Мертвое море
Шрифт:
Звук его голоса вызвал в куполе медузы химические изменения. Из серо-фиолетового он стал бледно-желтым, затем ярко-оранжевым, а потом огненно-красным, как закат.
– Сольц...
– прошептал Гослинг, но это не помогло.
Двое щупалец поднялись по борту плота, словно змеи. Сольц их не видел. Отброшенное им одеяло задело их, отчего они стали извиваться, как земляные черви под солнечными лучами.
– Цвета, - сказал Сольц, - посмотрите на эти жуткие цвета...
Похоже, он увидел медузу. Потому что даже щупальца сейчас налились красным и оранжевым. Пузыри вокруг купола
Два или три других обвились вокруг него, и он тут же выронил весло, крича и отбиваясь, когда нематоцисты, или жалящие клетки, впрыснули в него порцию токсинов. Сольц выпрямился и замер, как столб. Еще дюжина обхватила его, и он упал, конвульсируя, в воду. Прямо в извивающийся лес щупалец.
Кушинг закричал и бросился вперед, но Гослинг удержал его.
Сольцу уже ничего не помогло бы.
– Ради бога, сделайте же что-нибудь!
– закричал Джордж.
– Мы не можем вот так бросить его...
– У нас нет другого выбора, - сказал Гослинг, еле держась на ногах.
– Здесь ничего уже не поделаешь... не смотрите туда.
Но Джордж смотрел. Не мог заставить себя отвернуться. Это было все равно, что смотреть на человека, упавшего под поезд в метро. Потому что то, что ты увидишь, возможно, будет менее страшным, чем то, что нарисует тебе воображение, если ты отвернешься.
Сольц был не в себе, когда напал на те щупальца. Для него происходящее было сном, и он руководствовался логикой сна. Когда щупальца коснулись его, он тут же почувствовал, как жгучая боль распространилась по его голым рукам и лицу. Будто его ужалили раскаленные докрасна иглы. Боль была такая, что из глаз брызнули слезы, а изо рта вырвался крик.
А потом он оказался в воде. Он барахтался среди чего-то, похожего на извивающиеся водоросли. Только эти водоросли жгли его словно огнем. Он бился в этом месиве из щупалец, полностью опутанный ими. Они облепили ему лицо, обвились вокруг рук. Многие порвались и свисали с него клочьями блестящей пленки. Купол, налившись красным, пульсировал и содрогался. Сольц пытался кричать, хотя его рот был забит студенистым полипом, а жалящие клетки накачивали его нейротоксинами.
Кто-то звал его, но голос, казалось, шел откуда-то издалека. Он был каким-то глухим и неестественным. Сольц пытался освободиться, но все было тщетно. Он буквально увяз в медузе. Огромные волны конвульсивной боли нахлынули ему на ноги, на живот, а потом на руки и плечи, пока он царапался и отбивался, пытаясь вырваться на волю.
– А-а-а-а-а!
– Он втянул в себя воздух и тут же поперхнулся от воды.
– Помогите мне! Помогите мнеееее!
Он рвал плавательные пузыри и
Брыкался и отбивался от извивающихся ядовитых кнутов, но запутывался еще сильнее. Все тело пронзала ослепляющая боль, в голове гудело.
Он слышал какие-то крики, вопли, визги.
Но разобрать их было сложно из-за его собственных криков, слабеющих и отдающихся эхом, как в пустой комнате. Боль была нереальной и всеобъемлющей. Затмила собой все. Словно какая-то невероятная стена муки поднялась вокруг него, а он продолжал тонуть, объятый щупальцами, со ртом, полным жгучей слизи, от которой распух язык.
Он тонул, погружался в воду. И медленно, очень медленно все вокруг становилось серым. Он не видел ничего, кроме щупалец, медузы, и клочьев существа, кружащихся в потоке пузырьков. А затем все затихло. Замерло. Ни звука. Ни движения. Только успокаивающая, уютная серость, поглотившая все и вся.
Он чувствовал, что погружается все глубже.
Снова вырывается на поверхность, а затем окончательно погружается вниз.
В пустоту.
Люди на плоту видели все. Наблюдали, оцепенев от ужаса. Джордж увидел, как Сольц в последний раз появился на поверхности. Повязка с поврежденного глаза исчезла. Он был красным, блестящим и налитым кровью. Казалось, он смотрел прямо на него. Не отрываясь. А затем скрылся в пенящейся, грязной воде, словно умирающее солнце.
Больше Сольца они не видели.
10
Когда Сакс вернулся, Фабрини спал на своей койке. Но Кук бодрствовал. Он сидел в каюте, пытаясь собраться с мыслями, что давалось ему нелегко. Сакс вошел в дверь, его лицо было вымазано грязью, как будто он ползал в машинном отделении.
– Крайчек вернулся?
– спросил Кук.
Сакс покачал головой.
– Я его не видел. Менхаус пошел его искать.
– Думаю, он найдет его.
Кук ждал от Сакса типичного ответа с гомосексуальным налетом, но его не последовало. Ни про его мать, развлекающую футбольные команды, ни про отца, трахающего свинью. Ничего подобного. Сакс просто стоял молча со странным выражением глаз.
– Нашел что-нибудь?
– спросил его Кук.
– Ничего особенного. Там повсюду этот грибок. Обнаружил внизу несколько скелетов, но их владельцы давно мертвы.
Еще Сакс сказал, что нашел камбуз. Столовые приборы были грязными, но годными к использованию. Продукты давно сгнили. Мешки с мукой и сахаром заросли грибком. Та же участь постигла бочки с водой и хлеб. Но он нашел несколько запечатанных контейнеров с соленой свининой.
– Думаешь, она еще съедобна?
– спросил его Кук.
– Вполне возможно, - ответил Сакс.
– Только я не уверен, хочу ли я класть ее в рот.
– Что еще?
– Крысы.
– Крысы?
Сакс кивнул.
– Я их не видел... но слышал, как они скребутся в переборках.
Потом Сакс ушел к себе в каюту, все с тем же странным выражением глаз, и Кук понял, что что-то стряслось. Либо он видел что-то, либо сделал что-то, либо собирался что-то сделать. В любом случае, Кука это не особо волновало.