Миледи и притворщик
Шрифт:
– А что же сестра Шанти? Он говорил, у него есть сестра. Красавица с кудрявыми рыжими волосами, что стала женой важного человека.
– А, Мияна, – дядя тут же улыбнулся. Видимо, выбившаяся в люди племянница вызывает у него крайне тёплые чувства. – Так её богатый купец заприметил. Теперь она с ним за морем живёт.
– В Тромделагской империи? – поразилась я.
– Ну да, с тромцами. Она и сама-то на лицо как тромка, не то, что Шанти. А муж её очень богатый купец, всё время корабли к нашим берегам присылает, фрукты покупает и к себе на север увозит. Вся наша деревня горя не знает
Вот оно что… Теперь я всё поняла. Сестра Шанти стала поданной тромделагского императора и теперь указывает мужу, где ему закупать персики. Кажется, я даже знаю, кто её муж. Рагнар, или как там его на самом деле зовут – тот самый неприятный тип, что устроил мне допрос на контрабандистском судне.
Теперь мне всё стало ясно. Всё сошлось. Сначала Шанти как знаток тромского языка помогал родне сбывать товар контрабандистам, потом самый главный контрабандист загляделся на его сестру. А теперь сестра крутит и вертит мужем так, что тот готов плыть в Чахучан и отбивать помпельмусы у аконийских скупщиков фруктов, лишь бы шурин Шанти смог спокойно побывать даже в самых отдалённых сатрапиях и без лишних рисков вернуться домой. Одно только мне интересно: сестра Мияна, когда переехала жить с мужем в Тромделагскую империю, нашла там их с Шанти отца? Хоть наполовину их семья воссоединилась?
– Ну, а мы тут и сами всю курагу распродали, – выдернул меня из размышлений голос дяди. – Сначала в Альмакире, когда мы там в первый раз были, половину кураги у нас влёт раскупили, ещё половину от остатка смели, когда мы туда второй раз приехали. Ну, а после Лалифура здесь наш последний мешок и опустел. Значит, завтра поедем обратно в Лалифур, там дождёмся изюмщиков, и с другим караваном через Румелат домой вернёмся.
– Так скоро? – не смогла я скрыть разочарование.
– А чего ждать? Курагу сахирдинцы раскупили, а у нас новый урожай скоро. Надо будет новую курагу сушить и персики за море отправлять. Много дел в саду, управиться бы со всем…
Ну, вот и всё. Не успели мы с Шанти толком увидеться, как снова придётся расстаться. Теперь уже точно навсегда.
Леон всё ещё заговаривал Шанти зубы, а мне уже не хотелось никого ни о чём спрашивать. Да и снимать Барагуту и её обитателей всякий настрой пропал. Разве что…
– Иризи, помоги мне, – расчехляя камеру, попросила я её. – Встань вот сюда и платок немного сдвинь.
Когда девушка повернулась спиной к Шанти с Леоном, я осторожно пристроила объектив ей на плечо и, укрытая от мужских взглядов покрывалом девушки, нашла в видоискатель Шанти и сделала серию снимков.
Ну, вот и всё, мечта исполнена, это великолепное тело и сильные руки останутся со мной на долгую память. Буду посматривать на них долгими зимними вечерами и рыдать, когда выйду замуж за принца, а он будет пропадать в опочивальне своей фаворитки. Да, именно такое будущее меня и ждёт. Осталось только насладиться последними месяцами свободы, выполнить заказ визиря, вернуться домой и в полной мере осознать, какая никчёмная жизнь меня ждёт.
С этими мыслями я и поспешила покинуть рынок, чтобы вернуться в шатёр и предаться унынию на женской половине.
Иризи и приставленный ко мне страж
Я даже попрощаться с ним не решилась. Не смогла найти в себе силы вновь взглянуть на него и сказать самой себе, что это последний раз, когда я вижу его. Я не выдержу и точно кинусь ему в объятия. Но здесь и сейчас это непозволительно и опасно. Поэтому я лучше просто молча уйду. Не всем потаённым желаниям суждено сбыться.
Глава 14
Когда мы вернулись в шатёр, за ужином я пересказала Леону свою беседу с дядей Шанти.
– Выходит, ты права, куколка, – заключил он, – есть у твоего проводника и дядя, и мать. Значит не засланный он сирота.
– Я же тебе говорю, он живёт то в Фариязе рядом с матерью, то в соседней деревне с роднёй, когда работает в саду, то ездит по Сарпалю в поисках храмов Азмигиль. Ни в какой империи он не живёт.
– Но сестра-то там неплохо устроилась. Слушай, а может он через неё получает указания из центра и...
– Всё, Лео, хватит, – устала я от этого нескончаемого спора, – какая теперь разница, рассказывает Шанти тромцам о том, что видит в своих странствиях или нет. Завтра он возвращается домой с другим караваном. Потому что курага кончилась. Никто за нами шпионить точно не будет. Кстати, о чём ты так долго говорил с Шанти на рынке?
– Так, про собак, про котов, про Сахирдин. Шанти, оказывается, здесь уже не раз бывал, знает, как проехать в Бильбардан, как оттуда домой уплыть. Он даже про контрабандистские суда мне всё выложил. Совсем бесхитростный. Говорит, дай только денег капитану, и он до ближайшего порта довезёт. Дашь больше, тогда в северный порт доставит. Ну, у нас с тобой целый сундук всяких богатств, расплатиться будет не проблема. Так что, ещё три недельки по пустыне, и мы тоже домой вернёмся.
О да, ещё как вернёмся. А там меня ждёт проявка плёнок, работа над новым альбомом и выставкой, потом королевская ложа в опере, потом стылый принц… Даже тошно думать, что всё в моей судьбе предопределено. Неужели незримые силы уже всё решили за меня? И даже если здесь и сейчас я вцеплюсь в Леона как в свой единственный спасательный круг, нас всё равно ждёт разлука? Или даже несчастье, которое не даст нам быть вместе?
Я спросила Иризи как опытную жрицу, обученную разным гаданиям, есть ли у меня шанс избавиться от пророчества Нейлы. Ответ меня не обнадёжил:
– Нам не дано определять нашу судьбу. Это позволено лишь богам.
– А как заставить богов передумать и выбрать для меня другую судьбу?
Иризи задумалась, а потом сказала.
– Ты же слышала, госпожа, что сегодня на базаре рассказывал старый сказитель. Если подняться на гору Фум к Небесному Дворцу и побывать на пире богов, там ты сможешь испить за одним с ними столом вино жизни и попросить смилостивиться и переткать полотно твоей судьбы.
– Ну да, конечно, – даже не стала я улыбаться этой несмешной шутке. – Тот старик ещё сказал, что Шела Крог стала богиней, а женщинам на гору Фум вход строго воспрещён. Так что не побывать мне на пирушке. И судьбу свою не изменить.