Мертвый сезон в агентстве 'Глория'

Незнанский Фридрих Евсеевич

Но Бояров в разговоре сказал одну странную вещь:

– Достанешь, Валера, можешь на меня рассчитывать. Я перед тобой в долгу не останусь.

Комар поспешил заверить своего друга-интернационалиста, – в Афгане ж были! – что сам перед ним в долгу по гроб жизни. А если еще удастся американцев уговорить, то… сами, мол, понимаете: благодарность государства может оказаться безграничной.

– Ты смотри только мне подделку не подсунь, – вдруг совершенно трезво сказал Бояров. – А то однажды уже пробовал… Болтали: Гохран, Гохран, а оказалась фальшивка. Правда, ловкая.

Так Валерий узнал, что в Гохране могут находиться и подделки драгоценностей, их тщательно изготовленные копии.

А

окончательную точку в вызревающих планах Валерия Комара поставила легкая, ни к чему не обязывающая беседа с Жоржем Аракеляном, одним из посредников, кровно заинтересованных в том, чтобы дело с ценностями Гохрана из государственной акции превратилось в частную аферу. Жорж сказал тогда, что, будь у него побольше времени, он и сам смог бы сработать копию – один к одному.

Памятуя еще и о желании собственного шефа Виталия Евгеньевича Пучкова завладеть диадемой, Валерий сыграл достойный спектакль, после чего получил из хранилища как оригинал, так и его копию, которая должна была впоследствии сыграть решающую роль.

Дальнейшая операция с вывозом драгоценностей удалась с блеском. И снова в нужное время и в нужном месте оказался Игорь Леонидович, замысливший данную операцию. Кадры полковника Довбни, пользуясь своими привилегиями, в считанные дни вывезли из Гохрана и переправили за границу драгоценный груз, сами и не подозревая, в каком деле участвуют. Командир приказал – руку под козырек: слушаюсь!

Через ряд подставных фирм часть уникальных николаевских золотых империалов Валерию удалось сбыть бельгийским купцам. Драгоценные изделия типа диадемы были проданы в Эмираты. Но лучше всего удалась операция по подмене самой диадемы на ее копию. Это был верх торжества Валерия, который в буквальном смысле обвел вокруг пальца верного слугу шейха Аль-Касима. Высокий чиновник с явными «голубыми» наклонностями прямо-таки запал на русского ангелоподобного блондинчика. И ротозей, глядевший совсем не туда, куда следовало, обласканный голубым же с поволокой взором продавца, был жестоко наказан. По слухам, шейх приказал примерно наказать его, и это наказание оказалось последним в жизни верного чиновника.

Но уже совсем высшим пилотажем Валерий считал свою ловкую дезу, по которой виновниками подмены оказались братья Аракеляны.

Чтобы окончательно сбить всех с толку, Валерий щедро расплатился с братьями и таким образом снял с себя любые подозрения. Остальное его уже не интересовало.

Был, правда, еще один человек в Москве, который знал всю подноготную кражи века, – Игорь Леонидович Маркин. Более того, сама операция была в немалой степени его детищем. Но именно его и решил нагреть Валерий, причем безо всяких угрызений совести. Словно мстя ему за собственное унижение.

Неожиданное и быстрое обогащение братьев-армян не осталось незамеченным. Куда там! Особняки, яхты, даже личный самолет!

В России наконец очухались. Сделали было даже попытку замять позорное дело. Но не удалось. Задержание Комара бельгийской полицией показало Валерию, что верна истина: чего не сделаешь за большие деньги, можно сделать за очень большие.

Но оскорбленный шейх уже вынес братьям Аракелянам свой приговор. Аракелянам! Не Леонарду Дондероу, который в деле практически не фигурировал. А тогда кому же он помешал? Получалось, что российским спецслужбам: не участвовал, может быть, но наверняка знал слишком много. Когда же достали Левона, Валерий понял, след взят, надо смываться, менять внешность, образ жизни. В России возбудили наконец уголовное дело по хищению драгоценностей Гохрана, в поиск беглого бухгалтера включился Интерпол. Оживилось ФСБ. Арестовали самого Пучка, и тот, конечно, молчать не станет, спасая собственную шкуру. Возможно,

недалек уже час, когда придется давать показания и Маркину.

