Мёртвые бабочки
Шрифт:
– Девочка!
– сказала она.
Марта широко ей улыбнулась.
– Девочка!
– повторила ведьма.
– Люси!
Имя "Люси" она произнесла, растягивая слоги. Л-ю-ю-с-и-и-и. Последняя "и" прозвучала как стон. Ведьма шагнула к Марте и упала перед ней на колени. Несколько секунд она молча смотрела на пикси, потом порывистым движением обняла её за ноги.
– Люси...
Потом ведьма долго бормотала и плакала, смеялась и прижимала к себе Марту, ощупывала её со всех сторон, заглядывала в глаза и покрывала поцелуями.
– Я знала, что ты здесь, что ты только потерялась, а потом нашлась.
Она
– Мне говорили, что ты умерла. Ты ведь не умерла, правда?
– Я не могу умереть, миледи, - сказала Марта. Ведьма всплеснула руками.
– Чему они там тебя научили? К черту вежливость, зови меня как раньше своей мамочкой.
– Мамочка, - послушно сказала пикси. И добавила: - Милая мамочка.
Ведьма издала горлом сдавленный звук и сгребла пикси в охапку.
– Мамочка любит свою маленькую девочку, - бормотала она.
Ксен разумно рассудила, что лучше будет, если ведьма какое-то время побудет наедине с Мартой. Ни к чему сейчас обращаться к ней с вопросами. Ксен подумала, что если бы ей удалось прямо сейчас оказаться рядом с Лори, она бы не хотела видеть никого постороннего. Она уже собиралась отправиться бродить по окрестностям, но ведьма рассудила иначе. Она посадила улыбающуюся и помятую пикси на сгиб руки и лёгкими шагами подбежала к Ксен. Когда Ксен взглянула на неё, она поразилась тому, как изменилось лицо ведьмы всего за несколько минут. Сморщенная кожа разгладилась, мешки под глазами превратились в лёгкие тени, запавшие губы пополнели и расцвели. Ксен видела, как быстро пропадает глубокая носогубная складка и на щеках загорается румянец. Сначала она решила, что ведьма не человек, но потом поняла, что и человеку под силу чудо возвращения молодости. Вернуть юность андроиду несложно, достаточно обтянуть хорошей искусственной кожей и вставить новую яркую оптику. А вот человеку возвращает юность молодая душа. На глазах у Ксен ведьма превращалась в красивую молодую женщину. Это было чудом, а не достижением науки.
– Ты вернула мне мою дочь, - сказала молодая ведьма. Ксен сочла правильным молча кивнуть и не ошиблась. Ведьма продолжила:
– Надо что-то сказать. Поблагодарить. Но у меня язык пристал к нёбу. Я как увидела мою девочку, так и потеряла разум. Я могу тебе только спасибо сказать. Я не знаю, что ещё.
Она чуть нахмурилась и покрутила в воздухе пальцами свободной руки.
– Не найду слов, понимаешь? Огонь, дым, люди эти... Они говорили "твоя дочь мертва". Они говорили "все дети мертвы". Идиоты, да? Ну, то есть это я сейчас понимаю, что они идиоты. А тогда поверила, дура такая. Я... Да я что, главное, девочка моя со мной, Люси моя, - ведьма звонко поцеловала пикси в щёку, - И вернула мне её не кто-нибудь, а ты. Привела домой. Спасибо тебе. Я не знаю, не знаю, что ещё сказать.
Ведьма хотела поклониться, но Марта обвила её руками за шею и что-то зашептала на ухо. Улыбка сползла с лица ведьмы. Она потрясла головой, посмотрела в лицо пикси и спросила.
– Что сделать?!
– Пусти пчёлок, - сказала Марта. Ксен отметила про себя, что голос пикси разительно изменился. Нет, он по-прежнему был мягким и мелодичным, но изменились интонации, тон, слова стали короче и проще. Пикси, которую знала Ксен, сказала бы "Отпусти золотой рой". Пикси, которую
– Пчёлок, - повторила Марта-Люси. Глаза её наполнились слезами, ещё одно отличие пикси от обычных андроидов без слёзных протоков. Для того, чтобы рыдать около часа, пикси достаточно было выпить стакан воды. Марта выпила в поезде полтора.
– Зачем тебе пчёлки, сладенькая?
– спросила ведьма.
– Хочу пчёлок!
– закричала пикси и взмахнула ногой. От неожиданности ведьма едва удержала её на руках.
Ксен решила, что Марта зашла слишком далеко и поспешила на помощь:
– Твоя Люси устала в дороге. Ей надо отдохнуть. Ей надо...
Договорить Ксенобии помешал оглушительный смех ведьмы. Та хохотала, запрокинув голову, кружилась вокруг себя и крепко прижимала к себе пикси.
– Ох, Люси, Люси, - сказала ведьма, слегка отдышавшись. Она всё ещё хихикала и с любовью смотрела на пикси.
– А я уж начала забывать, что у моего ангела характер не ангельский. Ничуть не изменилась. Помнишь, что ты мне устроила, когда я сдуру отказалась купить тебе цветную лошадку?
Она вдруг перестала улыбаться и крепче обняла Марта.
– Потом, ну, когда они... Я так кляла себя за то, что так и не купила тебе эту несчастную лошадь! И я покупала, покупала лошадок на всех ярмарках. Они все тебя ждут, лошадки. Боги одни знают, сколько их скопилось.
– Лошадки?
– спросила Марта и тут же перестала плакать.
– Много-много лошадок. Всякие, и большие и маленькие. Качалка тоже есть.
– Пчёлки!
– Вот какая! Будут тебе пчёлки.
– Пустишь?
– Отпущу. Я кого хочешь отпущу, только бы ты была со мной.
Снова сказалась разница между Марта и Люси. Пикси Марта никогда бы не подняла руку на человека. Пикси Люси извернулась, пнула ведьму ногой в бок, вырвалась и спрыгнула на землю.
– Люси!
– в голосе ведьмы было больше обожания, чем возмущения. Пикси только мотнула головой в сторону Ксен.
– Это её пчёлки!
Ксен понятия не имела, с чего Марта решила, будто бы золотой рой имеет к ней какое-то отношение, но подумала, что это часть игры. Она кивнула.
– Я привела тебе твою дочь. Отпусти золотой рой. Они уже заплатили сполна.
Ведьма замешкалась. Она переводила взгляд с Марта на Ксен, жевала губами и порывалась что-то сказать. Наконец, она произнесла вполголоса:
– Они детоубийцы.
– Но твоя дочь жива, - возразила Ксен.
– Жива, - повторила ведьма. Она жадно посмотрела на пикси и судорожно прижала руки к груди.
– Ей только башмачка на груди не хватает.
– Ещё один такой найди, и мать прижмёт тебя к груди, - сказала Ксенобия без тени улыбки.
Ведьма не поняла. Она, как и большинство людей, живущих в новом мире, не знала ни Гюго, ни Гауфа. А вот сказку про потерянную девочку из Зелёного города знал каждый ребёнок. Девочку из сказки звали Дороти, у неё была ручная козочка и хрустальный башмачок, висящий на груди. А её бедная матушка искала свою дочку по всему свету.