Метемпсихоз

Мухин Анатолий

>> Встречаемся сегодня в 1600 часов, на набережной возле памятника паромам со стороны Тюо. Приходи один.

— Памятник паромам, где это? — спросил Мэдли и набрал вопрос в диалоговом окне разработки.

Ответ последовал моментально.

>> Памятник паромам находится по адресу: 3-18-13, Минато, Тюо, Токио.

— Прекрасно, — подытожил программист и побрёл в душ.

***

Маршрут до памятника только казался понятным: пешком до станции «Синдзюку», по линии «Маруноути» до станции «Гинза», наземная пересадка, две остановки до «Цукидзи», около десяти минут пешком до памятника. На деле же Мэдли мысленно похвалил себя несколько раз

за то, что вышел сильно заранее. Из-за плотного пассажирского трафика он не смог уехать на метро с первого раза, еле вышел на станции пересадки, пропустил три состава прежде, чем добраться до станции «Цукидзи».

У памятника, небольшого каменного обелиска с иероглифами, открывался приятный вид на реку Сумида и высотные здания на противоположном берегу. Готаро, естественно, опоздал на десять минут.

— Прости за задержку, — сразу извинился он на английском с сильным японским акцентом. — Чёрт и что на дорогах.

От Готаро веяло властью и мощью. Он не последний человек на чёрном рынке Токио, его статус позволял ему не вести сделки и операции самостоятельно, но он брал пару-тройку в год, чтобы не терять хватку и показать своим парням, что ещё в строю. Высокий, гладковыбритый, худощавый японец носил длинные волосы, заплетённые в косу до поясницы. Обтягивающую водолазку тёмно-синего цвета скрывал чёрный пиджак, к которому лучше бы подошли брюки, но и светло-синие джинсы смотрелись неплохо.

— Ты выбрал время, — Райан развёл руками.

— Единственный слот, который свободен.

— Давай не терять времени, Готаро. Ты много раз выручал меня, надеюсь сможешь и сейчас, но просьба нетривиальная.

— Я весь во внимании.

— Что тебе известно о цифровизации сознания?

— Достаточно, чтобы отговорить тебя от всего, что ты задумал, Мэдли.

Райан удовлетворённо улыбнулся.

— Моя разработка. Прототип, над которым я работаю, — он задумался, — лет восемь. Она отлично обрабатывает данные, но мне нужно, чтобы она имела нестандартную модель мышления. Способность выстраивать алгоритмы исходя не только из логики, но и хаотичной составляющей.

Райан облокотился на перила, вода внизу отражала рыжеющее от заката небо.

— Мне нужно, чтобы твои умельцы выцепили воспоминания из моего подсознания, то, до чего я сам добраться не могу, следовательно не могу записать в строки кода разработки, — он повернулся к Готаро. Тот внимательно слушал, закуривая «Кэмел». — Осилите?

— Это действительно нетривиальная задача, — Готаро выпустил клуб едкого дыма вверх. — Но выполнимая. И очень дорогостоящая.

— Ты знаешь, приятель, деньги не проблема.

— Знаю. Когда ты готов начинать?

— Хоть сейчас.

— Нет-нет, нам нужно подготовиться. Два, может три дня. Приезжай вот по этому адресу на следующей неделе, — Готаро достал из внутреннего кармана пиджака скомканную бумажку с адресом.

— Не-а, не опция.

— М?

— Мне нужно, чтобы процедура прошла у меня в квартире.

— Серьёзно?

— Да.

— Это рискованно, Мэдли. Во-первых, это может привлечь излишнее внимание, во-вторых, такая процедура может отрубить электричество во всём квартале, что приведёт, опять же, к ненужной волоките.

— Я утрою сумму.

Готаро докурил сигарету и щелчком отправил на землю тлеющий окурок.

— Договорились. Я закуплю необходимое железо и софт, возьму генератор, который поместится в маленьком пространстве, что ещё…

— Готаро, — перебил Райан. — Просто скажешь сколько.

Японец довольно улыбнулся, пожал руку программисту, сказал, что свяжется с ним и удалился по набережной в сторону припаркованной «Тойоты». Мэдли ещё немного постоял, опёршись на перила, любуясь видом, затем накинул на голову капюшон и медленным шагом двинулся к станции «Цукидзи».

