Между нами. На преодоление
Шрифт:
Все здравые мысли мигом вылетают из головы, когда он поворачивается ко мне, и мы встречаемся глазами. Я каменею под тяжелым укоризненным взглядом и неимоверным усилием воли борюсь с желанием начать по-детски оправдываться.
Охренеть! Новенькая квартира вся в воде. Один Бог знает, сколько всего испорчено и есть ли последствия у соседей снизу. А всё, о чем я думаю, — очередное негативное впечатление, которое останется у этого мужчины обо мне! Охренеть!
Даю себе ментальный подзатыльник и включаюсь в ситуацию.
Последующие двадцать
Действия выполняем молча. Стремительно. И так оперативно и слаженно, будто нам не впервой бороться с такими катастрофами вместе.
— Тащи тряпки, — бурчит хмуро и отворачивается, выливая очередную порцию.
Я в панике соображаю, чем можно воспользоваться, потому что никаких тряпок у меня нет! Современные швабры со съемными насадками давно отсекли необходимость в половых тряпках.
Но бритый затылок, поблескивающий под ярким светом, на который я пялюсь в этот миг, никак не способствует мыслительному процессу.
Зато, когда серьезные серые глаза выжидательно возвращаются к моему лицу, я резко снимаю полотенце с хромированного кольца и протягиваю ему. А потом весьма несуразно так же резко отдергиваю руку, прижимая несчастное полотенце к себе. И задаю вопрос, мучивший меня всё это время:
— Почему Вы мне помогаете? Я справлюсь сама…
— Соседей снизу жалко, ребята только въехали, сделали дизайнерский ремонт, — хмыкает, издевательски приподнимая бровь.
И столько в его глазах осуждения!..
У человека, который устраивал ночные потрахушки, мешая всем вокруг спать.
— Как благородно, — вылетает из меня саркастически.
Он пропускает мою реплику мимо ушей, выхватывает полотенце и начинает вытирать оставшуюся воду, которую уже ничем другим не собрать.
Я бегу за вторым полотенцем и составляю ему компанию. Время от времени бросаю в него настороженный взгляд, пытаясь понять мотивы поступка. Иногда мы бьемся руками, когда одновременно оказываемся у ванночки, в которою сцеживаем воду из махровой ткани. Я стараюсь не концентрироваться на своих ярких реакциях. Это как-то странно…
Ещё через полчаса крохотные двадцать квадратных метров полностью высушены. Спину ломит, конечности дрожат от нервотрепки и усталости, под веками настойчиво и болезненно пульсирует. Я просто в шоке от окончания дня.
Сосед откладывает истерзанное полотенце на бортик ванной и моет руки. Оттряхивает их. Затем выходит и ещё раз деловито осматривает пространство. Мне кажется, в его глазах вспыхивает снисхождение — такой большой мужик по-другому и не может смотреть на малюсенькое жилище, в котором едва ли помещается.
Ведет носком лоферов по ламинату, продавливает в нескольких местах, порождая жалобное поскрипывание.
— Завтра будет ясно, насколько он дешевый, — вангует задумчиво.
— Хотите что-нибудь выпить? Кофе, чай, воды? — вымученно предлагаю, вспомнив о вежливости и тоже отложив вытрепанное полотенце.
— Нет, не стоит.
К
Он оборачивается и внимательно проходится по мне: от кончиков торчащих в наскоро собранной незатейливой дульке волос и до самых пальчиков босых ног. Мажет по мокрым льняным штанам и топу, облепившим тело. И мне тут же становится не по себе. Надо сказать, выглядит сосед не лучше. Его тоже второй кожей повторяет мокрая футболка и нижняя часть джинсов. А обувь и вовсе хлюпает.
Я хочу поблагодарить его за помощь и скорее выпроводить, но не успеваю открыть рот.
— Впредь просто будь внимательнее. Бурная личная жизнь — это хорошо, но иногда её наличие отупляет женщин до вот таких плачевных последствий.
Как жаль, что он отказался от напитков. У меня как раз возникла острая необходимость выплеснуть ему что-нибудь в нахальную морду.
— Спасибо, — выдавливаю грубо. — За помощь. Спокойной ночи.
Напоследок обмениваемся ещё одним колючим зрительным контактом, а потом мне скупо кивают и ретируются.
Я ловлю необъяснимый трепет, вспыхивающий в крови, и злюсь. Да что такое, ей-богу!
И что за «бурная личная жизнь»? По каким это критериям она — бурная? Уж простите, я в минусовой бесконечности по сравнению с ним! Отупляет, видите ли.
Меня конкретно цепляют последние реплики этого гада и, пока расставляю всё по своим местам, принимаю душ, непрерывно прокручиваю и анализирую их, пытаясь выискать что именно дало ему право так выражаться!
А потом прихожу к выводу, что это брошенные на ветер слова, основанные на личном опыте. Рядом с ним наверняка от счастья многих отупляло, не сомневаюсь.
Злорадно усмехаюсь, укладываясь в постель…
Где внезапно меня настигают настроенческие качели, и я начинаю размышлять о том, что была недопустимо язвительна по отношению к человеку, которой мне бескорыстно помог.
При этом не упуская возможности самодовольно задеть, черт возьми!
Сам пришел, сам помог, сам задел! Так что, я не виновата! Я его не звала.
Даже имя своего спасителя не знаю…
Дойдя до нужной кондиции, то есть, сдаваясь голосу совести, понимаю: надо будет отблагодарить чем-то существенным. Дорогой выпивкой, к примеру. Реально же помог, несмотря на обоюдную неприязнь.
Мысли неожиданно перескакивают на Богодухова.
Откат ошеломляет пронзительным оцепенением.
Господи, с чего вдруг я подалась в самоубийцы?! Куда полезла? Идиотское благородство и неуёмное рвение защитить чужого человека. Ведь кто мне Рада? Досадно, но при всём при этом… я опять больше боюсь за неё, чем за себя. А если мой сегодняшний финт навредит ей? Разозлит «авторитета»?
Я в такой ярости от собственного поведения, что вою, закусывая угол подушки. Вот, чего стоит эмоциональный срыв. Все семейные проблемы надо оставлять дома! И на работе пресекать любое их проявление.