Мидии. Чайный дом
Шрифт:
Вскоре ко мне в палату подселили призывника Гошу. Он лунатиком был. Вскакивал среди ночи, смотрел на меня невменяемо и что-то бормотал. А днём казался нормальным парнем. Благодаря мне Гоша полюбил Бродского, хотя раньше ничего не читал. Я ему подарил цикл стихотворений «Часть речи». Затем подселили бессонного Мишу: он две недели вообще не спал, потому его забрали.
Я опасался, что меня будут диагностировать слишком активно, применять какие-нибудь препараты. Но ничего такого не было: шприцы, которые мне велели взять с собой, понадобились для анализа крови. Обследование основывалось на тесте СМИЛ (MMPI): этот опросник создали в Америке в конце 30-х годов, чтобы набирать здоровых лётчиков, а в 60-х его переработали советские врачи. В итоге получилось 566 вопросов.
Думаю, мне понравилась бы работа лесничего
Верно +
Неверно
Не знаю
Лошадей, которые плохо везут, нужно бить
Верно
Неверно +
Не знаю
Я понимал, что на некоторых шкалах нахожусь где-то возле порога, поэтому попытался в своих ответах утрировать действительно существующие странности: изобразил себя более замкнутым и мрачным, чем был на самом деле. Меня трижды заставили отвечать на 566 вопросов. И в итоге я немножко перестарался.
Я бы предпочел большую часть времени сидеть, ничего не делая, и мечтать
Верно +
Неверно
Не знаю
Временами мне хочется ломать вещи, бить посуду
Верно +
Неверно
Не знаю
Иногда меня так привлекают чужие вещи (перчатки, туфли и т. д.), что мне хочется украсть их, хотя они мне не нужны
Верно
Неверно +
Не знаю
У психиатров есть свои приёмы, о которых я ничего не ведал. Иногда врачи разыгрывают безумные сценки, чтобы посмотреть на реакцию пациента. Врач может принять вас в тёмных очках, покуривая сигарету и прихлёбывая вино из бокала. Так оно и было. Перед выпиской меня пригласили в кабинет главврача. Уже обстановка поржала: хороший ремонт, новая мебель. На фоне остальной больницы это было похоже на издевательство, как и последовательность вопросов теста СМИЛ: ваш отец хороший человек, часто ли у вас бывает жидкий стул? Врачиха, когда я зашёл в кабинет, поставила бокал и взяла в руку китайские шарики, которые позвякивают, когда их вращаешь. Идиотизм ситуации меня поразил, но я не подал виду: сохранил избегающий взгляд и статуарную позу. Шизики не смотрят в глаза.
– Рассказывайте, какие у вас проблемы? – спросила врач, вальяжно растянувшись в кресле.
– У меня нет никаких проблем, – уверено заявил я.
– Как это нет проблем? – удивилась главврач. – Вы находитесь в психиатрической клинике, проходите обследование, но считаете, что с вами всё в порядке?
– Я считаю, что со мной всё нормально. В военкомате так не думают, – сказал я.
– А почему не спите ночью? И головные боли у вас, да? Какие-то ещё религии. Что за религии? – спросила врачиха.
– Ну, я интересуюсь философией буддизма, даосизмом.
После этого главврач стала на меня нападать. Заявила вдруг, что я сам не знаю, во что верю, что я уже асоциален, а потом и вовсе буду бесполезен или даже опасен для общества. Меня это взбесило. Я сказал, что она не имеет права говорить мне это, сидя в своём кожаном кресле в отремонтированном кабинете, когда во всей больнице такой кошмар. Тогда врачиха сказала, что у неё премия
– Что у вас в сумочке? – поинтересовалась инспекторша психического здоровья, выпуская дым из ноздрей.
У меня была с собой индейская сумочка с томиком Шопенгауэра, ведь я опасался, что придётся долго ждать своей очереди на приём. Я достал книжку, главврач сказала:
– Понятно. Метафизическая интоксикация. Зря вы мне дерзите. Мы же вам всю жизнь можем испортить.
Но не испортили. Обычно призывники покупали за небольшую сумму диагноз. А мне наоборот предложили от него откупиться. Не мне лично, разумеется, а матери. Врачи сказали, что готовы пойти на уступки, хотя у меня действительно серьёзные проблемы. Мать потом пересказала мне всю беседу:
– У него шизофрения? – обрадовалась родительница, которая уже и впрямь почти поверила в моё безумие.
– Нет… хуже, – ответила врачиха.
– Как это? – удивилась мать.
– Похоже, что он психопат у вас.
Мать была в восторге. Психопат – как поэтично! Мы отделались от этого диагноза всего за 7 тысяч рублей. И меня сняли с учёта, но в армию не разрешили ходить. С эмоционально-лабильным расстройством, которое мне присвоили, туда нельзя. Какая жалость, как же я без перловки-то?
Если бы позволили условия, я мог бы принести человечеству большую пользу
Верно
Неверно
Не знаю +
9.
Лучше не выносить продуктов больше, чем на тысячу рублей, не то рискуешь попасть под уголовную статью, а так – только штраф, да и то в худшем случае. Скорее всего, просто попросят оплатить товар. Поэтому нельзя ходить на дело пустым, надо иметь при себе денежную страховку. Но поужинать на такую сумму проблематично: кусок сыра и упаковка мидий обойдутся в пятьсот, на оставшиеся залоговые деньги украсть какое-то приличное вино непросто, хотя возможно. Некоторые русские снобы считают, что нормальное вино дешевле тысячи не может стоить. Подобные суждения свидетельствуют о невежестве. Сначала надо смотреть на регион происхождения и сорт винограда, а потом уже на цену. Кроме того, наши дураки в большинстве своём не переносят сухие вина, особенно белые, считая их кислятиной. Поэтому на шардоне и совиньон блан часто бывает скидка; порой весьма достойное португальское верде можно купить за четыреста рублей. Однажды я утащил превосходное шабли. Я давно его присмотрел, но не мог украсть – слишком дорого стоило, тянуло на серьёзную статью. Пришлось подождать недельку, а потом на заветное вино сделали скидку.
Сыр я беру только с молокосвёртывающим ферментом микробного происхождения. Перестав быть строгим вегетарианцем, я всё равно не могу есть желудки телят, из которых делают сычужный фермент – он содержится в большинстве сыров. Граждане осуждают воровство, но пожирают молодых животных и кормят своих детей трупами. Я не собираюсь добавлять в эту повесть моралин и заглядывать в чужие тарелки. Более того: я не намерен оправдывать свои действия тем, что капиталисты учитывают убытки от краж, когда назначают цены продуктам. Воровством я просто компенсирую переплату, это так, но есть ещё очевидный общественный запрет, ведь если каждый всё возьмёт бесплатно, система не сможет существовать, разорятся владельцы, закупщики, производители… Короче, я беру себе право, которое не распространяю на других. Это преступление, а не какой-то «шоплифтинг». Не нужно эвфемизмов.