Место назначения неизвестно
Шрифт:
Вычисления были многочисленными и разнообразными: скорость движения автомобиля, предположительное расстояние, через которое потребуется заправка, вероятные деревни, где путешественники могли останавливаться на ночь. Запутанных следов было очень много, разочарования не прекращались, но мало-помалу стали появляться и положительные результаты.
— Voila, mon capitaine! [46] Результаты поиска в отхожих местах, как вы приказали. В темном углу одного из них в доме, принадлежащем некоему Абдулу Мохаммеду, найдена жемчужина, вставленная в маленький кусочек жевательной резинки. Хозяин и его сыновья были допрошены. Сначала они все отрицали, но затем признались. Шесть человек, приехавших на автомобиле и
46
Вот, мой капитан!
«Одним типом» оказался бербер чрезвычайно дикой внешности.
— Ночью я был со своей отарой, — сказал он, — и услышал шум машины. Машина проехала мимо меня, и в этот момент я увидел… руку в одном из окон. Она светилась в темноте, уверяю вас!
— Нанесение фосфора на перчатку может дать весьма эффективные результаты, — пробормотал Лебланк. — Поздравляю вас, mon cher, с идеей.
— Эффективно, — сказал Джессоп, — но и опасно, легко может быть обнаружено.
Лебланк пожал плечами:
— Днем ничего невозможно увидеть.
— Нет, но если бы произошла внезапная остановка и они вышли из машины в темноте…
— И даже тогда… Ведь это известный арабский предрассудок. Руку часто рисуют на автомобилях и повозках. Подумали бы, что какой-то благочестивый мусульманин воспользовался фосфоресцирующими красками.
— Вполне справедливо. Но мы должны быть начеку… Если наши противники сами действительно заметили сигнал, очень вероятно, что при помощи «рук Фатьмы», нарисованных фосфоресцирующими красками, они постараются пустить нас по ложному следу, намеренно отмечая его для нас.
— Согласен! Необходимо быть начеку. Постоянно начеку!
На следующее утро Лебланк получил еще один экспонат, представлявший собой три искусственные жемчужины, сложенные треугольником и слепленные между собой маленьким кусочком жевательной резинки.
— Это должно означать, — оценил находку Джессоп, — что следующий этап путешествия они проделают самолетом.
Он вопросительно взглянул на Лебланка.
— Вы совершенно правы, — сказал тот. — Это было найдено на заброшенном армейском аэродроме, расположенном в уединенном и безлюдном месте. Также обнаружены признаки того, что совсем недавно там совершал посадку и взлетел самолет И опять они отправились в неизвестное место назначения. Мы снова зашли в тупик, и я не знаю, где нам теперь искать их следы…
ГЛАВА 15
«Невероятно, — думала Хилари, — невероятно, что я нахожусь здесь уже десять дней!» Самым страшным в жизни, по ее мнению, было то, что как легко, оказывается, можно привыкнуть к чему угодно. Она вспомнила, как однажды во Франции видела специфические инструменты пыток эпохи средневековья — железную клетку, в которую сажали заключенного и где он не мог ни стоять, ни лежать, ни сидеть. Экскурсовод рассказывал, что последний заточенный провел в ней восемнадцать лет, а после освобождения прожил еще двадцать и умер глубоким стариком. Какой же приспособляемостью отличается человек от представителей животного мира! Человек может жить в любом климате, питаясь любой пищей, претерпевая любые лишения. Он может жить и рабом, и свободным.
Первое чувство от знакомства с Организацией, которое она испытала, походило на ослепляющую панику, ужасающее ощущение тюремного заключения и полного разгрома. И то, что заключение было замаскировано роскошью, делало его для нее еще более ужасным. И вот теперь, через неделю, она стала незаметно для самой себя воспринимать условия своей жизни как вполне естественные. Странное, какое-то
Причиной опасного восприятия, по ее мнению, являлось то, что она была женщиной. А женщины более легко приспосабливаются по своей природе. В этом их сила и слабость. Они исследуют окружающую обстановку, принимают ее и, как настоящие реалисты, извлекают из нее все, что можно. И больше всего ее интересовала реакция на происходящее людей, прибывших сюда вместе с ней. Хельгу Нидхайм она вообще видела очень редко, разве что встречалась с ней иногда в столовой. Во время встреч немка снисходила до небрежного кивка, не более. Насколько можно судить, Хельга Нидхайм была счастлива и довольна. Организация явно соответствовала тому представлению, которое немка заблаговременно составила о ней. Она принадлежала к типу женщин, полностью поглощенных своей работой, и большую поддержку ей оказывало присущее ей высокомерие. Превосходство ее самой и ее друзей-ученых над всеми остальными было первым пунктом в вероисповедании Хельги. У нее не было никаких идей о братстве всех людей, о мире во всем мире, о свободе интеллекта и духа. Будущее для нее было ограниченным, но полностью направленным на завоевание. Сверхраса, и она ее представитель, остальной же мир обращен в рабство, и в случае повиновения с ним обходятся со снисходительной любезностью. Проповедовали ли ее коллеги различные политические взгляды, были ли их устремления скорее коммунистическими, нежели фашистскими, мало волновало Хельгу; их работа была полезной, они были нужны, а идеи со временем изменятся.
Доктор Баррон был более разумен, чем Хельга Нидхайм. Время от времени Хилари удавалось побеседовать с ним. Он был поглощен своей работой, полностью удовлетворен условиями, созданными для него, но его пытливый галльский ум заставлял размышлять над обстановкой, в которой он оказался.
— Не то, чего я ожидал, — заметил он ей однажды. — Нет, честно, но это entre nous [47] , миссис Беттертон. Я не в восторге от тюремных условий, а здешние условия именно тюремные, хотя клетка, прямо скажем, щедро позолочена.
47
Между нами.
— Вряд ли нашли вы здесь ту свободу, которую так искали, — предположила Хилари.
Он улыбнулся ей быстрой и печальной улыбкой:
— Вы ошибаетесь. На самом деле я не искал свободы. Я цивилизованный человек. А цивилизованный человек знает, что такой вещи попросту не существует. Только молодые и неотесанные народы пишут «Свобода» на своих знаменах. Всегда должна существовать плановая структура органов безопасности. А сущность любой цивилизации состоит в том, что образ жизни в ней должен быть умеренным. Усредненным. Всегда приходится возвращаться к усредненному образу жизни. Нет, буду с вами откровенен. Я приехал сюда ради денег.
Хилари в свою очередь тоже улыбнулась. Ее брови удивленно приподнялись.
— Какая вам польза от денег здесь?
— Деньги идут на оплату очень дорогого лабораторного оборудования, — сказал доктор Баррон. — Здесь мне не приходится запускать руку в свой собственный карман, и посему можно служить делу науки и удовлетворять свое интеллектуальное любопытство. Я человек, искренне любящий свою работу, это правда, но люблю ее не ради блага человечества. Всегда считал, что те, кто пекутся о человечестве, больше занимаются общественной деятельностью и представляют собой довольно посредственных работников. Нет, я ценю чисто интеллектуальное удовольствие, получаемое от исследовательской работы. Кроме того, большая сумма денег была уплачена мне перед тем, как я уехал из Франции. Она надежно помещена в банк, и в свое время, когда все это закончится, я смогу распорядиться ею по собственному усмотрению.