не хватало терпения общаться с неустойчивыми людьми вроде Мэрилин. Недавно выпущенная из психиатрической больницы, Мэрилин не являла собой образец психической устойчивости, когда была с Синатрой в то время, и он не всегда относился к ней с должным терпением. Например, во время одной вечеринки у него в доме Мэрилин начала заводиться и рассказывать гостям грустные истории из своего детства. Казалось, она находится на грани срыва, и тут Фрэнк оборвал ее. «Послушай, Норма Джин, — сказал он. — Мы совершенно не хотим выслушивать все это. Соберись или уйди. Ей-богу, я тебе не нянька». Она встала и убежала в свою комнату.
Кое-кто из знакомых Синатры считал, что единственная причина, по которой он оставался с ней, была жалость. «Если Мэрилин Монро хотела секса, а она постоянно старалась ощущать себя желанной, г. С. играл роль сэра Галахада и отвечал на это желание, — сказал его давний камердинер Джордж Джекобc. — Он редко бросал старых друзей. Это соответствовало его образу покровителя: давать чаще, чем получать. [Однако] г. С. не покидали неприятные предчувствия по поводу отношений с Мэрилин. Она была одной сплошной проблемой...»
Люди, которые относились к его окружению, рассказывали, что случилось 7 июня 1961 года — спустя шесть дней после ее тридцать четвертого дня рождения, — когда Фрэнк пригласил Мэрилин в Лас-Вегас. Он появился в «Сэндз» и заодно запланировал в тот день прием по поводу сорок четвертого дня рождения Дина Мартина. Из межведомственной корреспонденции между Джеком Энтраттером, президентом «Сэндз», Алом Гусманом, директором по рекламе, и Алом Фриманом, директором по рекламе и содействию бизнесу, выясняется, что проводилась серьезная подготовка к приему в честь Дина Мартина, и часть этой переписки касается Монро и Синатры.