Меж двух огней
Шрифт:
Она берет кисть, как орудие для скорой битвы, берет решительно, крепко. Она начинает срисовывать картину, что буквально стоит перед глазами, что появляется в голове каждую секунду. То ужасное лицо, которое порой мерещится ей во тьме. Она не может дать этому образу правильное название, она не знает, преследователь ли это, а может быть, вечный спутник, а может быть, в его мраке скрывается свет, и этот свет кроется именно в зловещем шепоте, предостерегающем от загадочного Багрового пика.
Весь этот день и вечер Шарлотта провела дома, практически не выходя из своей комнаты или из библиотеки, пытаясь докопаться до сути появления в её жизни призрака. Но мысли о нем все чаще перебивались
Шарлотта отправилась в постель темным вечером, чтобы скорее заснуть и встретить начало нового дня, который подарит ей счастливые мгновения рядом с Томасом.
Следующий день был концом солнечных лучей и началом безжалостных, осенних, холодных дождей, которые покрыли своей серой завесой почти весь город. Небо затянуло серыми тучами, ветер хлестал ветки голых деревьев, а беззащитные листья кружил в парках и гонял по дороге, превращая их танец в круговую воронку. Дожди разъедали на дорогах грязевые колеи, порой из-за этого у ездовых случались проблемы: колеса экипажей запросто могли увязнуть на тропах, и тогда народ подтягивался для помощи, но это случалось только в селах, а в самом городе такое было не частым явлением. В такой погоде приятного было чуть меньше, чем в последующих событиях этой истории. Представим, что мрачность осени, постепенно переходящая к холодной зиме, по пятам следует за мрачностью этого повествования, за мрачностью последующих действий. С властью дождя все словно стало изменяться к худшему, а может быть, все изначально шло к этому, шло с самого первого дня встречи Шарлотты и сэра Шарпа…
Рано утром поверенный мистера Мунна заявился в дом с благоприятной вестью, которой магнат ожидал с большим нетерпением, и вот наконец она влетела в его поместье и шумно взмахнула крыльями. Поверенный, мистер Джонсон, сообщил, что сегодня утром видел, как в подъехавший к гостинице экипаж английский баронет, Томас Шарп, усаживал свою старшую сестру, а затем помогал загрузить вещи. Это могло означать для всех только одно - Шарпы покинули Бостон, проплыли над городом, словно тени, и исчезли без следа.
Мистер Мунн был невероятно рад, от его души отлег тяжелейший груз треволнений за свою единственную дочь, и он был готов трубить на весь город о предстоящей свадьбе Шарлотты с мистером МакМайклом, так как эта затея все ещё не покидала его и он намеревался непременно привести её в действие. Однако поверенный посоветовал пока не привлекать внимания к себе и не создавать впечатление у людей, что между ним и Шарпом были какие-то конфликты, ведь люди уже успели заметить, что Шарлотта неравнодушна к приезжему баронету, как и он не скупился на общение с ней, их видели вместе не один раз, их тесное общение было представлено на глаза многих людей, поэтому будет лучше, если эта история закончится ничем, закончится до того не интересно, чтобы в памяти людей не сохранилось само её существование. Все могло бы быть так, если бы дочь столь влиятельного человека не оказалась столь бойкой и шумной, безнадежно влюбленной…
Она спустилась к завтраку после того, как поверенный покинул особняк Муннов. Она спустилась
– Доброе утро, дочь моя!
– радостно воскликнул Уильям Мунн, крепко обняв дочурку за плечи и поцеловав в обе щеки. Этот жест был слишком неожиданным для юной художницы, которая давно уже не видела от отца такого простейшего жеста заботы и любви.
– Доброе утро, папа, - она постаралась произнести это как можно нежнее, но и ей сложно давался такой тон.
– У тебя какая-то хорошая новость? Обычно столь ранним утром тебя невозможно увидеть довольным. Да и утро не соответствует радости на лицах, льет как из ведра ещё с ночи.
– Однако и ты не убита горем, Шарлотта. Могу ли я спросить, отчего же твое настроение так солнечно?
– Уильям откинулся на спинку стула и, сложив свою газету вчетверо, вопросительно посмотрел на дочь.
– У меня-то как раз есть повод, - воодушевленно начала Шарлотта.
– Я сегодня хочу пригласить Томаса Шарпа и его уважаемую сестру к нам на чаепитие, и я надеюсь, ты не будешь против этого.
Как не странно, лицо магната не помрачнело, но заметно опечалилось. Он досадно опустил голову, разыгрывая перед дочерью сожаление.
– Я был бы, конечно, не против. Но, думаю, у тебя не получится сделать этого.
– Что ты имеешь в виду?
– Шарлотта недоуменно сдвинула бровки и грациозно опустилась на стул, напротив отца.
– Сегодня Шарпы уехали из города. Их многие видели и могут это подтвердить.
По устам Шарлотты пробежала мимолетная недоверчивая улыбка, которая тут же растаяла в уголках губ.
– Нет, этого не может быть. Томас не мог…
– Уехать, не попрощавшись?
– закончил отец её недосказанную фразу.
– А ведь я говорил тебе об этом. Пойми, Шарлотта, Томас Шарп изначально был не тем человеком, за которого себя выдавал. Он хотел завоевать твое доверие, тем самым завоевать и мое, ему нужны были деньги для реализации своего проекта в Англии. Он, собственно, и приезжал сюда лишь для того, чтобы заключить со мной деловой договор и сделать меня своим инвестором, ну и заодно… соблазнить мою дочь. Он двуликий и алчный человек, для которого нет ничего святого. Поверь мне.
– Нет, нет, нет… Что ты такое говоришь, отец? Томас не такой! Я в это никогда не поверю!
– Шарлотта резко поднялась на ноги. Её ладони уперлись в столик. Она нервно забегала взглядом по гостиной, ощущая, как медленно оседают на её душу сказанные отцом слова.
– Я никогда не поверю! Он не мог.
– Шарлотта, загляни правде в глаза. Он уехал и не попрощался с тобой, ибо он уже получил то, что хотел. Я дал ему нужную сумму, и после этого его здесь только и видели, - продолжал убеждать отец, но девушка не хотела ничего слышать. Она качала головой, из-за недостатка слов и дыхания она отрицала его слова пустым жестом.
– Нет, нет. Я… Я сама все узнаю, я сейчас же отправлюсь в отель. Я уверена, что Томас там и злые языки наврали тебе о его отъезде.
– Шарлотта не стала медлить и быстро побежала в парадный холл, где накинула теплое пальто и обула сапожки, а после поспешила по мокрым улицам Бостона к отелю, чтобы убедиться в честности Томаса Шарпа или в правдивости отцовских слов.
Уильям Мунн наблюдал за дочерью в окно, пока она не скрылась за высоким забором. Он не собирался останавливать её и решил дать ей шанс самолично убедиться, что её Томас если уж не лжец, то неисправимый трус, не умеющий бороться за свою любовь. Он был уверен, что Шарлотту в отеле ждет лишь его пустой номер и сожаление в глазах управляющего гостиницей.