Милфа
Шрифт:
Его пальцы скользят по моим щекам, обхватывают затылок, направляют. Я чувствую его возбуждение, его жар. Он невероятный. Столько власти в каждом его движении, столько нетерпения.
Лишь когда я касаюсь языком его члена, я в полной мере осознаю, что делаю.
Это мой первый минет.
Муж всегда считал, что целовать губы женщины, которая сосет член — мерзость. Поэтому мы никогда не практиковали оральные ласки.
Я медленно провожу языком по всей длине, едва касаясь, дразня его. Всё получается как-то интуитивно, но главное —
И для себя тоже, да. Потому что это дико возбуждает.
Илья сжимает челюсти, тяжело выдыхает. Его руки зарываются в мои волосы, но он не торопит. Он ждёт, когда я возьму инициативу сама.
И я беру. Потому что не могу иначе. Потому что мне хочется видеть его реакцию, слышать эти срывающиеся с его губ хриплые звуки удовольствия.
Я делаю то, что чувствую. То, как чувствую. Слизываю выступившую каплю, принимаю его глубже, обхватываю губами, играю языком. Его тело напрягается, живот вздрагивает.
— Черт.… — Илья стонет и вжимает пальцы в мои волосы. — Лиля, ты сведёшь меня с ума.
Я знаю, что он близко. Чувствую, как он сдерживается. Но мне хочется довести его до грани. Почувствовать его полностью. Услышать, как он теряет контроль.
И в какой-то момент он действительно теряет. Его дыхание сбивается, он судорожно вбирает воздух, затем резко отстраняется, сжимая пальцами мою челюсть и поднимая мое лицо вверх.
— Хватит. Если ты продолжишь, я уже не сдержусь. — В его глазах огонь, и я чувствую, как возбуждение от этого прожигает меня насквозь.
Я улыбаюсь — медленно, чувственно, облизывая губы. Его взгляд цепляется за это движение, и я вижу, как внутри него взрывается новый уровень желания.
— Ты чертовски красива, когда пытаешься меня сломать, — его голос звучит глухо, напряжённо. — Но ты еще не знаешь, что такое настоящая потеря контроля.
Его руки поднимают меня, разворачивают, и я уже чувствую, как его тело снова прижимается к моему.
— Итак, Лиля, что насчёт пожёстче? — губы касаются моего уха, голос переходит на шёпот. — Ты еще хочешь этого?
Щекотка внутри нарастает. Желание смешивается со страхом, но это тот страх, который только сильнее разжигает возбуждение.
Я не отвечаю сразу. Дается это сложнее, чем ожидалось.
Хочу. Но.… как произнести это вслух?
— Да.… — наконец выдыхаю я, голос едва слышен.
Его пальцы сжимают моё бедро, жар кожи становится почти невыносимым.
Кажется, будто даже температура в комнате меняется.
За этим следует резкий толчок в спину, и я падаю на кровать.
Первое, что ощущаю — вспышку страха. Но потом понимаю, что игра началась. Еще раз мысленно проговариваю про себя, что я смогу остановить это в любой момент. В любой. Он ведь так сказал, а я ему верю.
Но тем не менее, меня немного трясёт. Но это не страх, не сомнение — это ожидание, опасная смесь предвкушения и подчинения. Я чувствую, как мышцы напрягаются от желания,
Илья стоит напротив, тёмные глаза пылают. Он смотрит так, словно уже распоряжается каждым миллиметром моего тела.
— Снимай, — его голос низкий, вибрирующий, он не спрашивает, он требует.
Я ловлю себя на том, что послушно беру подол платья, стягиваю его через голову. Холодное прикосновение воздуха к разгорячённой коже кажется слишком ощутимым.
Илья одобрительно скользит взглядом по моему телу, но этого мало. Я чувствую, как он хочет большего. Кожей чувствую.
Илья подходит вплотную, его пальцы скользят по моему затылку, затем резко сжимают волосы, заставляя запрокинуть голову назад. Я вскрикиваю, но он только ухмыляется.
— Ты ведь хотела этого, Лиля? — он наклоняется, его дыхание обжигает мои губы. — Или, может, хочешь передумать?
Его тон откровенно издевательский, но в нём есть что-то, что вынуждает меня еще сильнее сжать бёдра в ожидании.
— Нет, — мой голос звучит хрипло, я даже сама себя не узнаю.
Он улыбается — дико, жестко, опасно. Затем становится на колени на кровать сзади, разворачивает меня к зеркалу и ставит так, чтобы я могла видеть нас обоих. Я чувствую, как он касается моей спины, как его руки гладят, дразнят, провоцируют.
— Смотри, — его голос твёрдый. — Не отводи глаз.
Я подчиняюсь. Вздрагиваю, когда он резким толчком врывается внутрь на полную длину и начинается толкаться.
Он двигается во мне на весь размах, его тело горячее, твердое, сильное. Каждое движение — требовательное, доминирующее. Его руки на моих бёдрах, на груди, на шее — он берёт меня, как хочет: то всаживается до корня медленно, то срывается на дикий, животный темп, и я отдаюсь так, будто мне уже нечего терять.
Его поцелуи обжигают, его хватка заставляет чувствовать себя покоренной. Я не знаю, сколько времени проходит, но оно перестаёт существовать, растворяясь в этом пульсирующем ритме.
35
Илья
Ночь в городе тяжелая.
Низкое свинцовое небо давит на крыши, размытые огни фонарей отражаются в лужах. Воздух влажный, липкий, будто дождь никак не может решиться пролиться.
Но мне нравится такое. После душного клуба особенно.
Я стою у окна, приоткрыв створку, и курю. Дым вязкий, густой, заполняет комнату, оседает на коже. На языке горечь.
Телефон в кармане глухо вибрирует, разрывая тишину. Я ждал звонка, поэтому вынимаю его, не глядя на экран, и подношу к уху.
— Да.
— Как продвигаются дела? Есть что предложить? — голос ровный, без лишних эмоций, но я давно научился различать нюансы. Это не вопрос — это проверка.
Я усмехаюсь, откидывая голову назад и затягиваясь. Потом выпускаю дым и отвечаю так же ровно и спокойно.