Мифология языка Андрея Платонова
Шрифт:
Революция завоевала Чевенгурскому уезду сны и главной профессией сделала душу (с. 376).
… в России революция выполола начисто те редкие места зарослей, где была культура… (с. 307)
… Заголится вся революция и замерзнет насмерть… (с. 292). Революции могут быть
Дванов объяснил, что разверстка идет в кровь революции и на питание ее будущих сил (с. 325).
Дванов понял…, что у революции стало другое выражение лица (с. 336).
Любопытно, как общеязыковой перенос по функции для глаголов движения идти, приходить и т. п., вполне нормативный для употребления в значении процесса по отношению к неодушевленным сущностям (типа время придет, дождь идет), у А. Платонова возвращается к первозданному представлению о действии одушевленного субъекта Это достигается избыточной характеризацией действия признаком со значением конкретного способа передвижения, присущего лишь живому существу.
– И знать нечего: идет революция своим шагом (с. 309).
Или – пространственным/временным детерминантом конкретизирующей семантики, возвращающим глаголу идти значение передвижения одушевленного лица:
Чем дальше шла революция, тем все более усталые машины оказывали ей сопротивление (с. 342). Олицетворение действия поддержано здесь и дальнейшим контекстом – одушевленным представлением мира машин и изделий (машины и изделия сопротивлялись ей).
Революция прошла, как день… (с. 469).
Революция миновала эти места, освободив поля под мирную тоску, а сама ушла неизвестно куда… (с. 470).
Социализм в «Чевенгуре» тоже может быть осмыслен как живая материя, и в качестве таковой он способен самозарождаться (а не создаваться, строиться как искусственное, неживое явление):
… побеседовать о намечающемся самозарождении социализма среди масс (с. 256).
Социализму приписана способность совершать действия, присущие миру живой природы:
Социализм придет моментально и все покроет (с. 297).
Ср. в «Котловане»:
Социализм обойдется и без вас, а вы без него проживете зря и помрете (с. 98).
Ведь спой грустных уродов не нужен социализму (с. 165). В «Ювенильном
– … у нас нет воды, ее не хватит социализму… (с. 36).
Коммунизм в языковой картине мира героев и автора «Чевенгура» также
может осмысляться в качестве персонифицированного, одушевленного существа:
Значит, в Чевенгуре уже есть коммунизм, и он действует отдельно от людей (с. 463).
– Так ты думаешь – у тебя коммунизм завелся? (с. 472).
Коммунизму могут быть приписаны антропоморфные свойства. Он, к
примеру, обладает волей:
Он думает, весь свет на волю коммунизма отпустил… (с. 381).
Он способен испытывать чувство ожидания:
… коммунизму ждать некогда… (с. 410).
Он способен испытывать нужду в чем-либо:
… словно коммунизму и луна была необходима… (с. 465).
Но олицетворение общественно-политической лексики в языковой картине мира А. Платонова не ограничивается этими тремя ключевыми словами. В «Чевенгуре» – для слова буржуазия, а в «Котловане» – для слова капитализм (капитал) укажем аналогичную позицию активного одушевленного деятеля:
… если так рассуждать, то у нас сегодня буржуазия уже стояла бы на ногах и с винтовкой в руках, а не была бы советская власть (с. 238).
– Ничего: капитализм из нашей породы делал дураков… (с. 87).
– … Терпи, говорят, пока старик капитализм помрет (с. 95).
– … меня капитал пополам сократил… (с. 106).
В «Ювенильном море» партия обладает способностью любить :
– Как теперь партия? – спросил Умрищев. – Наверно, разлюбит меня?(с. 25)
Олицетворение общественно-политической лексики поддерживается типовыми для дискурса платоновских героев и автора контекстами – ненормативной сочетаемостью слов общественно-политической лексики с глаголами и глагольными оборотами со значением переживаемого только по отношению к живым объектам психического чувства (любовь, ненависть, жалость и пр.). В «Чевенгуре»: