Между нами города

Шведова Лада

— Его видели у четвертой общаги, — шепнула Леська. Своими звонками она, должно быть, достала всех, но отыскать Тихомирова вовремя все равно не успела, только собрала слухи.

— Там живет Шамаев, его приятель.

— Пойдешь туда?

Я уже на тот момент все решила, и неважно, что ждало бы меня в общаге. Но я все равно туда пошла, по дороге вспоминая похожие случаи в наших с Тихомировым отношениях. Не такие разгромные и обидные, без сочувственных взглядов посторонних людей, но они были, копились все это время. Итог был закономерен, как и быстрая потеря розовых очков. Меня словно сбросили из самолета без парашюта в тот день.

У Шамаева я застала

не самую приятную картину: куча моих однокурсников, прокуренная комната, алкоголь, какие-то непонятные девчонки… а еще Тихомиров, раздетый по пояс и с пивом в руке. И пусть на его коленях не сидела какая-нибудь разукрашенная блондинка, это было бы совсем уж банально, но мне и увиденного хватило за глаза. Он не просто меня кинул, а кинул ради этого… отвратительного притона.

Поначалу Рома обрадовался, увидев меня, но быстро сник, поняв – что-то не так. Взгляд его зацепился за нарядное платье, за прическу, глаза расширились… но я не стала досматривать картину его раскаяния, развернулась и ушла. Не домой, а обратно на университетское мероприятие – в актовом зале началась вечеринка. Соображала я не лучшим образом, но точно знала, что домой не хочу, а на вечеринке меня ждала Леська.

Тихомиров приперся туда следом, на ходу застегивая одежду. Весь взмокший и растрепанный, с большими испуганными и ужасно виноватыми глазами. Он схватил меня, крепко обнял и уткнулся в волосы, отчаянно шепча:

— Прости, прости, прости…

Но я только думала, что он него пахнет пивом, сигаретами и чужими духами.

Неделю я оборонялась от его назойливых попыток все исправить, и оборона постепенно рушилась, стоило мне увидеть его болезненный и разбитый вид. Но Тихомиров подвел меня и разбил сердце, у меня наконец-то включился разум. Лучше поздно, чем никогда, но мой как-то слишком опоздал.

Я приняла предложение декана о семестре в Венгрии.

Все было быстро, я сбежала, сунув Тихомирова во все возможные черные списки и исключив из своей жизни. Потому что не хотела становиться той, кто вечно прощает, радостно позволяет навешивать лапшу на уши и при этом широко улыбается. Потому что не хотела, чтобы однажды на похожей вечеринке разукрашенная блондинка все-таки оказалась на моем парне. Я бы этого не вынесла, и потому спасала в первую очередь себя.

Мне было больно, но я ни разу не пожалела о принятом решении.

И вот я здесь, заперта с парнем, принесшим мне столько боли и разочарований. Тот вечер стал моим персональным кошмаром, я помнила малейшие детали – расслабленную ухмылку на лице Тихомирова, упавшую на лоб челку, узкие черные джинсы – единственное, что было на нем. Помнила лица всех присутствующих, хотя мне казалось, я на них даже не смотрела. Помнила, как малознакомые девчонки поглядывали меня тоже с сочувствием, понимая, что происходит.

И это бесило больше всего – что все мне сочувствовали, но вместе с тем наверняка задавались вопросом: зачем ты с ним связалась? Понятно же, что это за тип. Вечно молодой, вечно пьяный, такие должны быть свободными и шататься по миру в одиночестве. Но если вдруг у таких парней появляются девушки, то они должны быть принципиально иными, этакими надзирательницами с вечно готовым кнутом за пазухой. Но меня такое не привлекало, я всегда полагала, что в отношениях два человека должны быть собой, не контролировать друг друга, но дорожить тем, что есть. К примеру, я бы ни за что не отправилась в притон к куче мужиков, точно зная, что Роман это не оценит. Почему для него похожая мысль оказалась сложной? Быть может, он просто и на наши отношения смотрел иначе?

Впрочем,

сейчас это уже не имеет значения.

Я спустилась в гимнастический зал, бросила на пол пару матов и села на них. Подумав, скинула тяжелые ботинки и вытянула ноги. Надеюсь, нас скоро выпустят… не думаю, что смогу сидеть вот так без дела еще много часов, а то и сутки. И во всех этих бесконечных шкафах не нашлось даже колоды с картами. Не то чтобы я собиралась играть с Тихомировым, но сама бы точно смогла себя развлечь. Помнится, в детстве в лагере мы все обожали на картах гадать – вот, полезное умение, как оказалось. Если бы нашлись те самые карты.

О книгах и говорить не стоит – это спортзал, а не библиотека.

Так и придется осваивать тренажерный зал и усиленно качаться до прихода помощи. А что? Вода есть, от жажды не умру. И в душ можно сходить. В общем, все условия.

ГЛАВА 7

Следующая стычка с Тихомировым произошла в кабинете у Палыча.

Я отправилась туда в надежде рано или поздно подобрать правильный добавочный номер и с кем-нибудь связаться. Комбинаций много, но и времени у меня вагон. Прошло уже три часа, но никто не заявился узнать, отчего в спортзале горит свет… и постепенно мне начинало казаться, что всем плевать. Увидеть этот свет может лишь бредущий в общагу студент, да и то издалека, а какая студенту разница на какой-то там свет? Я бы вот точно даже не подумала, будто что-то не так. Горит и горит, пусть хоть угорится… вся надежда на дежурных и какой-нибудь обход, но из-за морозов мало кому хочется на улицу… в общем, надеяться стоит лишь на себя.

— Выглядишь так, словно готова спалить этот телефон ко всем чертям, — в дверном проходе показался Роман. На лице его играла расслабленная ухмылочка, в теле – ни намека на напряжение, что выбесило окончательно.

Но я промолчала, набрав очередную комбинацию.

Тихомиров вздохнул, прошел к столу и сел напротив меня.

— Надь, я знаю, что ты злишься на этот твой канат, но… брось. Не может же быть, что желание свалить отсюда для тебя сильнее, чем целые ноги? Три этажа – не кот чихнул, такое падение, да еще и на лед… а если бы никто не заметил? Я без телефона, ты тоже. Лежала бы там, внизу.

— Да с чего такие депрессивные прогнозы?! — взвилась я.

— Ну ты же никогда не была спортсменкой, какой канат?

— Спуститься по канату – много ума не надо.

— Ума нет, но навык хорошо бы иметь.

— Я поняла, — серьезно кивнула я, не прекращая тыкать на цифры телефонной трубки, только уже совсем бессистемно из-за назойливого присутствия Тихомирова. — Ты – спаситель и рассудительный герой, а я – дура и паникерша с дурацкими планами. Вот только не все могут расслабиться и ничего не делать как ты, Тихомиров. Мне домой надо, к Морику. Он голоден и одинок. И вообще… не хочу тратить вечер на… все это.

— На меня, ты имеешь ввиду?

— В том числе, — отлично, вот теперь я звучу как сука-бывшая в большой обиде.

Как работает это чертово равнодушие?

Не стоило вспоминать прошлое, было бы проще… но я вспомнила, как ужасен был тот вечер, как потом смотрели на меня родители, как обнимала мама, обещая, что все будет хорошо, я переживу… а я цеплялась за ее руки и шмыгала носом. Расклеилась как маленькая. И нет, я не пожаловалась на Романа маме, словно мне три года и мальчик ударил меня совком по голове в песочнице, просто мой внешний вид не оставлял сомнений – случилась драма.