Месть женщины
Шрифт:
— И которые так заманчиво нарушать тайком, — подхватила я. — Говорят, прелесть адюльтера состоит в том, что все время ходишь по лезвию бритвы. Один неверный шаг — и все летит к чертовой матери. Это возбуждает, верно?
А-2 вздохнул и слегка от меня отодвинулся.
— Ты меня не любишь, — театральным шепотом произнес он.
— А разве тебе нужна моя любовь? Это что-то новое в наших отношениях.
Он промолчал. Мы спали спиной друг к другу. Я слышала, как он вздыхал. Мне очень его хотелось, но я выдержала характер.
Ночь. Дома. Принцесса снова превратилась в
А-2 как ищейка ходил по квартире, высматривая, как он выразился, «вещественные доказательства». Старуха прибывает утром, о чем сообщила еще вчера. (Слышала из сортира, как А-2 ворковал с ней по телефону голосом блудливого великовозрастного сыночка.) В тазу в ванной уже лежит громадный букет темно-красных роз. Я долго соображала, не оставить ли смеха ради под этим валиком-подушкой осеннего цвета свои нейлоновые трусики 42-го размера. Или, на худой конец, неиспользованный презерватив. (Оказывается, я ненавижу заниматься любовью с этой гадостью, хотя до А-2 ничего против не имела.)
Перед расставанием сцена ревности. Угрозы, что убьет, если застукает, и т. д. Похоже, это не театр.
— Но ведь ты будешь трахать свою Старуху, — сказала я, с невинным видом подпиливая ногти.
— Я же не ревную тебя к Алешке. Он твой законный муж и…
Я от души расхохоталась.
— О да, милое мое педрило. А что, меня к нему, без шуток, тянет. И против его ласк я ничего не имею — это какие-то родственные ласки. Знаешь, я вовсе не жалею, что вышла за него замуж. (Что это я разоткровенничалась вдруг, а?) Меня к нему с детства тянуло, и я по своей наивности приняла это притяжение души к душе за любовь женщины к мужчине. Пожалуй, я прозрела благодаря тебе. Но зачем, спрашивается? Страдать лучше на сцене.
А-2 вдруг опустился на колени возле дивана, обнял меня таким образом, что мои согнутые в коленях ноги оказались между нами, заглянул снизу вверх в глаза. Это была почти что мизансцена из «Ромео и Джульетты», которую Фантик считал своей гениальной находкой.
— Значит, ты тоже любишь меня? И ты сделала это, чтобы мне отомстить? — страстным шепотом говорил он. — Я так и думал: Л.К. настоящий слизняк.
— На съемках у меня был романчик с М., — будничным голосом сообщила я. — У тебя хронически не отвечал телефон. (О, чертов день исповедей!)
— Мы были на даче… — Он слишком картинно схватился за голову и стал раскачиваться из стороны в сторону. — Проклятая жизнь. В ней всего четыре угла. Хоть в доску расшибись, а пятого так и не найдешь.
— А зачем его искать? Я все равно не собираюсь ни при каких обстоятельствах становиться твоей женой. Мужчины полагают по своей жестокой наивности, что мы должны жить только для вас и ради вас. Я так не считаю. Возможно, потому, что ненавижу рутину под названием советский быт. — Я оживилась, потому что хотелось плакать. — Интересно, а ты сумеешь трахнуть Старуху завтра же? Неужели встанет? Или он у тебя тоже актер? — ехидно поинтересовалась я.
Он медленно встал с пола и отошел к окну, по пути нагнулся и подобрал с пола мой волос, который машинально засунул в карман своих джинсов.
— Ты поймешь когда-нибудь, как ты жестока, — тихо изрек он.
За окном серо и дождливо. Я пьяная вусмерть.
Расхаживаю
Видела А-2 на дневной репетиции. Из него Манфред как из говна пуля. Но бабы наши московские будут писать от восторга. Черт, зачем я все это пишу? Ко мне-то это какое имеет отношение? Только то, что я очень жалею, что не родилась мальчишкой. Ненавижу бабье и себя в том числе. Хотят не меня, а мое тело. Самцам на чувства женщины наплевать. У моих мальчиков страсть рождается из сплава духа, чувства, интеллекта. Они не станут трахаться просто так, скуки ради, как это делают самцы и самки.
Но я очень хочу А-2. Сейчас! Сию минуту!! Что делать???
Ночь. Луна. «Она меня за муки полюбила».
Тьфу, наоборот. Но разницы нет никакой.
Для меня.
Старуха собирает у себя на квартире творческо-артистическую молодежь и почему-то пригласила меня. Приглашение передано через А-2.
Сегодня играли «Ромео и Джульетту». Успех, успех. Это был дневной спектакль. Старуха спешила на прием к Кухарскому или еще какой-то шишке из минкульта и бросила нас в объятья друг друга. Мы устроились в кабинете Фантика — терпеть не было больше никакой мочи (о мерзкая, мерзкая плоть!), и он запер нас снаружи на ключ. (Боится Старухи еще больше, чем А-2.) Я спросила потом у А-2: что будет, если она нас застукает?
— Она пыталась покончить с собой, когда…
— Когда застала тебя с моей мамой, да?
— Увы. Прости меня.
— За что? — искренне удивилась я. — Мама еще вполне сексапильная женщина. Одобряю твой вкус.
— Ты без комплексов.
Я заметила, как тщательно вытирает он свой член салфеткой.
— Она нюхает твое нижнее белье? — поинтересовалась я.
— Не будем об этом, ладно? Третьего приезжай к шести. Ты ей очень понравилась.
— Вот уж не чаяла. — Я достала из Фантикового сейфа початую бутылку коньяка (код замка, думаю, знает даже уборщица, но поскольку там обычно нет ничего, кроме пустых стаканов и нескольких капель какой-нибудь «табуретовки», Фантика это не колышет.) — А как она пыталась с собой покончить?
— Мне бы не хотелось об этом вспоминать, — сказал А-2, натягивая джинсы.
— Если ты не расскажешь мне все сейчас же и в подробностях, я постараюсь, чтобы ей донесли о нашем с тобой романчике. Подробно и в сочных тонах.
А-2 посмотрел на меня так, как смотрит на хозяина собака, которая его очень боится и очень любит, но в данный момент с удовольствием бы тяпнула за руку.
— Она… выпила нембутал. Даша заподозрила неладное и вызвала…
— Я просила в подробностях, если ты помнишь, — перебила я, надела трусики и уселась на Фантиковы бумажки. — Выпьем?