Миледи и притворщик
Шрифт:
Шанти всё играл, а снаружи послышался протяжный и жалостливый вой. Точно, Гро ведь тоже здесь, но как воспитанный пёс в шатёр не заходит.
Как только вой затих, снаружи раздался пронзительный женский визг и лязг металлической посуды. Шанти перестал играть, я ринулась наружу. А там Гро с всклокоченной спиной подъедает рассыпанный по земле плов, а напуганная Иризи подкрадывается к нему, чтобы поднять опрокинутое блюдо и скорее бежать прочь.
– Не бойся, он не укусит, – сказал ей Шанти, когда вслед за мной вышел из шатра.
Он даже подошёл к Гро, прикоснулся к нему, дав понять, что пёс совсем не опасен, просто
– Что это с ней? – спросил меня Шанти.
– Не знаю. Схожу, спрошу.
Я нашла Иризи за горой тюков из рулонов тканей. Девушка сидела на земле, обхватив колени руками, но увидев меня, выпрямилась и затараторила:
– Госпожа, прогоните его, прогоните торговца курагой прочь! Он оборотень, такой же коварный оборотень, как и госпожа Нейла! Я видела отметку на ухе его пса. Такая же отметка есть у кошки госпожи Нейлы. Алая подкова внутри! Это знак оборотня!
– Тише, тише, – попыталась я её успокоить. – Какой ещё оборотень? О чём ты говоришь? Ты собаку называешь оборотнем? Думаешь, это волк? Не бойся, это обыкновенный северный пёс. Просто немножко крупный.
– Нет, госпожа, нет, эта собака лишь сосуд для чужой души. Той меткой пёс навеки связан с торговцем курагой. Он однажды свершил над собакой волшбу, и теперь каждую ночь его душа вылетает из тела, чтобы вселиться в тело зверя и бегать в его обличии по округе, вершить злые дела.
Вершить злые дела? Ну, это точно не про Шанти.
– Успокойся, Иризи. Нет у Гро никакой метки на ухе. Ты же слышала, его вчера подрали храмовые коты. Скоро всё заживёт и никаких подков на ухе не будет.
– Как же ты не понимаешь, госпожа, – не сдавалась она. – Вторая такая метка есть и у человека, что привадил к себе зверя. Две одинаковые отметины как нерушимые узы, что навеки связали зверя и человека. У госпожи Нейлы я видела родинку в виде подковы на ухе, когда она поправляла платок и волосы. Ты же и сама знаешь, что госпожа Нейла творит, когда засыпает и переносит свою душу в тело степной кошки. Ходит по дворцу, подслушивает разговоры или идёт к наложницам, чтобы лечь им на грудь, сдавить дыхание и высосать жизнь. Много лет она творит зло в чужом теле. Но в этом теле живёт кошачья душа, дикая и необузданная. Когда Нейла вселяется в кошку, душа кошки никуда не улетает, она остаётся внутри. И раз за разом душа Нейлы соприкасается с душой дикой кошки и даже сливается с ней. Душа Нейлы дичает, вбирает в себя хищные повадки и теряет человеческие. Нейла уже давно не человек, она оборотень, от которого никому нет пощады. Столько времени я жила бок о бок с ней, каждую ночь боялась уснуть и не проснуться. А теперь я вырвалась из логова одного оборотня и угодила в лапы другого. Госпожа Эмеран, прошу, прогони торговца курагой, нельзя, чтобы он остался с нами. Он погубит и тебя, и всех остальных.
– Иризи, ты преувеличиваешь, – спокойным тоном ответила я на все её обвинения. – В Жатжайских горах я недели две провела рядом с Шанти, и ничего страшного со мной не случилось. Напротив, он мне несколько раз жизнь спас. Так что не наговаривай на него. Никакой он не злой оборотень.
– Госпожа, неужели ты не веришь, что торговец курагой – не совсем человек? – поражённо вопросила Иризи.
Верю ли? Хороший вопрос. В Жатжайских горах я не раз видела необычное поведение что Гро, что Шанти. Тогда я решила,
– Госпожа, ну как тут можно сомневаться? – не отставала Иризи. – Храмовые кошки Инмуланы на людей просто так не нападают. А они отметили своим гневом и торговца, и его собаку.
– Коты и без оборотничества собак не любят.
– Но ведь глаза, их глаза, – прибегла она к последнему аргументу. – Голубые, как… как у…
– У рыбы, – подсказала я.
– Не знаю, госпожа, я рыб никогда не видела. А вот мертвецов – да. Глаза у них такие же блёклые и безжизненные… А может торговец не только оборотень, но ещё и гуль? Вдруг он восстал после смерти и теперь ест человечину по ночам?
Так, ну это уже слишком. Всему должен быть свой предел.
– Ладно, – сказала я, – поедем на юг вместе с караваном, и у нас всех будет достаточно времени присмотреться к Шанти и его псу. Злые они оборотни или добрые, мы это обязательно выясним.
– Нет, госпожа, нет, – взмолилась Иризи и даже ухватила меня за руку, когда я вознамерилась идти к нашему шатру, но я не стала больше потакать её суевериям.
Когда я вернулась к лагерю, опрокинутая каша была дочиста подобрана и съедена, а Шанти уже суетился у костра и варил новую порцию риса, пока Гро лежал рядом и смотрел на горящий огонь.
– Прости нас, сестрица, – завидев Иризи, сказал он, – Гро съел всё, что ты приготовила, но я сейчас всё исправлю.
Иризи опешила от такого добродушия, видимо, не ожидала, что оборотни могут быть галантными и совестливыми. Правда, она вскоре опомнилась и как фурия подлетела к костру, чтобы выхватить у Шанти половник и строго сказать:
– Уходи и пса своего уведи. И не вздумай больше к костру подходить и к еде прикасаться. Я тут кашеварю и больше никто.
– Хорошо, как скажешь, только не сердись.
Он поднялся с места и позвал за собой Гро, а потом подошёл ко мне и тихо спросил?
– Что это с ней? Я её обидел чем?
– Не принимай близко к сердцу. Она просто думает, что вы с Гро ожившие мертвецы и пришли сюда, чтобы поживиться не рисом, а человечиной.
Шанти сначала молча смотрел на меня, а потом кисло улыбнулся и сказал:
– Да, узнаю Сахирдин. Ну, хоть оборотнем не обозвала, и то хорошо.
Вообще-то, обозвала, но не буду расстраивать Шанти ещё больше.
– Скажи, – решила спросить я, – мы с Леоном точно не мешаем тебе своими проблемами?
– О чём ты?
– Ну, может ты собирался ехать в очередной храм Азмигиль, а тут Леон со своей просьбой стать для него переводчиком.
– Ну что ты, я все храмы Азмигиль по пути в Старый Сарпаль уже давно посетил.
– Ага, – смекнула я, – Значит, по пути на юг есть такой храм, где ты ещё не бывал. Верно?
По растерянной улыбке Шанти я поняла, что оказалась права. Ясно, значит, не ради одной лишь дудочки он согласился ехать через весь Сахирдин к Бильбардану.
– Понятно, – заключила я. – В прошлый раз из-за моей болезни ты так и не посетил храм в Санго, зато теперь сможешь побывать в другом.