Милфа
Шрифт:
В тёмной куртке, капюшон натянут на голову, лицо частично скрыто тенью. Но я знаю этот силуэт. Знаю эти глаза, в которых сейчас нет ни капли обычной ленивой ухмылки. Только напряжённость, которая передаётся мне мгновенно.
Я делаю шаг к нему.
— Что происходит?...
— Некогда объяснять. Надо уходить, — он хватает меня за руку, сжимает пальцы крепко, почти болезненно.
— Но…. — я не успеваю возразить. Внутри меня всё скручивается в узел, но я иду за ним, как заведённая.
Машина открыта,
— Куда мы? — я не узнаю свой голос.
— Подальше отсюда, — его тон не терпит возражений. Он даже не смотрит на меня, взгляд прикован к дороге. Челюсть напряжена, желваки натянуты.
Город мелькает за окном размытыми огнями. У меня ощущение, что я в каком-то фильме, где всё слишком быстро, слишком резко. Это ненормально. Это кошмар.
Минут через двадцать Илья сворачивает с трассы во двор жилого комплекса. Никаких узнаваемых мест, никаких знаков. Куда он меня привёз?
— Это не твоя квартира…. — я смотрю на него, чувствуя, как в груди разливается новый виток страха.
— Идём. — Он выходит, обходит машину, открывает мне дверь. Я медлю, но всё же следую за ним.
Квартира на втором этаже, он открывает дверь ключом. Внутри темно, пахнет чужим жильём — пыль, старая мебель. Здесь никто не живёт. Внутри нет его вещей. Это не его место.
— Ты объяснишь, что происходит?! — я не выдерживаю, поднимаю голос.
Он подходит ко мне, его руки ложатся мне на плечи и чуть сжимают. Я вздрагиваю.
— Лиля, послушай, — кажется, будто слова ему даются с трудом. Я отмечаю тусклый блеск в глазах, никакого озорства или загадочности, привычной мне. Лицо бледное, осунувшееся, губы пересохшие. — То, что я сейчас расскажу тебе, может… может вызвать у тебя реакцию. Резко негативную. И я всё пойму, но…
— Говори уже, — выдыхаю, а самой хочется инфантильно зажмуриться и попросить просто поцеловать меня.
— За тобой охотятся. Лиля, ты в опасности. Нам нужно было уйти.
— В опасности? — я нервно смеюсь, но смех неестественный, сорванный. — Ты слышишь, что говоришь? Почему? С чего вдруг? — обхватываю себя руками и рту плечи. И так жуткий до этого дискомфорт усиливается. — Я просто… домохозяйка! Художница! Кому я нужна? Кому нужно охотиться за домохозяйкой?
Он молчит. Смотрит тяжело, совсем не оставляя даже призрачной надежды, что это какая-то просто неудачная шутка или сексуальная ролевая игра.
Мое дыхание сбивается. Он что-то не договаривает. Явно.
Я вглядываюсь в его лицо, в напряжённую линию губ.
— Кто, Илья? И почему? Ты… ты знаешь?
Он делает резкий вдох и сглатывает. Взгляд твёрдый, фиксируется на моём лице.
— Мафия. Очень плохие люди. Им нужен твой муж, но достать они хотят его через тебя.
Я растерянно моргаю несколько раз, пока смысл сказанных Ильёй слов полностью
И…. сомнений, что это правда, у меня совсем не возникает.
Но обжигает другая мысль.
— Ты.… — дышать становится тяжело, — ты знаешь этих людей, да? Ты с ними связан? — мой голос дрожит, но я уже знаю ответ. Не хочу в это верить, но… Я вижу этот ответ в глазах Ильи.
Илья молчит. Но этого достаточно.
Паника вспыхивает внутри, как огонь, жжёт изнутри. Я отшатываюсь назад, сжимаю пальцы в кулаки, вонзаясь ногтями в ладони.
— Нет… Нет.… — шепчу, качая головой. — Я должна уйти. Мне нужно вернуться домой.
Я разворачиваюсь к двери, но он перехватывает меня, хватает за запястье, разворачивает обратно.
— Лиля, ты не можешь уйти. Я не могу тебя отпустить. Они тебя найдут. Тем более дома!
— Отпусти меня! — я дёргаюсь, но его хватка крепкая.
И тут….
Снаружи раздаётся звук. Глухой, но отчётливый. Кто-то в подъезде.
Илья замирает, вытаскивает из куртки пистолет.
Я вжимаюсь в стену. Тело леденеет. Пистолет. Настоящий. Тот самый, который я видела в его квартире.
Я не дышу. Кровь пульсирует в висках, давит на уши.
Боже, почему это не сон?
И в тот же момент что-то падает на пол рядом с его ногами.
Конверт.
Фотографии рассыпаются веером. Черные, глянцевые. Я моргаю, медленно опуская взгляд.
И вижу себя.
Себя на коленях.
Себя в его руках.
Себя в ту ночь, в клубе, в момент полной потери контроля.
38
Кровь отливает от лица и в области сердца внезапно становится горячо.
Я поднимаю голову. Встречаю его взгляд. Вижу, как он замирает.
Грудь сдавливает. Воздуха не хватает. Кончики пальцев немеют. Мне кажется, все моё тело теряет чувствительность. Деревенеет.
— Что это? — мой голос тонкий, почти шепот.
Илья не отвечает. Сжимает челюсти и роняет взгляд в пол, а потом снова вскидывает на меня. Тяжёлый, давящий, чужой.
— Что. Это. Такое?! — я чувствую, как мои губы дрожат, как на меня несётся неуправляемый бронепоезд истерики, которую остановить уже невозможно.
— Лиля…. — он делает шаг, я отшатываюсь.
— Не подходи ко мне! — я задеваю ногой рассыпанные фото, они разлетаются ещё шире.
Страшный, пугающий калейдоскоп рассыпанных деталей внезапно встаёт в ряд.
— Это… Это всё…. Ты!.. — внутри становится так гадко, что желудок болезненно сжимается.
Губы дрожат, слёзы подкатывают. Всё внутри меня выворачивается наизнанку, предательски рвётся наружу.
— Это ты подставил меня?! Это всё было… зачем? Чтобы…. чтобы меня… — голос срывается. Я не могу даже закончить фразу.