За прошедшее время Валерий Михайлович достаточно поумнел, чтобы не строить радужных иллюзий. Разумеется, не носить красавице Бояровой на своей прелестной головке родовую диадему.

Она, как и остальные нереализованные драгоценности, а также заработанная валюта, должна была теперь составить исключительно неприметное и абсолютно независимое будущее ангелоподобного грека.

Валерий Комар, как всякий русский человек, знавший отечественную литературу, в которой уголовная терминология постепенно становилась разговорной, массовой, был, естественно, знаком с термином «каплун». Оставалось как можно скорее найти подходящую кандидатуру. «Шестерки» бывшего бухгалтера скоро нашли нужного человека греческой национальности, бывшего российского гражданина. А все остальное было делом техники и больших денег. Просто больших.

Валерий прекрасно знал, какая судьба ожидает новоиспеченного «каплуна», однако совестью мучился недолго – своя-то шкура куда как дороже!…

…Он лежал в небольшом бассейне загородного дома, который снял сразу по приезде в Штаты, заплатив такую сумму, что у хозяина при виде подобного количества наличных денег попросту отвисла челюсть и у него не хватило сил спросить, что за человек этот миллионер.

– Валерий Михайлович! – крикнул охранник. – Телефонный звонок!

Звонить сюда, в этот дом, мог только один человек – Леонидос Андриканис. И то в самых крайних обстоятельствах. Неужели что-то случилось? Может, парень влип во что-то и теперь не знает, как выпутаться? Это неприятно тем более и потому, что решение о ликвидации собственного двойника он уже для себя лично принял, но пока команды такой не отдал. Тянул, искал подходящий вариант, выбирал время. Лже-Комар под именем Леонидоса Андриканиса должен был исчезнуть из этого мира, чтобы подлинный Комар с настоящим греческим паспортом мог прокатиться, к примеру, до мексиканской границы, а там махнуть в любой конец мира, где его не обнаружат никакие ищейки.

Охранник бегом принес трубку и остановился в ожидании дальнейших приказаний хозяина. Но Валерий, взяв трубку, тут же отослал его жестом руки. Никто не должен слышать его разговора с двойником.

– Слушаю, – сказал он наконец, сделав голос писклявым, как у девчонки. Но Леонидос не поддался на уловку.

– Ты чего задумал, падло?! – рявкнул явно нетрезвый грек. – Сука рваная, мать твою в три…

Комар, не перебивая, слушал забористую матерщину и размышлял, что могло стать известным этому «каплуну»? Неужели стукнул кто-то из своих? Или сам догадался, что дни его сочтены?

Грек самозабвенно матерился, а Комар стал соображать, что, в каком бы гневе тот ни находился, подобные тирады надо сперва прорепетировать. И значит, Леонидос не совсем искренен в своей ненависти к нему. Кто-то стоит за его спиной. Кто? Ну конечно, братья его проклятые! Один он не смог бы вычислить планы Валерия, а вот скопом… Недаром же говорят: где грек пройдет, там и трем евреям делать нечего. Их же там целая кодла!

Он еще подождал, когда грек выдохнется, и небрежно спросил:

– Все?

– Ах, тебе, сволочь поганая, мало?! – И снова тирада за тирадой.

Определенно отрепетировано. Значит, они от него чего-то очень хотят. А пока пугают. Ничего, это еще не страшно.

Несколько успокоившись, Валерий стал обдумывать свои дальнейшие действия. Первое, что пришло в голову, – послать парней, чтоб заткнули глотку этому мудаку.

– Ты где находишься? – спросил Валерий, пытаясь определиться, каковы дальнейшие планы грека.

Тот, не раздумывая, ответил. Валерий захохотал: