Миледи и притворщик
Шрифт:
– Кто тебе сказал, что я не возвращался в Санго и не пропел гимн пробуждения в тех храмах Азмигиль, которые наметил?
– Правда? Так ты уговорил Рагнара, или как там его на самом деле зовут, вернуться в Санго и высадить тебя на берег?
– Пришлось.
– Он, наверное, жутко ругался.
– Поворчал немного. Но он и сам хотел купить ещё больше помпельмусов. А мне надо было обязательно найти жрецов Азмигиль и рассказать им, что случилось в Кутугане с их братом в разрушенном храме.
– Точно, –
– А теперь спрошу я, – вдруг объявил Шанти, – почему ты вернулась в Сарпаль?
Хороший вопрос. Как бы точнее ответить? Пришлось мне опустить историю о командировке в Ормиль, куда я так и не попала, и сказать:
– Визирь дел Абакар-джах Нигош попросил меня похитить множество ормильских душ для книги с фотографиями.
– Сам визирь? Значит, ты виделась с ним?
– Нет, что ты, кто же к нему подпустит постороннюю женщину? С ним говорил Леон.
– Твой муж?
– Да, – сказала я, и сразу же почувствовала себя неловко. Неловко мне врать Шанти. А ещё мне не хочется, чтобы он думал, будто у меня есть муж. – Леон вынужден был принять предложение визиря, иначе бы нас не выпустили из дворца.
– Это всё из-за бумажки, что я прочитал для тебя?
– Какой бумажки?
– Из-за которой чахучанцы наслали на тебя демона.
Записка Гилелы о покушении на верховного царя? Вот проклятье…
– Шанти, прости, я её потеряла, – пришлось покаяться мне. – Знаю, там написаны очень важные вещи для всего Сарпаля. Я хотела показать записку важным людям в моём королевстве, думала, они помогут предотвратить злодейство и те несчастья, которые могут обрушиться на Сарпаль, если самое страшное произойдёт. Но без записки они мне на слово не поверили.
– Здесь в Сахирдине ты кому-нибудь рассказала о том, что было в послании? Во дворце, где тебя держали?
– Нет, не сказала, но…
– Это хорошо, – неожиданно похвалил он меня. – И никому не говори. Никогда. Лучше забудь о послании и обо всём, что там сказано.
– Но почему? – опешила я. – А как же царь? Как же мирная жизнь Сарпаля? Ты же сам говорил, если заговор увенчается успехом, будет кровопролитная война, много людей погибнет.
– Не погибнет, поверь мне.
– Но…
– Не ты одна знаешь о заговоре. Не ты одна знакома со знатными людьми.
И как это понимать? Шанти что-то предпринял, рассказал о записке кому-то очень важному, кто знаком с влиятельными людьми Старого Сарпаля? И эти влиятельные люди уже что-то предприняли, дабы предотвратить покушение на царя?
– Эмеран, послушай, – с тревогой глядя мне в глаза, заявил он. – Здесь, в Сахирдине, забудь о той бумажке. Она уже чуть не убила тебя, когда тебя преследовал демон. Здесь же тебя будут преследовать
– Нет, Шанти, я ни за что не подставлю тебя под удар, – горячо заверила его я. – И себя тоже. Но…
– Что? – забеспокоился он.
– Дело в том…
Пришлось мне рассказать про дворец визиря, про ведьму-Нейлу, её родственные узы с Гилелой, про разоблачительную магию из воды и чернил, про ночные визиты кошки-оборотня, про нападение, разодранную спину и вытянутые из головы воспоминания о записке.
– В общем, – закончила я, – Нейла всё знает, наверняка знает. Она видела то, что видела я, ту самую записку. В отличие от меня, она дословно её прочитала по образам, что хранит моя память. Это очень плохо, да?
Шанти задумался.
– Думаю, нет.
– Нет? – поразилась я. – А если Нейла кому-то расскажет?
– Кто же будет слушать женщину из гарема?
– Ты не прав. Её в первую очередь слушает визирь. Всегда и во всём. Она имеет влияние на него. Она много чего может задумать и исполнить. Спроси Иризи, она подтвердит.
– Не переживай. Дворец далеко, всемогущая рука той ведьмы до тебя уже не дотянется.
Рука… неожиданно для себя я поняла, что держу Шанти за руку. Видимо вцепилась в него, когда хотела убедить, что никому не расскажу о записке, что может погубить и меня, и его. А Шанти и не возражал против такой близости. А я теперь даже отпускать его не хочу…
– Госпожа, тебе бы к мужу своему пойти, – неожиданно возник рядом с нами Чензир, и я тут же разжала ладонь и отступила от Шанти на шаг в сторону.
Страж так сурово смотрел то на меня, то на Шанти, что мне сразу стало ясно – быть беде. Интересно, в Сахирдине за подозрение в измене прелюбодеев забивают камнями или просто четвертуют?
Чтобы не накликать беду, я спешно пошла к шатру, чтобы скользнуть внутрь и спрятаться от неусыпного ока стража. Но стоило мне отойти на пять шагов, как за спиной послышался гневный вопрос Чензира:
– Что ты о себе возомнил, полукровка? Если господин Леон тебя толмачом нанял, так ты не думай, что к его жене можешь близко подходить. Ей толмач не нужен. Или ты задумал в её мужской гарем попасть?
Какой позор… Мне на месте хотелось провалиться. Не думала, что даже до стражей дойдут эти дикие сплетни. А на Шанти они явно произвели впечатление. Я невольно обернулась и увидела его изумлённый взгляд, обращённый на меня. Пришлось мне спешно скрыться в шатре.
– Эми, что происходит? – услышала я по ту сторону занавеси. – Чензир опять показывает власть?