Милфа
Шрифт:
— Лиля… — он снова делает шаг, но я ударяю его в грудь обеими руками. — Чёрт, дай мне объяснить…
— Не трогай меня! — я не узнаю себя. Меня рвет изнутри, руки дрожат. — Ты лгал! Всё это время… лгал мне!
— Лиля, послушай…
Я пытаюсь пройти к двери, но он хватает меня. Крепко. Захлопывает мне рот ладонью и прижимает к себе.
Я дёргаюсь, но он только сильнее сжимает руки. Пытаюсь вырваться, но он держит крепко.
— Послушать? ПОСЛУШАТЬ?! — мой крик разносится по комнате. —
Я кричу так, что воздух в лёгких обжигает. Меня трясёт, колотит. Меня рвёт изнутри, но Илья не отпускает. Он крепче вжимает меня в свою грудь, его лоб прижимается к моему. Его пальцы сжимают мои запястья.
— Прости, — он выдыхает это мне в губы, горячо, почти шепотом. — Лиля, прости… Я клянусь, я не думал…
Я дёргаюсь снова, сильнее, почти в агонии, но он не выпускает меня.
— Прости? — я дышу судорожно, я задыхаюсь. — Ты… ты разрушил меня, ты сделал из меня шлюху! Ты поставил меня под удар! И ты говоришь "прости"?!
Илья резко наклоняется, и его губы обрушиваются на мои. Грубый, жёсткий поцелуй. Он целует так, будто хочет заставить меня замолчать, будто пытается склеить то, что уже разбито вдребезги.
Я чувствую его руки на своем теле, его силу, его отчаяние. Он прижимает меня к себе, его пальцы проходят по моей талии, по спине, по коже, которая теперь горит от ярости и боли.
Я кусаю его губу до крови.
— Козёл!
Он резко отстраняется, но не отпускает меня. Его дыхание сбивается, глаза темнеют. Я вижу в них злость, но больше… больше там боль. Настоящая, глубокая.
— Лиля, замолчи, прошу, — шепчет он в самое ухо. Горячее дыхание обжигает, усиливая дрожь. Проклятое тело! Оно не должно так реагировать! Не должно! Особенно сейчас! — Они могут быть здесь.
Я не верю ему. Не верю! Не могу. Не хочу!
Но звук в подъезде.… он снова раздаётся. Там точно есть кто-то.
Глухой, будто кто-то ступает на лестнице.
Я замираю. Чувствую, как бешено колотится его сердце.
— Тихо, — просит он и прижимается ко мне лбом. Дышит часто, тяжело. — Лиля…
— Отпусти…. меня… — шепчу я сквозь сжатые зубы, упираясь в его сильную грудь ладонями, но он только сильнее впивается пальцами в мои плечи.
— Лиля.… прости. Прости меня.
Я чувствую, как его губы едва касаются моего виска.
— Я… Я не хотел так… Я клянусь, я не хотел.
Слова звучат глухо, надломлено. Он зарывается пальцами в мои волосы. Я хватаю воздух, будто тону.
— Я не мог…. не мог тебе сказать. Чёрт, Лиля, я…
Он гладит мою щёку, пальцы едва касаются губ. В его взгляде то, чего я не видела прежде.
Отчаяние.
Но мне так больно сейчас, что я не готова оценить. Не хочу. Не стану.
— Я….
— Ты…. Ты… — я не могу даже сказать ничего в ответ.
Я в таком шоке сейчас, что внутри горит всё. Пылает в огне боли. Выжигает.
Он наклоняется ниже. Губы почти касаются моих.
И я чувствую… страх.
Этот человек… этот мужчина… только что предал меня. Лгал мне. Использовал меня. И теперь… теперь он хочет снова запутать меня.
Я резко отворачиваю голову.
— Нет, — выдыхаю.
Но его руки всё еще на мне.
— Ты не понимаешь… — голос его хриплый, сбитый. Он сжимает меня крепче, шепчет, словно одержимый. — Ты не понимаешь, как я схожу с ума от тебя. Повернулся, Лиля. Свихнулся. Потому что против Белого никто не пойдёт в своём уме. А я больше не в своём.…
Я чувствую, как его пальцы соскальзывают на мою шею, затем на плечи.
— Я не могу… Я не могу остановиться…
И тогда он целует меня снова.
Сильно, жадно, как утопающий хватается за последний шанс.
Я чувствую, как его руки опускаются ниже, как он впивается пальцами в бёдра. Как его тело прижимается крепче.
— Отпусти, Илья, отпусти меня!
— Я не могу, Лиля. Не могу. Не отдам тебя никому, я им не позволю… никому.
И тогда я осознаю…
Он не просто не может меня отпустить.
Он готов забрать меня силой. Выпотрошить не только душу своим предательством, но и тело сломать.
Меня охватывает паника. Я начинаю биться в его руках, дёргаться, царапать его, пытаться отстраниться.
— НЕ ТРОГАЙ! — я вырываюсь, и наконец он замедляется.
Отшатывается.
Медленно отступает, глядя на меня широко раскрытыми глазами. Потом моргает несколько раз и сглатывает, будто только очнулся.
— Лиля.… — его голос едва слышен, на лбу быстро пульсирует жилка.
Он осознаёт.
— Чёрт… — он сжимает пальцы в кулаки, его грудь вздымается в тяжелом дыхании. — Прости. Адреналин шпарит.
Я молчу.
Громкий стук в моей голове.
В висках.
В груди.
Он….
Я больше не могу здесь оставаться.
Я делаю шаг назад. Потом еще один.
Он не двигается.
Просто смотрит.
— Лиля….
Я бросаюсь к двери, дергаю ручку.
— Прости меня…. — снова повторяет он, но голос его уже глухой, разбитый.
Я открываю дверь. Плевать, кто там за ней. Рядом с Ильёй я находиться больше не могу не минуты.
И убегаю.
Я бегу.
Я выбегаю на улицу, тёмный подъезд сменяется ночным воздухом. Я даже не чувствую холода, только удары сердца, только свою боль, которая пронзает каждую клетку тела.