***

Состав плавно двигался по линии токийского метро «Маруноути» в сторону станции «Синдзюку». До часа пик оставалось около

сорока минут, но вагон уже был значительно забит сотрудниками компаний, курьерами, туристами и студентами. Мэдли сидел на пластиковой скамейке, сквозь небольшой просвет между людьми смотрел в окно напротив. Низкий мужчина слева в дорогом костюме с кожаным портфелем бесцеремонно рыгнул и уткнулся в газету. Молодой панк сидел напротив, в кожаной рокерской куртке и высоким салатовым ирокезом изучал Райана взглядом полным пренебрежения, слегка закинув голову. Программист посмотрел на него исподлобья, очки в золотой оправе предали ему дьявольский вид, он дождался момента, когда панк переведёт взгляд в сторону. Мэдли довольно улыбнулся, посмотрел вправо и увидел образ из прошлой жизни: явно американец, с зализанными назад каштановыми волосами, в костюме тёмно-синего цвета, к воротнику пиджака которого приколот значок «Би-Эйч». Это был он пару-тройку лет назад. Гордый тем, что работает в ведущей технологической корпорации, которая раскрывает просторы невообразимого и которая уже почти десятилетие является флагманом на рынке информационных систем и технологий.

Не раз программист задавал себе вопрос: если бы он остался? Уничтожил выкраденную разработку на своём «Спектруме» и спокойно продолжил работать в стане гиганта? Выпивать раз-два в неделю в «Джулиусе» с Хэнком и Бритни. Ходить на редкие свидания.

За последние два года «Байрон-Хофстедер» обошли «Интел» и «Майкрософт» на рынке США, выкупили немалую часть «Хьюлет-Паккард» и «Эппл», и дышат в спину «Ай-Би-Эм». На мировой арене «Би-Эйч» плотно сотрудничает с «Эриксон», «Фуджитсу» и «Эс-Ти-Микроэлектроникс», обгоняя «Филипс», «Сименс», «Эн-И-Си», «Хитачи», «Микрон» и ещё нескольких отраслевых гигантов. Мэдли Райан мог быть частью этого скоростного поезда.

Мог ли?

Нет. Прозябать в офисном кубе ещё три-пять-десять лет, наблюдая за тем, как корпорация летит вверх, оставив пылится в углу склада его уникальную разработку, посвящая его гению только двадцать часов в неделю, которая вознесла бы «Байрон-Хофстедер» на вершину Олимпа. Надевать каждый божий день этот чёртов костюм, с чёртовым значком «Би-Эйч», выслушивать пожелания некомпетентных руководителей и топ-менеджеров, улыбаться старым ублюдкам, которые никак не могут понять, что их время давно ушло, что им самое место на технологической свалке истории. Но ублюдки никогда никуда не уйдут сами, они будут расти и пухнуть от собственного эго и чувства значимости, потирая толстые сальные руки в предвкушении нового поглощения какой-нибудь небольшой корпорации, у которой не будет шанса сделать первый вздох. Они утопят её, как топят конкурентов, с которыми не способны или не хотят договориться. Они будут вытирать грязные рты после сытого обеда стодолларовыми купюрами, йенами, юанями, рублями и марками. Они будут трахать дорогих проституток, если у них, конечно, встанет. Хотя, конечно, встанет, ведь «Байрон-Хофстедер» выкупили никому неизвестный финский фармацевтический стратап и под новым брендом выпускают таблетки от головной боли и прочую хрень. Они завоевали рынок, но их цель не прибыль. Плевать они хотели на прибыль, технологии, развитие и возможности. Всё, что интересует старых ублюдков — влияние.

Власть.

Старик Байрон уже давно ласкает новыми разработками Рейгана, подбивая при этом клинья к Бушу, а Хофстедер окучивает лидеров за пределами страны, ужинает с королевой Великобритании, приезжает поддержать Горби и его перестройку, как-то умудрился выцепить наследника императорского престола Японии Акихито на открытие филиала корпорации в Токио.

Нет, Мэдли Райан не хотел ассоциировать себя с ними, вершителями. Акулами. Он выше всех их вместе взятых и его мир — это не маленькая планетка во Млечном пути. Его мир искусственен и безграничен, подобно самой Вселенной, по ту сторону экрана монитора, где скорость потока информации увеличивается с каждой секундой, где время и пространство не имеют формы и значения, единственное место, известное человечеству, где можно обрести бессмертие.