Мертвый мир - Живые люди

Гилл Полина

Она обзывала ее, делала то, что сейчас делали с ней. Почему же эта девчонка вступилась за нее, почему помогла. Только потом Кловер поняла, что это была жалость, а не благородство. В детстве Блэр еще умела сострадать и сочувствовать.

Именно в тот праздничный вечер, когда все дети на этом праздники «скалили зубы» в их сторону, Кловер начала уважать рыжую девочку. Сама она не могла постоять за себя так, как это делала она, Кловер казалась всем сильной, но такой не была. Блэр же пропускала ненужные вещи мимо ушей, вовсе не реагируя, а для Эйбрамсон чужое мнение было важным. Именно в тот день Кловер нашла в Блэр подобие идеала: эгоист,

который мог помочь подруге.

«Знаешь, в чем отличие между настоящим эгоистом и новичком в этом деле? Я могу что-то сделать для других, жертвуя своими идеалами, устоявшейся моралью собственного мира и пониманием окружающего, а новичок никогда не сумеет этого сделать. Вот вся истина», - Блэр скажет это Кловер через много лет дружбы, когда они уже успеют множество раз проклясть тот праздничный вечер, когда руки рыжей болели от ударов светловолосого мальчика, когда решили поддерживать друг друга. Блэр откроет эту истину, поделится ею, а Кловер унесет ее в могилу вместе с собой. Этот секрет она никому не успеет рассказать, когда начнется апокалипсис, и мертвецы восстанут.

***

– Марко, я подарила это тебе… оставь его, - тяжело дыша, чувствуя, как всё внутри холодеет, как мысли путаются, а язык не слушает своего хозяина, борясь со всем этим, почти хрипит Кловер.- Пусть будет как напоминание, не забывай обо мне… Мне так страшно… Джин, мне страшно, очень…

– Я…Боже, Кловер. Я… – парень был бледнее самой луны, что попадала через окно в это забытое Богом и счастьем место. Его губы дрожали, глаза мельтешили. Джин хотел лишь проснуться от этого кошмара. Все внутри вопило от боли, вопило от разочарования. Он ведь думал, был уверен, что Кловер не может вот так вот умереть. Что такое обязательно должно обойти их всех стороной.

– Все будет хорошо, - помрачнев, позволяя себе хоть какие-то эмоции, Тэд Крайтон опустился рядом с девушкой. И это было важно для нее, важно, чтобы кто-то проявил заботу, чтобы кто-то солгал, что все будет хорошо. Ей нужны были эти слова утешения. – Все будет хорошо.

Тэд держал дрожащую, запачканную кровью руку Кловер, заглядывая в ее темные глаза. Вся жизнь медленно, но верно уходила из нее: не было былого блеска, былой надежды. Только благодарность. Он смотрел прямо в ее глаза, словно позволяя Кловер найти в его зрачках и тяжелую печаль, и подтверждение сказанному. Помедлив, он прижал дрожащее тело девушки, что сейчас казалась беззащитным ребенком к себе, словно пытаясь огреть от того холода, что сковывал все.

– Я боюсь умирать,– вспоминая то, что говорила когда-то давно Блэр о смерти, Эйбрамсон задрожала еще сильнее. Она не знала, почему в этот момент думала не о матери или отце, не о родных, а о подруге, которая больше не встретит ее. Почему-то она думала об ее словах. От этого становилось еще страшнее. – Это больно?

– Нет, больно будет нам, а ты ничего не почувствуешь. Просто уснешь, и все. Никаких мертвецов, побегов, боли и слез. Все это останется нам. Для тебя все станет лучше. Ты веришь мне? – Кловер кивнула, плача, чувствуя жгучую боль, и все сильнее сжимая руку Тэда. Она переставала чувствовать конечности и хотела поскорее выбраться из этого пропитанного ядом воздуха, вдыхать который становилось все труднее.

– Верю …– ее губы переставали шевелиться, каждое движение давалось все тяжелее, а слезы продолжали скатываться по щекам. Еле заметная улыбка и взгляд, устремленный в скрипучий потолок. Жаль, что она

не видит, как прекрасны звезды этой зимней ночью. Ночью, когда она умирает. – Верю…

Марко прижался к Джину, сжимая в руках золотой медальон, запачканный ее кровью. Он заставлял себя и смотрел на умирающую Кловер, на умирающую подругу, на умирающую часть себя. Он знал, что им придется сделать, знал, что так теперь нужно делать всегда, но ему было страшно. Страшно и больно. Он тоже чувствовал тот страх Кловер, тоже теперь боялся смерти. Захотелось попросить Блэр о другом: чтобы она защитила, чтобы не убила, а спасла от смерти. Но Блэр здесь не было. Возможно, ее не было теперь вообще нигде.

– Если вы… - борясь с подступающим холодом смерти, переставая шевелиться и плакать, прошептала Кловер. – Если она жива, скажите, что я была счастливой. И… что она не плохой человек… не для меня. Я не проклинаю тот день…когда она защитила меня…не проклинаю…

Неожиданно Кловер вспомнила, что никогда не просила прощение за то, что в детстве вечно смеялась над Блэр, не понимая той, ей захотелось извиниться, но пришло время.

Тэд кивнул, давая бессмертное обещание, а после прогремел выстрел, стоило Кловер уснуть.

========== 0.2.Я создал свою религию, свою молитву. Я - образ на иконах ==========

Мне нужно было вырастить детей, я работала и работала, не давая самой себе передышек.

Каждый день не тянулся, а пролетал. Хотя, наверное, мне сложно судить о том, как проходили часы и дни собственной жизни, потому что я просто не замечала ничего вокруг.

В то время в голове у меня, да и перед глазами вечно проносились, словно кто-то проматывал неинтересный момент фильма, два сына, рабочее место, расплывающиеся незнакомые лица, настенные часы и надгробный камень. В то время для меня мало что существовало.

Не знаю даже, зачем рассказываю все это вам, да и не уверена, кто вообще прочтет это, но каждому порой хочется быть услышанным. История моей жизни начинается солнечным днем среди подруг. Мы познакомились не случайно…

Это был один из тех светлых дней, когда все вокруг кажется ярким и солнечным, будто светится изнутри: природа, скамейки в парке, окна зданий. Все это сочетается с теплым воздухом, который заставляет твое тело почти расплываться и становиться вялым и словно ватным. Но, несмотря на это, ты полна энергий: что-то необычно живое сидит внутри, пронизывая порой кончики пальцев.

Такая погода была чудесной и почти любимой для меня. Тот теплый воздух проникал в легкие, обжигая, заставляя почти задыхаться, но тебе хотелось еще и еще. Ты будто зависел от этих вдохов. Воздух – наркотик для всех, но именно этот, теплый и какой-то слишком заметный, наркотик для тех, кто был в вечном поиске и одиночестве. Такие люди порой и не замечают, что они вечно куда-то спешат, бегут, стараясь перегнать время. Такие люди одиноки, поэтому пытаются успеть пожить.

На асфальте, нагретом весенним солнцем, которое еще не приносило летней духоты, были видны размазанные и полустертые следы мела, которым в прошлую пятницу ученики младших классов соседней с университетом школы развлекались, разрисовывая землю. Под деревом с его раскидистой кроной, скрывающей от солнечных лучей, что норовили ослепить, пряталась стайка девушек, шепчущихся о новой помаде или парнях. Среди них была и я, такая же сплетница, любящая обсудить то, что меня не касалось. Думаю, подобное присуще мне до сих пор.