Металлист. Назад в СССР
Шрифт:
Дома сразу же занялся ремонтом педали, даже не переодеваясь после школы. Прозвонил все контакты, обнаружил место, где припой отвалился от ножки транзистора. Неудачно я наступил, конечно. Немедленно перепаял, принялся мастерить корпус. Пока руки делали, голова была занята абсолютно другим.
Поведение Кати меня тревожило. Есть, конечно, шанс, что она просто заскучала, но я смутно ощущал, что за этим кроется что-то ещё. И решать эту проблему придётся именно мне, как лидеру группы. Другого барабанщика
Так что закончив с примочкой, я быстренько закинул в себя бутерброд и пошёл к заводским пятиэтажкам, к Катиному дому. Осень наконец вступала в свои права, было ветрено и прохладно, пасмурно, и настроение у меня было под стать. Пасмурное.
До улицы Карла Либкнехта добрался быстро, пешком. Подошёл к нужному дому, подъезду, возле которого ветер качал голые ветки сирени, а рядом с пустыми клумбами на лавочке сидели несколько старух. Старухи тут же внимательно уставились на меня, прерывая свой разговор. Я всё-таки забрёл в чужой район.
— Здрасьте… — сказал я на всякий случай.
В подъезде было двадцать квартир, по четыре на этаже, и мне надо было выяснить, в какой из них живёт Катя. Незваный гость, конечно, хуже татарина, но для меня было важно поговорить и выяснить, в чём дело.
— А не подскажете, в какой квартире Катя живёт? Чёрненькая такая, в девятом классе учится, — сказал я.
— Ухажёр новый, что ли? — спросила бабка, закутанная в шаль. — Вчера только одного Толька с лестницы спустил, так тот покрепче тебя был!
— Нет, не ухажёр, я по важному комсомольскому делу, — соврал я.
— В тринадцатой они живут, — сказала другая бабка. — Вечно у них крики, оры. Что ни вечер, так начинается.
— Это всё потому что Толя — алкаш! — заявила третья. — Каждый день с бутылкой!
— Был бы алкаш, его бы с завода выгнали! Руки-то золотые у него! — возразила первая.
Я понял, что другой полезной информации не добьюсь, и хоть сплетни послушать всегда интересно, адресованы они не мне.
— Спасибо! — воскликнул я, быстрым шагом заходя в подъезд и поднимаясь по лестнице.
Подъезд, достаточно ухоженный, представлял собой подъезд самой обыкновенной хрущёвки. Разве что без домофона, лапши проводов под потолком и железных массивных дверей. Двери все были самые простые, обитые дермантином.
Пока поднялся на четвёртый этаж — запыхался с непривычки. Немного перевёл дух, посмотрел на дверь тринадцатой квартиры. Никаких признаков «нехорошести», несмотря на номер, не обнаружил. Вдавил жёлтую кнопку звонка, на всякий случай одёрнул пиджак, пригладил волосы. Внутри послышались шаги.
— Кто? — послышался недовольный мужской голос из-за двери.
Ответить я не успел, дверь открылась. Выглянул оттуда дюжий чернобровый мужик в растянутой застиранной майке. Нахмурился
— Здравствуйте. Мне бы с Катей поговорить, по важному делу, — сказал я.
— Кто такой? — недобро зыркнул он.
— Таранов. Александр, — представился я.
Руку протягивать не стал, младший старшему первым не протягивает, а мне что-то подсказывало, что этот кабан к местному неписаному этикету крайне чуток.
— А, этот… — буркнул он. — Катька! Тут к тебе! Сюда иди, говорю!
В коридоре за его спиной мелькнула фигурка Екатерины, в домашней одежде.
— Сейчас! — крикнула она.
— Сейчас подойдёт, — пробасил отец и закрыл дверь у меня перед носом.
Похоже, они бы с моей матушкой отлично поладили. Прямо два сапога — пара.
Я отошёл от двери, опёрся на железные перила, разглядывая побелку в подъезде. Мимо, на пятый этаж, прошла какая-то усталая тётка с авоськой, подозрительно глянула на меня.
Катя выскочила за дверь уже в уличном.
— С ума сошёл? — кошкой зашипела она. — Ты чего припёрся?
— По важному делу, — сказал я.
— Ну пошли, — фыркнула она.
По пути, между этажей, отодвинула один из цветочных горшков на окне, забрала оттуда сигареты со спичками, сунула в карман курточки.
— Батя ничё не говорил тебе? — на всякий случай спросила она.
— Например? — хмыкнул я, шагая следом.
— Ну, чтоб не появлялся больше, или ещё чего, — неопределённо ответила Катя.
— Нет, нормально всё, — сказал я.
— Повезло тебе, что он в настроении, — сказала она.
— А чего он дома в понедельник? — удивился я.
— Сутки-трое, — сказала Катя.
Мы вышли на улицу, прошли мимо старух на лавке. Катя целенаправленно шагала куда-то прочь, к соседнему двору.
— Мы куда? Я поговорить просто хотел, — сказал я.
— Там поговорим, пошли, — хмуро ответила Катя. — На чай не позову тебя, извини.
Как будто с намёком.
Прошли следующий двор, вышли к пустырю, к теплотрассе, юркнули куда-то в кусты по хорошо натоптанной дорожке. Остановились на небольшой полянке, скрытой от чужих глаз зарослями ивы, Катя достала сигареты, вытащила одну.
— Будешь? — спросила холодно.
— Не курю, — ответил я.
— Как хочешь, — пожала плечами Катя, уверенно разжигая спичку. — Ну, рассказывай.
— Нет. Ты давай рассказывай, — сказал я.
— Что? — не поняла Катя. — Это ты ко мне пришёл, вообще-то.
— За этим и пришёл. Что с тобой случилось? — произнёс я.
Катя затянулась, выдохнула дым в сторону, помолчала, собираясь с мыслями.
— Всё нормально со мной, — сказала она наконец.
— Надоело играть? — спросил я.