Мертвец из Лерута
Шрифт:
– А кто же не нервничает. Бед много, а жизнь одна, – поучительно тычет пальцем в небо дама, доставая тканевый мешочек. – Сколько собирать?
– Давайте на пару раз. Если будет хорошо действовать – я ещё приду, – Оллрик кладёт растение на место и чистит пальцы от соринок.
– Обязательно приходите, тут надо подбирать постепенно. У каждого же свой организм, – полные руки женщины ловко собирают травки в мешочек, бутон, что алхимик крутил в руках, исчезает там тоже. – Вот. Перед сном выпивайте чашечку и будьте спокойны.
– Благодарю, сколько? –
– Вообще половинка серебра, но я скину вам до одной четверти и пяти медяков, – дама белозубо улыбается. – Только обязательно возвращайтесь!
Оллрик спокойно расплачивается. Благо, он всегда держит при себе мелочь, на такие случаи.
– Если сложится, то обязательно загляну ещё. Хорошего дня, – вежливо прощается он, подвязывая травы к поясу.
– Ох, и вам, и вам! – женщина складывает ладони на груди.
В этот момент к прилавку подходят другие клиенты и торговка переключается.
Мужчина уходит, а когда толпа рассеивается, снова вскакивает в седло. Лошадь резво взбирается на холм, сверх меры сгибая колени. Всадник притормаживает её, когда мост уже виднеется впереди. Стражников рядом нет, зато, вдоль забора мастерских плетётся человек.
– Любезный, – окликает алхимик прохожего. – Не знаете ли вы, где здесь Купеческая улица?
Мужик щурится и показывает немытым пальцем на близлежащий поворот.
– Туда прожалуйте, пжалста, господин, – нетрезво приглашает он и попробует протянуть руку для подати, но чуть не падает.
– Благодарю, – Оллрик отдаёт команду кобылице, и та резво продолжает путь.
Пьяница не ошибся, и вскоре всадник прибывает к нужному месту. Как и писал в письме его знакомый, дом с каменным основанием виднеется в самом конце улицы. Его стенки почти выталкивают деревья за забор, настолько плотно всё размещено. В целом строения на этой улице изо всех сил стремятся выделиться из ряда, и оттого становятся ещё более похожи. Дальше дорога резко уходит вниз, в более бедные районы. Не зря в послании так восхвалялось это место. Ведь, если не смотреть на крестьянские дома, то можно действительно насладиться бескрайними холмами лесов и рекой, что в них скрывается. Пахнет свежестью и зеленью. Тут тихо, лишь птицы поют в садах, да из открытого окна доносятся звуки пианино.
Мужчина спешивается и подводит кобылу к калитке. Сторожевые псы сразу бросаются к забору, заходясь лаем.
– Кого нелёгкая принесла? – показывается бородатый мужик из небольшой деревянной пристройки.
– Я к господину Зейду. Передайте, что прибыл его друг из Желтогорья, – зычно восклицает Оллрик, перекрикивая собак.
Работяга щурится.
– Сейчас доложу, вы пока… Ну-ка! Умолкли я вам сказал! – рявкает он грозно на мечущихся по двору псов.
Те послушно умолкают, но от забора не отходят, внимательно следя за незнакомцем.
Старик скрывается за парадной дверью.
Оллрик подходит к седлу и открывает один из подсумков. Небольшой свёрток оказывается у него в руках.
–
Алхимик оборачивается с радостной улыбкой. В проёме с разведёнными в стороны руками стоит хозяин дома. Мужчина обладает такой же загорелой кожей, как и гость. Недаром они – выходцы одной и той же земли. За это время разве что живот старого знакомого стал побольше, да чуть меньше волос украшает лоб. В целом же Зейд Ме-Джи выглядит всё так же.
– Давай-давай, заходи, – с широкой улыбкой зовёт он на чужом для местных наречии и спускается по ступеням. – Они не укусят теперь.
Оллрик открывает калитку. Псы и впрямь не нападают. Бородатый мужик тем временем забирает у него поводья.
Мужчины обнимаются.
– Идём, а то тут холодно, – продолжает хозяин, и бросает взгляд на лошадь. – Мико приглядит за животинкой. Погоди, это случаем не та кобылка, что ты урвал у Шельмы из Велирьега?
– Она самая, – хвалится алхимик, с удовольствием перейдя на родной язык.
– Ах, какова! Ты обязан мне дать от неё жеребёнка. С моим вороным у них выйдет просто прекрасное потомство, – мужчина по-дружески хлопает гостя по плечу.
– Ну, твои лошадки на юге. Как буду там – решим это дело, – спокойно отвечает Оллрик, проходя в дом.
Зейд и здесь не смог себе отказать и наполнил дом антиквариатом.
Как-то раз алхимик посетил “Главный торговый вечер” в Раене – столице империи. Как ценитель искусства и истории Оллрик не мог его пропустить. Одна из картин привлекла его внимание. Хозяин кирпичного дома тоже изучал её. Слово за слово, и так они и сошлись. Именно этот символ их знакомства украшает прихожую.
– Пройдём в комнату, можешь не раздеваться. Холодно, – хозяин небрежно отмахивается от вешалки и спешит в центр дома.
Оллрик идёт следом.
– Мне казалось, что ты любишь чистоту.
– Да куда уж там, когда печь накрылась, – мужчина пододвигает сиденье к камину и усаживается. – Одни траты, благо, что вещи не закоптило. Но ты не стой. Садись-садись, – стучит он по подлокотнику ещё одного кресла.
– Ну, камин-то горит, – учёный с удовольствием принимает приглашение.
– Ему тоже не по душе низкие температуры.
– Горит, не зря всю ночь дымоход чистили. Представляешь, ворон мертвый туда упал. Да такой гнилой, а глаза красные. Ужас! Когда только успел? Эти дурни с утра мне его перед завтраком показали. Одним словом, “фу”! – Зейд брезгливо морщится, кутаясь в плед. – Но, не будем об этом, а то и не отобедаем. Давай о тебе лучше поговорим. Как доехал? А то я слышал страшные вещи…
– Дорога выдалась и впрямь утомительная… – Оллрик улыбается и начинает рассказ.
Естественно, он молчит и о цели визита, и о лагере в лесу – обо всем своём ремесле. Зейд не допытывается. Таково их негласное правило, благодаря которому существуют их дружеские отношения. Как говаривает господин Ме-Джи: “Спокойнее буду. Никто чужой не заявиться с расспросами о тебе”.