Между честью и истиной

Аусиньш Эгерт

И почему Воронова звонит мне во Львов с вопросом, все ли с тобой в порядке, Дэн? Вы что, поссорились с ней?

Дейвин усмехнулся, покрутил головой, вздохнул и начал писать ответ. Потом все стер и написал, что рад был получить весточку и очень хочет созвониться по скайпу в любое удобное для друга время. Он едва успел отправить письмо, как в кабинет заглянула Нодда и сказала, что досточтимая Хайшен ждет его в школе, в кабинете директора.

– Передай, что сейчас подойду, - вздохнул граф.

Но сильно торопиться не стал. Взяв с собой комм, он пошел

в школьное крыло пешком, по дороге размышляя, что бы задвинуть, студентов или почту. То и другое после беседы с досточтимыми успеть до полуночи было нереально.

Пока он шел через крыло аристократии и через двор, досточтимая Хайшен успела спросить Айдиша, что именно было в школе в ночь шторма, и получить довольно подробное описание примерного содержания каждой четверти первых трех ночных часов. Так что когда Дейвин вошел и пожелал им обоим доброго дня, Айдиш кивнул ему, продолжая говорить, а Хайшен быстро обернулась и поприветствовала его ясной улыбкой, не отвлекаясь от рассказа директора.

– А потом начал стихать ветер. Одновременно с этим стало светать, и все пошли спать. Действительно спать. И часа три мы поспали. А с утра вышли на линейку в обычное время и увидели, что весь двор замусорен какими-то мелкими кусками старых веток, так похожих на кости, что мне стало не по себе. Полина Юрьевна предложила сжечь их...

– Кто трогал это руками?
– прервала рассказ Хайшен.

– Никто, - Директор улыбнулся.
– Кроме метел, у нас есть веерные грабли, большие жестяные совки и тачки, так что руками к мусору не прикасался никто. Впрочем, как и обычно во время уборки двора. Люди не сайни, Хайшен. Тут иначе выполняют грязную работу.

– Хорошо, Айдиш, - кивнула настоятельница, как обычно, не заметив шпильку.
– Что было дальше?

Директор виновато вздохнул.

– А дальше, досточтимая сестра, я после всей этой ночной суматохи был настолько невнимателен, что прямо при всех призвал огонь из Потока на кучу этого мусора. На мое счастье, этого никто не заметил, потому что остальные, думаю, были не лучше меня. Уроки в тот день, конечно, велись только для порядка, потому что после ночи без сна толку от занятий было немного, но сейчас дети обсуждают сказочную ночь, а не ужасный шторм, и надеются на то, что будут еще такие праздники. Вот, планируем сделать что-нибудь равное по впечатлениям на Долгую ночь...

– То есть, - медленно и задумчиво сказала настоятельница, - вы отвлекли детей от атаки мертвых и отвлеклись сами, и поэтому они вас не тронули.

– Получается, что так, хоть это и звучит, как полный бред.
– Директор развел руками, как бы извиняясь.

– Айдиш, у тебя есть мысли о том, почему дети не испугались?
– задумчиво уронила Хайшен, глядя во двор за окном.

Дейвин, молчаливым призраком присутствовавший в углу, закончил копаться в коммуникаторе и сказал:

– У меня есть. Но не мысль, а цитата. Я думаю, она может быть частью объяснения.

– Цитата?
– Хайшен повернулась к нему с интересом.

– Вот она.
– Граф положил на стол комм с выведенным на экран текстом.

...Чтобы справиться с задачей, которая становится проблемой прямо в реальном времени, человеку необходимо два условия: чувствовать

себя достаточно уверенным и компетентным и быть достаточно вовлеченным. Вовлеченность - вопрос сиюминутный, а наращивание компетентности - дело постоянное и постепенное. Проще всего делать это в игровой форме, и в детском возрасте, как и в подростковом, это естественно происходит как раз за счет вовлеченности в игру. А на сложных щщах проблемы вывозить, извините за некуртуазный слог, можно ограниченное и очень небольшое количество раз. А потом надорвешься непременно, или физически, или душевно. Так что к идее "закалки неприятностями", все еще популярной в педагогической среде, я отношусь с изрядной долей скепсиса.

"Школа на коленке", 12.05.2020.

– Значит, вовлеченность и уверенность в себе, - задумчиво сказала Хайшен.
– Интересный способ воспитания характера. Это здешняя традиция, Айдиш?

– Это лучший из ее плодов, досточтимая сестра.

Автор заметки как раз в эту минуту допивала травяной чай, предложенный ей секретарем князя, пока тот был занят очередным неожиданным посетителем и срочным делом. Наконец Иджен кивнул чему-то или кому-то невидимому, качнув резными шпильками в волосах и длинной серьгой в левом ухе, и отправился докладывать. Вернувшись, он сказал: "Прошу вас" - и придержал дверь. Полина Юрьевна прошла в кабинет наместника и поздоровалась:

– Добрый день, пресветлый князь, вы вызывали меня.

– Здравствуй, входи.

Дверь за ее спиной закрылась сама. Полина не удивилась бы, не сумев ее открыть снова до конца разговора, это было уже привычной частью жизни рядом с аристократией саалан. Любой и любая из них могли сделать с ней все, что им заблагорассудится, и только их добрая воля, а может быть, представления о приличиях были гарантией ее безопасности. И это была самая меньшая из всех причин для беспокойства. Но беспокоиться было поздно и бессмысленно, все, что могло случиться, уже случилось. Полина прошла к рабочему столу князя, устроилась на стуле для посетителей.

– Здравствуй, - сказала она еще раз, уже для него, а не для гвардейцев в коридоре и секретаря.

Он ответил ей долгим теплым взглядом, но заданный им вопрос был из серии классических сааланских вопросов. Этот вопрос задавал куратор, и адресован он был осужденной, а не другу.

– Расскажи мне, как ты провела ночь шторма.

Он сразу понял, что выбрал не тот формат - по тому, как заледенел ее взгляд, и по тому, каким легким стал голос, когда она начала отвечать.

– Я работала примерно до пяти утра, потом спала до восьми, в восемь поднялась и пошла на линейку к девяти.

– Работала?
– князь не был удивлен. Сплетни о том, как школьники провели эту ночь, он уже слышал от гвардейцев, дежуривших тогда свою смену. Но он хотел знать подробности.

– Да, мы делали детям праздник сказки.
– Голос Полины был все таким же легким и холодным.
– Праздник закончился около пяти утра, и мы до подъема даже успели немного поспать.

– Как давно вы планировали этот праздник?
– зная Полину, он бы не удивился ответу "с весны", но услышав ее реплику, уронил карандаш на стол.