Миледи и притворщик
Шрифт:
Это точно, уж я-то знаю.
Рука невольно потянулась к шее, где Нейла оставила свою когтистую метку, но ладонь коснулась прохладного металла. Всё не могу привыкнуть, что теперь приходится носить на себе ошейник с рубинами. Зато он прикрывает плохо заживающие царапины.
Позади раздался окрик Леона. Шанти перевёл взгляд мне за спину, и я обернулась. Гро вылез из-под телеги, чтобы Леон его погладил, а тот аккуратно водил ладонью по мохнатой груди и уже что-то спрашивал у Шанти по-тромски. Бедный пёс и вправду выглядел потрёпанно. Кажется, местами он лишился клоков шерсти. На носу порез,
Шанти ответил Леону, тот снова что-то спросил, и Шанти пошёл к нему и Гро. Ясно, отвлёк, как и обещал. Ладно, теперь мой черёд действовать.
Я уже направилась к прилавку, где дядя Шанти перебирал грузики для весов, но тут Иризи отвлекла меня настойчивым шёпотом:
– Не к добру это. Кошки Инмуланы просто так нападать на человека не станут.
– Ты же слышала, они в собаку вцепились, а Шанти их разнимал. Вот ему и влетело.
– Нормальный человек водить с собой собаку по городу не станет. Это же грязный, свирепый зверь. Ему только стадо баранов охранять от гиен положено, но не с людьми рядом жить.
– Ты несправедлива к Гро. Этот пёс совсем другого рода.
Я снова посмотрела в сторону телеги и увидела, как Леон по-прежнему гладит Гро и мирно беседует с Шанти, а тот что-то объясняет ему, даже поднял руки и растопырил пальцы для наглядности. Явно рассказывает про злых когтистых котов.
– И всё равно, нехорошо это, – покачала головой Иризи и теснее прижала к груди объемный кулёк. – Доброго человека кошки Инмуланы никогда не обидят. Кошки Инмуланы всегда стерегут людей от злых сил.
Я не стала её ни в чём переубеждать, а вместо этого приблизилась к прилавку.
– Здравствуй, господин, – поприветствовала я дядю Шанти.
– Здравствуй, госпожа с далёкого севера, – добродушно улыбнулся он.
Голос сиплый, совсем не такой как у человека, что ответил мне по радиостанции. Уже радует.
– Не ты ли та смелая хаконайка, что не побоялась отсечь голову демону?
– Я, – пришлось ответить мне на столь неожиданный вопрос. – Значит, племянник тебе рассказал, чем я занималась в Жатжайских горах.
– Рассказал, – кивнул дядя. – Он как из странствия вернётся, всегда всё рассказывает. Он большой мастак сказки всякие собирать, предания старинные. Ребятня и взрослые всегда с округи сбегаются, лишь бы его истории о разных городах послушать.
Ясно, Шанти для земляков кто-то вроде того сказочника, что сочинил легенду о божественной природе Шелы Крог, и после этого ещё назвал меня глупой.
– И часто Шанти странствует?
– Часто, – охотно ответил его дядя. – Редко в Фарияз наведывается. Да мы уж привыкли. Он же всё по храмам ездит, печати собирает. Хочет, чтобы в его свитке стояло тридцать два оттиска от каждого храма. Тогда его на Запретный остров точно пустят.
Ну да, Шанти уже показывал мне свой свиток и говорил, что он должен послужить пропуском в закрытую столицу Сарпаля, где обитает верховный царь. Я тогда не придала этому значения, а теперь понимаю – не тридцать третий храм Азмигиль интересен Шанти. Его цель – столица, которую мало кто из простых сарпальцев видел воочию. Так-так-так… Что там говорил мне Леон? Какие бы ещё вопросы задать, дяде, чтобы понять, чем на самом деле занимается
Позади послышался смех. Это Леон и Шанти задорно беседовали друг с другом как старые приятели. Просто удивительная перемена. Что там такое интересное они обсуждают? Или Леон просто заговаривает Шанти зубы?
– Похож, – задумчиво протянул дядя.
– Кто похож? – не поняла я. – И на кого?
– Вон тот большой северянин на отца Шанти похож. Такой же высокий, в плечах широкий, и волосы не белые и не чёрные. Похож, очень похож.
Вот как? Что ж, хорошо, что дядя об этом заговорил.
– А давно, господин, ты видел отца Шанти?
– Ой, уж и не вспомню, когда. Сбежал он из Фарияза. Вместе со всеми тромцами бежал. С тех пор и не слышно про него ничего.
Так, прекрасно, эта часть семейной истории из уст дяди и племянника сходится. Посмотрим, что будет дальше.
– А кем он был, его отец?
– Так это, важным стражем. Как-то мудрёно он себя называл, уже и не вспомню.
– Полицмейстером?
– Вот-вот, этим самым. Забрёл он однажды из города в нашу деревню, вдоль садов прошёлся, всё высмотрел, потом пошёл дома проверять. Увидел мою сестру старшую, Джию, и давай её спрашивать, что да как. Та перепугалась, хотела в доме спрятаться, а он за ней в дом зашёл и опять давай её спрашивать, что да как…
– Он над ней… – хотела спросить, не надругался ли, но смягчила вопрос, – Он её обидел, пока в доме никого не было?
– Обидел? Да нет, он её про Маджулу всё выспрашивал. Так своими расспросами надоел, что Джия уже сбежать от него хотела.
– А кто такая Маджула?
– Так мать Шанти. Нас ведь четверо детей было. Я самый младший, потом Маджула, потом Джия и самый старший брат наш Аджай. Четверо нас было, когда родители отправились навстречу собственной судьбе. Как только их погребальный костёр догорел, бабка и тётка нас к себе в дом взяли. У тётки своих детей трое, весь дом голодных ртов полон. Вот и подговорила бабка тётку отвести Маджулу в лес и там оставить, чтобы остальным сытнее жилось. Сколько лет мы жили и думали, что Маджулу тигры в лесу растерзали. А оказалось, нашли её добрые люди и к себе в большой город забрали. Вырастили они её, куска хлеба не жалели, обули, одели, да вот только мужа ей хорошего не нашли. За чужака выдали. А он потом и пришёл к нам в деревню. Он ведь умный страж, куда шпалы с углём пропадут, всегда найдёт. Вот и нас, родню Маджулы, нашёл. Потом Маджулу к нам привозил повидаться, но всё равно её с собой увёз туда, где у них дом был. А потом сбежал он вместе со всеми тромцами, и больше не видел я его.
– А Маджула?
– А она как жила в большом городе, так и живёт. Не нравится ей наша деревня. Помнит она, хоть и малая была, как на окраине за домами нашего отца и мать на погребальном костре богам вверяли, вот и не хочет в деревню возвращаться. А Шанти так и мыкается. То в большой город к ней поедет, то к нам в сады, то в дальние сатрапии к храмам Азмигиль.
Ну вот, всё и прояснилось. Был у Шанти отец, есть и мать, что живёт вдали от семьи в Фариязе. Есть большая семья из дядей и тётушки, что живут крестьянским трудом в соседней деревне. Всё сходится. Но кое-что мне пока не ясно.